По грехам нашим. Книга 4

***

- Как так то? Ну что за бардак то такой? – сокрушался я в своем шатре по итогам битвы, которая произошла через три дня после совещания у князя.

Мы имели все шансы встретить противника на марше, если бы грамотно и организованно смогли выдвинуться. Вот он случай, когда расхлябанность, которую не берет в расчет противник, играет на пользу, вот что значит «Бог Русь бережет». Монголы были готовы встретить войско русичей системой засад и наскоков, скорее всего, чтобы не дать большому механизму русского воинства исполчиться и в полной мере провести рекогносцировку. Многие господствующие высоты вдоль рек и протоков были взяты монголами под плотный контроль. Можно было степнякам практически безнаказанно стрелять по приближающимся отдельными отрядами русичам, и создать из рельефа местности систему крепостиц.

Но… за день до битвы, когда мы уже должны были выйти к противнику, но задерживались, пришла аномально теплая погода, и у всех вызывало опасение нахождение рядом с любым водоемом, тем более с рекой у котрой течение быстрее прогоняет лет. Было принято решение не идти по руслу Воронежи, а формировать ее в нескольких местах, пока лед еще держал и уже продвигаться на южном берегу реки.

Тем самым, большинство засад, которые были готовы хитроумными монголами и их союзниками оказались просто не у дел. С другой стороны и дорога на Русь для кочевников была открыта, так как русичи, получалось, обошли своих врагов.

К чести монголов нужно сказать, что они сориентировались быстро, разведка в лице многочисленных разъездов сработала, не получилось зайти в тыл противника и пришлось встречать подготовленные к битве тумены.

А все действительно выглядело, как подготовка к битве без поддавков. Стройные ряды воинов с противоположной стороны были грамотно построены, с некоторыми углублениями линий, чтобы иметь возможности завлечь противника, то есть нас, в огневые мешки. Пусть вместо огня, должны были использоваться луки, но это только игра слов.

Впереди, как и предполагалось, находились конные степняки, как на низкорослых монгольских конях, так и на добротных, от вида которых начинала голосить жаба, ведь побьем же добротных лошадок, которых постоянно не хватает.

Благодаря биноклю обнаружилось и иное – монголы применили хитрость, использованную ими ранее в битвах с Джелал-ад-Дином. На заводных коней, которых у каждого монгола могло быть и три и более, посадили соломенные чучела, издали очень похожие силуэтами на людей. Если бы у меня не было бинокля и примитивной, но подзорной трубы у Ярослава, наши военачальники могли бы неправильно расценить обстановку. Тут же, напротив, решили максимально использовать преимущество информации.

Могло показаться, что монголов мало, именно поэтому они и решили визуально увеличить свое воинство, однако, и наша разведка не зря пайки пережевала. Монголы частью готовили ложное отступление, частью собирались использовать засадный полк, но и по обрывочным сведениям, многие воины противника были задействованы в засадах. Так как мы изменили маршрут, то некоторые отряды оставались уже у нас в тылу и могли не успеть присоединиться к основному войску.

Может быть, поэтому и наступила пауза перед сражением, которая затянулась на больше, чем два часа. Это время было использовано нами для организации своих «сюрпризов» для врага.

Джучи не стал ни присылать переговорщиков, не совершал иных действий, которые могли быть перед началом войны, а начал незамысловатую атаку своей конницей. Лавина тысяч всадников, среди которых было больше половины кони с чучелами, устремилась вперед, стремясь сразу же одним ударом сломить русов, посмевших бросить вызов непобедимым сотрясателям мира.

Пушки ударили слаженно, как по учебнику, которого еще нет, но обязательно будет. Дальняя картечь сразу же проредила бреши в рядах наступающих монголов. Ближняя еще больше усложнила ситуацию. А потом монголы нарвались на островки с колючей проволокой, которая затормозила части конного вражеского войска. Те же отряды, которые вырывались вперед, уже не имели силу всесокрушающего удара. Артиллерия успела дать еще один залп, когда на степняков обрушился град стрел - заработали сложносоставные дальнобойные луки.

Тяжелые русичи-пехотинцы, которые до этого лежали на земле, чтобы не получить картечью от своих же, дружно, под свистки сотников и десятников, встали и уперлись большими копьями в землю. Все опустили голову, так как в их доспехе самым прочным элементом был шлем и наплечники. Воины не смотрели на врага, их глаза устремились в землю, только командирам приходилось больше всех рисковать и наблюдать за действиями противника, чтобы во время, исходя из обстановки на поле боя, дать нужный сигнал.

Навесом, через своих пехотинцев, в сторону противника, устремились пушечные ядра. Их было не много, стреляли только самые умелые пушкари и наводчики. Эффект получился, если только психологический. Но он был. Грохот выстрелов прокатился по полю и некоторые кони во вражеской лавине взбрыкнули, разваливая стройность наступающей конницы.

У монголов было не много тяжелой конницы, и они не смогли прорвать оборону пехотинцев, сметая не больше двух рядов по всему фронту. Беспрестанно звенели тетивы луков и арбалетов, болты и стрелы находили свои цели и монгольская атака начала захлебываться окончательно.

Почивать на лаврах победителей нам не дали, враг не отступил, вперед вышли конные лучники, которые образовали не меньше двух десятков кругов, из которых начался обстрел. Словно нескончаемый ливень посыпались стрелы степняков навесом и прицельно в сторону русичей.

Ответ из дальнобойных арбалетов заставил монгольское войско отступить немного дальше, теряя возможности бить стрелами прицельно. Степняки теперь стреляли с седел навесом и эти выстрелы были признаком некой обреченности, так как поднятые щиты арбалетчиков, как и наличие доспехов у всех воинов, в большинстве случаев помогали, и наши даже огрызались, несмотря на кучность стрельбы монголов. Такое положение имело место, пока пушкари вновь меняли заряды на картечь и выкатывали пушки чуть вперед, чтобы гарантировано поразить врага. Все шло отлично, и я уже не стесняясь улыбался и готов был поздравлять Филиппа, недалеко от которого и находился. Но… вот уж это «но»!

Рог, извещающий общую атаку, прозвучал неожиданно, это как для коммунальщиков в XXI веке в декабре неожиданно выпадает снег. Мы на войне, идет битва, а для меня неожиданным является то, что мы атакуем противника.

Между тем данная атака русичей на монгольское войско выглядела настолько нелогичной, что я выругался и плюнул с обидой. Зачем же нужно было идти нашей конницей в атаку, когда пушкари еще больше выкосят, и без того находящегося в патовой ситуации, врага. Наши стрелы все с большей частотой поражали монголов и вот-вот должны были разрядиться пушки, а дружина Ярослава вместе с конными других князей своей атакой перекрыли векторы обстрела главного оружия победы - артиллерии. Рубка рогатинами и саблями – то, чего можно было избежать и сохранить многие жизни для будущих битв. Русичи побеждали монгольскую конницу, но и их рубили, а многие степные лучники разрывали дистанцию и не прекращали посылать стрелы в русскую конную лавину.

Степняки не были робкого десятка и сражались достойно, умело маневрируя между мечущихся лошадей с соломенными наездниками. Русские же всадники путались во множестве препятствий и представляли собой цели для монгольских луков.

Я посмотрел в сторону Филиппа и даже не увидел, все же он был на удалении от меня, но почувствовал его сомнение и раздражение. Конницу спасать было необходимо и в сложившейся ситуации кроме как посылать всех конных на выручку, ничего не оставалось. И это еще одни неоправданные потери, пусть жизни этих воинов и вероятнее всего смогут выправить ситуацию. Посылать же пеших ратников против вражеской кавалерии – плодить проблемы.

Конница из мордвы, мари, берендеев и наших выучеников зашевелилась и начала разгон к побоищу. Следом за ними устремились и пехотинцы. Филипп, скорее он, чем рязанский князь, отправил пехоту в каре, с группами арбалетчиков.

Эта тактическое решение дало свои плоды сразу, как только начался контакт с противником. Отдельные группы монгольских всадников выкашивали арбалетчики, а несколько попыток контратаки от противника показали бесперспективность атакующих действий против примененной русским войском тактики. Конница, отправленная Филиппом, поддержала русичей, и те начали продавливать монголов, которые через пятнадцать минут такого боя дрогнули и начали откатываться к своим рядам.

Если бы Джучи ударил своими оставшимися частями, чаша весов в этой битве могла бы склониться и на его сторону. Но нам повезло, хан придерживался тайных договоренностей.

Прозвучал рог, сигнализирующий отход и русичи, уходили с поля битвы, помогая раненым добраться до своих, обозники уже готовились принимать пациентов. В это же время оставшиеся монгольские конные, убегая, вошли в расставленные преданными хану частями войска ловушки, и стали легкой добычей тех, кого они считали своими. Джучи решил свою проблему с ликвидацией потенциально бунтарского войска.

Живым из участников атаки на русские позиции не ушел никто, а войска хана Хорезма стали уходить. Но я не ощущал радости от победы, немало осталось русичей на поле брани.