Здесь водятся драконы

— Бросил, небось, напарника, морда косоглазая… — прошептал на ухо Остелецкому Греве. — Вот увидишь, сейчас этот горе-лейтенант будет уверять, что это его мина «Ла Глиссоньер» долбанула…

— Чего ты к нему привязался, Гревочка? — тоже шёпотом ответил Остелецкий. — Ну, не понравился человек, бывает — но зачем напраслину-то возводить? Попал кто-то из них двоих в «Ла Глиссоньер» — спасибо им, нам меньше работы останется…

Повалишин строго посмотрел на шепчущихся. Греве кашлянул, покраснел, как гимназист, застигнутый учителем за шалостью, и умолк.

— таким образом, господа, нападение на Люйшунь увенчалось полнейшим успехом. Гавань захвачена, береговые батареи приведены к молчанию, Бэйянский флот уничтожен практически целиком. Сейчас Курбэ приводит в порядок свои корабли — победа далась французам дорогой ценой. Выведены из строя, по крайней мере, два броненосца, да и остальные суда тоже, надо полагать, пострадали в той или иной степени. На ремонт уйдёт суток двое, не меньше — особенно, если им хватит ума не разрушать ремонтные мастерские, а приспособить их к делу.

— Чего проще. — согласился Остелецкий. — Высадить на берег сотни три матросиков, китайских мастеровых припрячь — и дело пойдёт!

— По прошествии этого срока эскадра восстановит боеспособность — за исключением «Байярда», и, возможно, «Ля Глиссоньера». Вывод: надо атаковать немедленно, нынче же ночью. Потом будет поздно. С тремя вымпелами мы со всей эскадрой Курбэ не справимся.

— Вот это дело! — оживился Греве. — Славный будет кегельбан — главные калибры в упор, тараны, мины самодвижущиеся… слышишь, Венечка, первый выход твой!

Остелецкий кивнул, соглашаясь со старым другом. Действительно, «Полифемус», по образцу которого построен корабль, которым он командует, был предназначен для прорыва в гавань Кронштадта, где укрывался под защитой крепостных батарей Балтийский флот. Предстоящая задача была прямо создана для него.

— К Люйшуню подойдём к шестой склянке[16]. Удар наносим с ходу — мы с вами, Карл Густавович, добиваем стоящий под утёсом «Байярд», а вы, Вениамин Палыч прорываетесь на внутренний рейд. Будем следовать заветам Бонапарта: «Главное — ввязаться в драку, а там уж как кривая вывезет!»