Котёнок в поисках дома. Часть 1 и 2

А потом мой рассказ продолжился. Вадим от меня узнал про больничные нравы и про медперсонал этого заведения. Про изнасилования и использование препаратов для лишения воли пациентов. Про то, как я, то есть Инга пыталась уйти из больницы, и как при этом погибла Сашка. Молодая, немного глупенькая девушка, которая верила в правду, а наткнулась на циничное издевательство и унижение.

С этого момента повествование плавно перешло на интернат и происхождение шрамов на моём теле. Ведь во время операции на моём плече, я был (была) по пояс голый (голая). Вадим видел прекрасно все мои шрамы и на животе, и на спине.

Когда я подробно рассказывал про избиение и изнасилование на чердаке, а потом и скидывание меня с крыши, Вадима уже изрядно потряхивало. Ему бы сейчас не чая, а чего покрепче…

Что там ветеринары предпочитают? Вряд ли дорогой марочный коньяк. Скорее всего просто разведённый медицинский спирт.

А я продолжал. Рассказал, как очнулся на дереве, проткнутый толстой веткой, как бабочка булавкой. И потом, как в больнице у меня удалили все повреждённые органы. Хотя как врач, он уже мог примерно догадаться о нанесённых этому телу травмах. Но я добавил и окончательный диагноз, что Инга больше никогда не сможет иметь детей.

Небольшую паузу, возникшую в моём разговоре, заполнил Натан. Они с Вадимом общались редко, и доктор просто был не в курсе событий последнего года.

Собравшись с мыслями, Натан рассказал Вадиму историю, что приключилась с его семьёй. Жёстко рассказывал, с жестокими подробностями. При этом у него снова текли слёзы. Он, наверное, более эмоциональный человек, чем я. Ведь я давно уже вместо слёз, стараюсь сжать кулаки и нанести ответный удар.

Когда Натан закончил, то уже мне пришлось добавить, что и этих злодеев мы наказали… И тоже подробно рассказал как мы их вычислили, как следили, и как удалось их наказать.

Автоматически история проникновения в квартиру потребовала объяснений, почему нам так просто удалось это сделать. Это повлекло за собой рассказ о том, чья это квартира была несколько лет назад. И всё закончилось историей гибели родителей Инги и попадание девочки в интернат.

Ну а потом мы все долго молчали. Очень долго… Уже и весь чай был допит, и чайник давно остыл… А мы всё молчали.

Прервал молчание добрый доктор Айболит:

— Ребята! А возьмите меня в свою банду!

Натан отвечает ему довольно резко:

— У нас не банда…

А я добавляю:

— У нас скорее команда, как в книжке Гайдара про Тимура… — усмехаюсь придуманному каламбуру: — Натан и его команда!

Врач мой шутливый тон не поддерживает, и очень серьёзным голосом произносит:

— Я всё обдумал. И очень прошу… Примите меня в свою команду! Я же всё-таки доктор… Вы не пожалеете…

Интерлюдия 1

Водитель грузовика. Коля.

Николай Филюшкин очень расстроился, когда вернувшись на то место, где он оставил растерянного лоха рядом с заглохшим «Запорожцем». А он так понадеялся уже на неплохой приработок, который просто так вот валялся на дороге.

Нет, поначалу он как истинный водитель остановился, чтобы помочь бедолаге. Но при этом думал про себя, как обычно бурча, что дескать мол: «Понакупят машин! И откуда у людей только деньги на это?».

А подъехав поближе и разглядев водителя, так вообще выпал в осадок… «У-у, жидовская морда, да ещё и в шляпе…»

Коля не любил интеллигентов за то, что они в отличие от него не вымазаны в масле с утра до ночи и не пахнут всеми оттенками ароматов нефтяной промышленности, от бензина до соляры. А всех евреев оптом он просто не любил за то, что они умеют жить лучше него и при этом не попадаться. Вот такая юдофобия на бытовом уровне шуйского разлива…

Николай, с детства откликающийся на кличку «Филя», уже попадался и не раз. По малолетке, отсидел за кражу всего ничего, один год. Сел по глупости, да и срок мог получить меньше, но ему добавили за то, что он использовал лом в качестве «технического средства» для совершения кражи.

Освободившись, он долгое время пытался не встревать больше в неприятности, но подвели его водка и кореша. Вернувшиеся после отсидки дружки, соблазнили его лёгкой наживой и стопроцентно чистым делом.

Но видимо фортуна в тот день снова была не на их стороне. Попались все вместе.

На этот раз Колян уже получил три года. С тех пор он зарёкся иметь дело со своими блатными корешами. Но от неумеренного употребления алкоголя отказаться не догадался.

Худо-бедно, но вот уже лет десять ходил на воле, работал шофёром… Ну, приворовывал по чуть-чуть. Кто же без греха? Да все воруют…

Но теперь действовал Коля уже с оглядкой и осторожно.

***

Когда он подошёл к машине с открытым моторным отсеком, то почти сразу заметил соскочивший с катушки зажигания провод. Делов-то на полсекунды. Но Коля решил «нагреть» важного еврея в шляпе. Даже принёс свои гаечные ключи и быстренько разобрал воздуховод, сняв воздушный фильтр. Для этого не было никакой необходимости. Но теперь поломка выглядела для начинающего владельца маленькой машинки более значительной.

Коля даже решил ещё больше нагнать страху на явно богатого еврея, чтобы потом потребовать с него плату за ремонт. Он пояснил, что с мотором проблемы и надо привести опытного мастера. А уж вдвоём с мотористом они постараются до вечера починить автомобиль.

И этот лох поверил ему. Коля решил по-быстрому метнуться за своим корешем. То, что придётся поделиться Коля не переживал. Он надеялся содрать с проезжего неопытного автолюбителя так много, чтобы и на двоих получилось прилично…

Но вернувшись со своим постоянным собутыльником, тоже ранее судимым, механиком из гаража автобазы, они не застали «Запорожец» на месте.

Наверное, кто-то ещё из проезжающих мимо остановился и сразу разобравшись, выручил глупого еврея. Слишком долго он уговаривал механика, а тот всё торговался.

На всякий случай немного проехались в сторону Коврова. Ведь именно в том направлении стоял как бы сломанный «Запорожец». Но ни через десять минут, ни через двадцать километров, не обнаружили исчезнувшей автомашины.

По дороге обратно Коля матерился от души. Он ругал своего приятеля за нерасторопность, дорогу за ямки и кочки, а также всех евреев СССР. А евреев то за что? Коля считал, что всегда есть за что…

Время было к обеду, и напарник предложил съехать к реке. Купаться рановато ещё, хотя солнышко уже по-летнему печёт, но умыться, да помыть испачканные руки можно и в холодной воде. Удобный съезд к реке был по дороге к Шуе, туда они и свернули.

Открывшаяся им картина на противоположном берегу впечатляла. Несколько человек в разных позах валялись вокруг едва дымящего костерка.

А двое из них так и вообще менты. Один с окровавленной башкой в коляске мотоцикла, а другой рядом, раскинув ноги валялся на траве.

— Коля! Надо ментам сообщить!

— Да ты чё! Нас же потом ещё и пристегнут к этому делу. Сваливать надо, да побыстрее…

— А чего они там?

— А хрен их знает. Может, не поделили чего. Это Ванюшинский мотоцикл, а он тот ещё козёл. И Гришка его. Как есть бандит.

— А там вроде и Гришка валяется у костра.

— Да? Точно, он…

— Слышь! А может мы успеем по-тихому пошмонать их. Если все жмурики, то там будет чем поживиться.

— Ты охренел!

— А чё? Щас быстренько через речку метнусь. А потом обратно. С того на этот берег.

— А если следы оставишь?

— Да потом опосля реки, какие нах следы? Ты чё? Я в кино видел. Немцы с собаками, а он от них через реку. Собаки и отстали. Хы…

— Давай. По быстрому. Я тут покараулю.

— Хитрый, да? Ты тут будешь загорать, а я там мараться. Давай со мной! Или валим отсюда на хрен.

— А, давай.

***

Раздевшись до трусов, они переплыли на тот берег. Картина та ещё. Пара татуированных доходяг в трусах шмонают дохлых ментов.

Навар и правда был неплохой. Каждому по тридцатке как минимум прилипало. А Коля решил ещё и оба ПМ прихватить с запасными патронами.

— Я знаю, кому их сбыть. И не в Шуе, а подальше. Чистое дело.

— Не бери! Залетишь с ними, пришьют мокруху. Стволы то мокрые. А за ментов дадут вышку не иначе.

Но умных советов мало кто слушает, а ещё меньше им следуют. Собрав с трупов всё, что можно было, даже золотое обручальное кольцо с пальца капитана, бывшие сидельцы переправились на другую сторону реки. Отжав трусы, оделись. Да и поехали в снова в сторону Коврова сбывать пистолеты.

***

Там же их и повязали. Но уже после того, как они приняли на грудь купленного у местного барыги самогона. Их невнятные отговорки, что они дескать никого не убивали, на ментов не подействовали. Избитые, и по быстрому допрошенные, к вечеру они уже сидели по разным камерам в местном отделе.

За своих менты всегда лютуют, а тут такое громкое дело. И двое ранее судимых рецидивистов, уже через сутки сами на два голоса валили друг друга, пытаясь обелить себя. Но светило им обоим по самое не могу…

***

А про еврея с голубым «Запорожцем» Николай Филюшкин даже и не вспоминал. А он-то тут причём. Его же там у реки не было…

Печальная история…

Нравоучительная.

Правдивая…

Глава четвёртая

Желание Вадима войти в нашу команду было настолько неожиданным, что мы с Натаном почти одновременно дали своё согласие. Хотя я ещё пытался объяснить доктору, что в планах у нас много не слишком законных акций. А скорее всего слишком незаконных.

В общем, я посоветовал Вадиму ещё подумать на эту тему. Ведь по большому счёту что мне, что Натану нечего терять в этой жизни, кроме самой жизни. Ни у него, ни у меня уже нет живых родителей. Нет семьи, которая может быть тем самым якорем, который и держит нас в этой жизни, удерживая от рисковых и необдуманных поступков. И к тому же мы уже переступили ту черту, которая отделяет законопослушного человека от преступника. На нас кровь. Хотя и кровь тех, кого стоило убить. Но с точки зрения советского правосудия — это совсем не так…

На что наш добрый доктор ответил, что его тоже ничего не удерживает. С женой он развёлся. Причём это не она ушла от него, а он от неё. Потому что её мама…

Далее следовал очень длинный и скучный рассказ о том, как еврейская мама промыла дочке мозг, что она выбрала не того… что ветеринар, который всего себя отдаёт работе, не лучший кандидат в мужья. И так далее…

Рассказ Вадима реально утомил. Единственно, что я из него понял, что жил он тогда в общежитии. Так что уйдя от жены, он вынужден был уйти из дома. Так как дом тоже принадлежал той самой маме, которая невзлюбила ветеринара. Теперь-то у него есть своя однушка, примерно в таком же как и у нас пятиэтажном доме.

Но эта хрущёба не идёт ни в какое сравнение с генеральской трёхкомнатной квартирой бывшей жены в сталинском доме на набережной реки Москвы…

Я так понял, что в жизни Вадима не осталось почти ничего романтического. Работа, работа… и работа. Может поэтому он так загорелся присоединиться к таким интересным ребятам, которые рискуют своей жизнью буквально на каждом шагу. Но при этом занимаются делом достойным и благородным.

Тут я с ним бы поспорил, но была уже поздняя ночь…