По грехам нашим. Книга 4

***

Через три дневных перехода мы остановились, так как, наконец, нашли для себя идеальное место предполагаемой битвы. Возвышенности для расположения артиллерии, выросший до полноценной реки после разлива, ручей, наличие рядом леса для сооружения рогаток так же было в пользу дела, так как лесостепь не всегда изобиловала строительным материалом.

Закипела работа, в которой участвовали не только обозники, но и, под их командованием, согревались трудотерапией все новики. И причиной было то, что вновь резко похолодало. Между тем понадобилось два дня, чтобы все было готово к встрече с противником. Разъезды же сообщали, что враг близко, случились уже две встречи с монгольскими разъездами, в которых потрепаны были обе противостоящие стороны. Данный факт охладил «шапкозакидательское» настроение русичей. Противника нужно уважать. Лучше, как говориться «перебдеть, чем недобдеть».

Уже значительно позже я узнал, что через день после выхода части войск противника из Биляра в нашу сторону, в бывшую столицу уже бывшего государства залихватски ворвался корпус Ипатия и, не ожидавшие такой наглости и прыти от русичей, монголы растерялись. Степняки посчитали, что большое русское войско как-то обошло степное воинство, вышедшее навстречу русичам.

Между тем, город был взят под временный контроль, а монголы, которые смогли уйти с Биляра, собирали повсеместно отряды, чтобы контратаковать. Вот только, основное войско степи ушло, а то подкрепление, либо немногие сотни, прибывающие в Биляр, не могли решить проблему с наглыми русичами. Не знали монголы, что цели сохранить контроль над полуразрушенным городом у Ипатия не было, а вот пограбить и сжечь то, что затруднительно вывести, но может пригодиться степным завоевателям, - главное, за чем попаданец пришел в столицу.

Реагировать на захват Биляра, но прежде всего, на потерю награбленного монгольскими воинами добра было необходимо. Не поймут бездействие ханов и сами монгольские богатуры и союзные войска, те же половцы свезли в Биляр свое награбленное, чтобы отправится на битву с русичами не обремененными. Монголам, прежде всего хану Угедею, пришлось отправить в погоню целый тумен, который возглавил младший брат в ханской семье, Тулай. Ипатий же сообразил о погоне, послал весточку великому князю и стал выводить монголов на княжеское войско. Этот тумен был обречен.

Между тем, самое ценное добро из Биляра было загружено на восемь кораблей и отправлены в Унжу. Все награбленное не получалось отправить, только самое ценное – драгоценные металлы, каменья, дорогие ткани, ценное оружие. Кони же в большом количестве, как и другой скарб на более сорока телегах отправились под охраной пяти сотен в сторону марийцев, чтобы там передать трофеи унжанским ополченцам. Это было опасно, и готовый уже поезд стоял в стороне, ожидая вестей от Ипатия. И только когда попаданец-диверсант убедился, что большинство карательного тумена устремился мстить, а не рыщет по округе, дал добро через вестового выдвигаться. Уже от залетной сотни охрана отобьет обоз, а больших сил противника севернее не наблюдалось.

Диверсии, стрельба по командирам отрядов, отравление колодцев и ручьев, забрасывание прогнивших туш в лагерь степняков, ничем не гнушались воины Ипатия, доводя преследующий их тумен до исступления в своей бессильной злобе.

Стоит ли упоминания то, что выведенный на княжескую рать изрядно потрепанный тумен степняков, был рассеян одной атакой русичей. Больше трех тысяч степных воинов, в основном туркмен и уйгуров сдались на милость русского князя. Ярослав не стал казнить пленников, а приказал выявить среди них людей, знакомых с ремеслом, пахарей, инженеров и отправить во Владимир для дальнейшей пересортицы.