Ягор Дайч

* * *

Но это все цветочки, многие знания Ковача очень даже полезными для меня оказались, так как гармонично дополняли мои собственные. Еще раз я бы, конечно, не хотел такое пережить, но о случившемся ни разу не жалел.

Ну а теперь, почему я все как кошмар воспринимал.

Если личные знания третьего претендента на уже мое тело оказались где-то даже полезными, то вот знания будущей истории мира… Да, кстати, теперь я знаю, что такое параллельные миры. В фантастических историях люди перемещались по реке времени в разные стороны. Память Григория или же Джорджа Ковача переместилась в прошлое, но не своего, а очень на него похожего мира. Именно поэтому меня раньше частенько клинило после проявления очередных знаний в голове, от несоответствия действительности.

Но это так, не важно.

Важно то, что какие бы там несоответствия ни были, мир двигался практически по тем же рельсам истории и, наверное, к тому же итогу. А это… цензурных слов просто не хватало, чтобы продолжать.

Мало того, что дальнейшая история — это практически непрекращающаяся череда конфликтов и мировых войн, так еще и ИТОГ всего этого старательного саморазрушения такой, что люди превратили богатейшую и красивейшую планету в помойку.

Планету, которую они называли своей колыбелью, в смрадную помойку.

Нет, я понимаю, что в колыбели дети под себя гадят. Но ведь нужно же было когда-то и повзрослеть, после чего убраться за собой. А они только поумнели, в науках стремительно развились, в небо, и даже выше — в космос полетели… только из-за этой стремительности повзрослеть забыли. Как гадили под себя, так и продолжили гадить, да так, что всю планету, свою колыбель загадили, землю, воду и воздух — все отравили, и живут себе агукают счастливые, соревнуются кто еще большую гадость придумает.

Я даже на краткий миг пожалел, что наших верховных магов тут нет, вот они бы объяснили всяким-разным «детишкам», как за природой следить нужно. Особо непонятливых в порошок бы стерли, и на карте появились бы очередные дикие земли. И, мне кажется, лучше уж так, чем жить в отходах жизнедеятельности чуть ли не по уши и всеми силами стремиться погрузиться еще глубже, уже с головой.

Особенно бесило, что если все так и будет (а оно будет, уверен), то все мои предыдущие планы просто несостоятельны, ни на каком острове мы от «цивилизации» не спасемся.

«Нас везде достанут, тупо пережуют и выплюнут…», — чуть не зарычал я от нахлынувшего на меня бешенства.

Но тут же взял себя в руки, так как услышал тихие шаги, к моему закутку приближающиеся. Поспешил прикрыть глаза, надо еще подумать спокойно, да и не хотелось весь дом ночью на уши ставить, пусть родные выспятся.

Сквозь прищуренные веки в лунном свете сумел рассмотреть, что это Дарья ко мне наведалась. Села рядом на табуретку, вздохнула тяжко и ладонь на лоб мне положила. Убедилась, что температуры нет, и… я чуть не подскочил на месте. Дашка, убрав руку со лба, мне пониже пояса ее сунула и постель там ощупала, проверила, не сходил ли я под себя.

Убедившись, что подо мной сухо, она, еще раз вздохнула тяжко, немного посидела рядом, о чем-то думая, и также тихонько, как пришла, ушла досыпать.

— «Все для этого сделаю, но вот ради Дашки и всей остальной своей семьи я всем на нас покусившихся зубы обломаю», — окончательно я успокоился, так как понимал, смысла злиться нет, работать надо.

Любят воевать, будет им война, но в угоду разным три-два-разам я не собираюсь жить на помойке и вместо мяса жрать насекомых, запивая все это отравленной водой. Я не собираюсь допускать, чтобы моих несовершеннолетних детей и внуков уродовали ментально и тем более меняли им пол, убеждая, что мальчик — это девочка и наоборот — это нормально. Еще «нормальней» если дети начинали себя считать собачками, кошечками, а то и… язык сломаешь, от этих многочисленных извращенных названий. Ничего этого я не собираюсь допускать. Пусть весь мир я не спасу, да и смысла в этом не вижу, но моя семья будет жить в адекватном и здоровом окружении.

Пока еще не знаю, где я это окружение соберу, где мы будем жить, но вот как все это проделать, уже примерно представляю.

Сейчас, прокручивая новоприобретенную память, я понимал, несмотря на весь технологический прорыв в будущем, в некоторых направлениях они нас и через сто пятьдесят лет не догонят. Пусть мы не летали в космос и по небу, нам это просто не нужно было. Но вот на земле и под водой наши технологии в некоторых направлениях шагнули намного дальше. Но это и понятно, ведь без магии некоторые вещи просто не изобрести. И тут даже моих сил вполне хватит… моих бывших сил, стоит отметить.

Я не говорил еще, но сейчас чувствую, поглотив память Ковача, мне и еще кое-что перепало. А именно, я хорошенько подрос в магических силах. Почти как Дарья стал, сильнее или слабее — еще неясно, потом разберусь, но чувствую себя где-то на ее уровне.

Видимо при моем попадании в тело Егора Овича сработал какой-то природный стопор и все что я тогда в борьбе приобрел, сразу же мне доступно не стало. Нет, я чувствовал все это время, что по капельке мои силы прирастают. Но это так медленно происходило, что я списывал все на естественный процесс развития. Теперь же понятно, что то, что случилось, когда-то должно было произойти. Стоило бы только моему организму окрепнуть и развиться до определенных значений, как стопор тот бы и сорвало. Но случилось это все раньше времени, и стоит только порадоваться, что в этой безумной попытке спастись, организм не угробил сам себя.

Но то ладно, вырос магический потенциал до величин, о которых я раньше и не мечтал, и хорошо. Все равно эти силы практически ни на что не влияют, главная ценность — это мои и приобретенные знания. Именно знания в будущем позволят мне защитить себя и свою семью.

Если раньше я надеялся поселиться вдали от цивилизации на острове и там жить себе потихоньку, да развиваться неспеша, то теперь стало понятно, что там, где мы обоснуемся, развиваться придется стремительно. Именно технологическое преимущество на старте, которое мы сходу сможем взять, а потом надеюсь и развить, именно это и будет гарантией нашей будущей безопасности.

Очередные тихие шаги за занавеской прервали мое грандиозное планирование.

Утро уже.

Так воинственно раздухарился, что не заметил, как в окне лунный свет сменился утренней зорькой.

В этот раз меня сонная Зина навестила.

Вначале снова прикрыл глаза, наблюдая сквозь прищуренные веки, как Зина точь-в-точь повторяет недавние действия Дарьи. Тоже села на табурет, вздохнула тяжело, по голове меня погладила, на лбу ладонь задержав, температуру проверяя… ждать дальнейших ее действий не стал, глаза открыл.

Заметила она это не сразу, но вот когда заметила, сонливость с нее сразу и слетела. Враз широко-открывшиеся глаза, в закутке кажется даже светлее стало, так они у нее от счастья засияли.

— Егорка, — пискнула она вроде и приглушенно, но до такой степени эмоционально-радостно, что меня ее эмоциями чуть с головой не накрыло, во всяком случае мурахи по телу побежали.

— Тсс, — поднес я палец к носу, другой рукой успев ухватить ее за руку.

А то она задергалась, то ли ко мне на шею бросаться, то ли бежать всех осчастливливать.

— Что с нападением? — задал самый меня беспокоящий в данный момент вопрос. — Больше никто не пострадал?

— Нет, — мотнула головой Зина, теперь уже не я ее за руку держал, а она мою крепко-крепко схватила. — Китаец какой-то стрелял, Гриша с Хрисаном его поймали потом.

Эту тему я развивать не стал, не с ней ее обсуждать.

— Бабушка, дедушка?

— С ними все в порядке, переживают только сильно, — бросила она взгляд на занавеску, видимо переполняет ее желание бежать, всех обрадовать и успокоить заодно, что я вроде как окончательно очнулся. Но пересилила себя и решила это дело уточнить: — Ты как себя чувствуешь, Егорка?

— Хорошо, — успокоил я ее. — Слабость небольшая есть, а так хорошо, ничего не болит, не беспокоит.

Ну вот, успокоил, Зина взяла и заплакала, у меня на груди лицо свое спрятав. Плакала тихонько, но плечи сильно содрогались, видимо так напряжение ее покидало.

— Все хорошо, родная, — гладил я ее по голове. — Больше постараюсь вас так не пугать.

Тут, откуда ни возьмись, мне на ноги страшное чудовище прыгнуло, бросив взгляд на плачущую Зину, жутко на меня зашипело.

— Ути, ты зверь какой, — расплылся я в улыбке. — Уже защищаешь свою хозяйку?

Бесна Зинина прибежала ее спасать, еще совсем мелкая, но уже до умиления грозная.

— Васька, паршивка, — отстранившись от моей груди, Зина шикнула на бесну. — Такая шкода, — пожаловалась она мне, — сладу с ней никакого нет.

— Ты ее Васькой назвала?

— Василисой, — кивнула она, вытирая рукой слезы. — Игруля еще та, вечно шкодит, да на других бросается из-за угла.

Как позже я узнал, у нашей самой спокойной сестры действительно самая шебутная бесна оказалась, если где-то что-то случилось, можно голову не ломать, Васька виновата.

— Ничего, взрослеть начнет, успокоится, — хмыкнул я, наблюдая, как бесна, бочком-бочком приближается к Зине, при этом грозно кося на меня взглядом.

Но как только она у сестры на руках оказалась, сразу же как трактор заурчала, при этом, пусть и прищуренных, глаз с меня так и не свела.

— Так что там бабушка с дедушкой?

— Да, — махнула она рукой. — Бабушка хмурая и подавленная постоянно, дедушка тоже волнуется, на месте ему не сидится, постоянно в делах, бродит туда-сюда.

— Протез ногу не натирает?

— Нет, — расплылись она в улыбке. — Вы с Петей молодцы, хороший протез придумали. Бабушка на дедушку вечно ворчит, чтобы он меньше бродил, но его разве остановишь. Даже в тайгу ходит. Недалеко и ненадолго, но ружье берет и идет пройтись, развеяться. Но ногу ему не натирает, бабушка проверяет и на это пока не жаловалась.

— Это хорошо.

Кхе-кхе-кхе, — раздался кашель и тут же на деда бабушка зашипела:

— Тихо ты старый, детей разбудишь.

Тут уже Зину было не удержать, услышав бабушку и дедушку она резко вскочила, отчего я снова губы в улыбке растянул. Очень уж в этот момент Васька потешно выглядела, всеми четырьмя лапами в хозяйку вцепившаяся и, прежде чем за занавеской скрыться, на меня ошарашенный взгляд бросившая.

— Ба, Егорка очнулся! — выпалила она. — Похоже совсем.

И тут же с грохотом на пол упал черпак, дед кашель свой водой запивал, вот и не удержал его в руках от неожиданной новости. А спустя мгновение, занавеска, отделяющая мой закуток от остальной комнаты, резко отлетела в сторону. Сначала бабушка, а следом за ней и дедушка к моей лежанке подскочили, и такая надежда у обоих во взглядах, увидев мои открытые глаза, сменившаяся на просто непередаваемую радость.

До самых отдаленных частей души меня пробрало.

— Внучек.

— Кхе, — дед тоже хотел что-то сказать, да в горле внезапно запершило.

— Все хорошо, бабушка, дедушка, со мной уже все хорошо.

— Уи-и-и, — раздался дикий визг моих младших сестренок, что на шум носы свои любопытные высунули и меня в сознании увидели.