Ягор Дайч

* * *

— Живой?

На пороге дома их встретили бабушка с дедушкой, бабушка внешне спокойная, но лицом очень бледная, дедушка же, краще в гроб кладут, как бы не помер от переживаний.

— Живой, — обогнав братьев, подскочила к бабушке Дарья. И выпалила скороговоркой: — Я раны от пули на нем не нашла, только голова сильно разбита.

Бабушка еле заметно выдохнула облегченно, но успокаиваться пока и не подумала.

— В горницу его несите, на стол кладите.

Скомандовав, она первой скрылась внутри дома, и когда они донесли брата, она там уже во всю готовилась. Испуганные сестры рядом суетились, мгновенно выполняя все ее команды.

Уложив брата на так и не накрытый стол, бабушка сама его внимательнейшим образом осмотрела, но на теле тоже никаких ран не обнаружила.

— Руки помой, помогать будешь, — закончив осмотр, уже совсем спокойно велела она замершей рядом Дарье. — Шить надо.

Пока младшие сестры поливали ей теплой водой на руки над ведром, бабушка, с помощью братьев уже перевернула Егора на живот, и принялась ножницами щелкать, выстригая волосы вокруг раны. Потом они уже отца покойного бритвой, что бороду не отпускал, только усы носил, выбрили что осталось и…

— А обезболивающее? — вытаращила глаза на бабушку Дарья, когда та велела ей шить рваную рану на голове брата.

— Не нужнó оно ему сейчас, он и так ничего не почувствует, — успокоила она ее. — Вот когда очнется, тогда да, голова у него сильно болеть будет, тогда и уколем.

Рана на голове у Егора внешне страшная была, даже череп видно, но хоть не пробитый, целый, это уже радовало. Ну а до красивостей, так она с ниткой и иголкой умеет обращаться, сделает все красиво, благо опыт людей шить у нее уже есть.

В это время в сторонке на лавке сел дедушка, братья, замкнув ворота и калитку на засов, двери в дом тоже изнутри заперли, оружие привычное взяли, и рядом с дедом на лавке сели, внимательно за женщинами наблюдая и одновременно слушая, как по разговорнику Хрисан с Гришей переговариваются.

Петя на своем разговорнике нужный канал включил и звук достаточно громкий сделал, так что все семейство было в курсе, как там у них дела продвигаются.

— Никого нет, Гриша, — раздался из разговорника голос Хрисана, после продолжительной паузы. — Он тут потоптался, видимо проверял, преследуют его или нет, теперь бежать и петлять перестал и шагом прямо в направлении границы пошел.

Дальше из переговоров ясно стало, что Гриша по следу идет и Хрисану направление указывает. Если, где впереди он что подозрительное замечает, то сам замирает, а брат продолжая движение, со стороны это самое подозрительное место осматривает.

— Правильно действуют, — шептал себе под нос дед. — Ведь ворог может и засаду устроить, но парни ему на это шансов не дают. Грамотно действуют, в ловушки голову дурняком не суют.

Знал старый, что внуки его много тренируются, теперь вот слушая, как на яву все видел, к чему те тренировки привели. Слушал и гордился, не пропала переданная им еще покойному сыну таежная наука, которую тот уже своему сыну передавал, а тот потом братьев обучил.

— Сильны Овичи, — шептал дед, не ощущая текущих по щекам слез. — И будут еще сильнее, абы бы только выжил.

— Все, бабушка, — закончила с шитьем Дарья.

И тут же из разговорника раздался приглушенный голос Гриши:

— Я его вижу, Хрисан!

— Не стреляй! — тут же отозвался брат. — Он в том же направлении двигается?

— Да.

— Я ускоряюсь, попробую его обогнать и засаду устроить. Будем живым брать, надо его расспросить, зачем он в Егора стрелял.

— Действуй, брат.

Все в комнате, казалось, даже как дышать забыли, замерли и шевелиться боялись, чтобы ни слова не пропустить, которые доносились до них из разговорника.

Одно дело знать, что их родные где-то там в тайге с кем-то пострелялись, потом легкомысленно отмахивались от озвучивания подробностей, мол мелочи все, ничего там такого не было. Тут они все разом перенеслись к внукам и братьям, вместе с ними сейчас преследовали ворога, старались быстро, но в то же время незаметно бежать, чтобы опередить его на пути…

— Вижу его, Гриша, — раздался в тишине комнаты чуть запыхавшийся голос Хрисана. — Шумни там, чтобы он замер хоть на миг, я его стреножу.

— Ща сделаю…

И тут же, спустя несколько ударов сердца из разговорника раздался приглушенный глушителем звук выстрела.

— Ах, — вздрогнули сестры.

И тут же раздался второй выстрел.

— Есть! — радостно озвучил результат своей стрельбы Хрисан.

Пыхтение, шум бега и тут же возня, крик и…

— Уши закройте, — шикнула на сестер бабушка, так как из разговорника донесся шум борьбы и ругательств на двух языках, на русском и на китайском.

— Ага, — так же негромко откликнулись сестры, еще шире растопырив уши и даже вперед подались, чтобы ни звука на пропустить.

— Есть, Хрисан, я взял его.

— Ух, — выдохнули мелкие сестры, и совсем неожиданно, даже для себя, разом заплакали.

— Пятя, ответь Хрисану, — донесся до них голос брата.

— На связи, — тут же отозвался Петр

— Дедушке скажешь, что мы взяли стрелка. — Видимо брат в горячке боя забыл, что разговорники в телефонном режиме на общем канале находятся и они сами все слышали. — Что там Егор?

— Егор живой, бабушка с Дарьей ему голову зашили, но он еще в себя не пришел, — бросил Петр взгляд на продолжавшего лежать на столе брата и замерших рядом с ним бабушку с сестрой.

— Понятно, конец связи, — откликнулся Хрисан, и тут же…

— Ну что, китаеза, пообщаемся? — раздался предвкушающий голос Гриши.

— Разговорник на другой режим переключи, — успели они еще услышать голос Хрисана, видимо только теперь понявшего, что они и до этого все их переговоры слушали.

В разговорнике что-то щелкнуло два раза, и он затих, так они и не узнали, что там братья с китаезой делать собрались.