Ягор Дайч

* * *

Что и как тогда происходило, в памяти как-то не особо сохранилось, одна только головная боль и злость хорошо вспоминается.

Повезло мне в том, что я Шарпс тогда так и не выронил, а также в том, что бумажные патроны к нему, несмотря на купание в реке, не вымокли. Выручил меня подаренный дедом Лукой внуку деревянный и обшитый кожей подсумок, с плотно-подогнанной крышкой, воду до патронов он так и не допустил. Ну и то помогло, что память этого самого внука со мной осталась, пусть головная боль практически все собой затмевала, но в тот момент я как-то подсознательно все осознавал, не в потемках слепым бродил. Знал где нахожусь, с горем пополам понимал, что кричат хунхузы, знал, как пользоваться местной винтовкой… вот это все меня и спасло.

Сначала я, быстро выбравшись из ручья, попытался с лесом слиться, хотел под «покровом» переждать опасность, в себя чуть прийти, нормально разобраться во всем происходящем, и только тогда уже начинать какие-либо действия.

С лесом слиться получилось, но при очередном приступе головной боли — маскировочный покров с меня слетел, явив взору хунхузам, которые занимались моими поисками. Ох они и удивились, как удивился и я, поняв, что они меня видят. Удивился, но медлить не стал, сразу в бега сорвался. Забежал за кусты, там резко остановился, присел и снова попытался под «покровом» спрятаться.

Получилось.

Правда ненадолго.

Стоило бандитам мимо пробежать, как очередной приступ головной боли снова с меня маскировку сорвал, а оглянувшийся в этот момент хунхуз даже спотыкнулся от удивления, мое появление воочию увидев.

Ох он и заорал.

— Яогуай! Яогуай!

Так я новое слово на китайском узнал, почему-то оно в памяти у меня осталось, в отличие от других событий. Потом уже меня просветили о его значении, так что стало понятно, то ли нечистую силу, то ли чудовище какое тот хунхуз во мне увидел.

Он не ошибся.

Именно яогуай во мне и проснулся, такой меня злостью разобрало на этих приставучих, грязных, узкоглазых — ранее мной никогда невиданных и в то же время прекрасно знакомых персонажей. Так что с того момента я прекратил просто прятаться, начал забеги делать, кое-как подстроившись под приступы боли.

Забег. Скрыт. Боль. Покров слетает. Выстрел. Минус один хунхуз.

Забег. Торопливая перезарядка. Скрыт. Боль. Выстрел. Минус два.

С каким же кровожадным удовольствием я, слушая крики — яогуай, продолжал охоту.

Преследуя последнего участвовавшего в охоте на меня хунхуза, я в запале выскочил на их стоянку. Где с оружием в руках стояли еще двое, охраняя лошадей с поклажей и сидевших кучкой детей.

Вот этот последний бегун живо подскочил к детям, рывком выдернул первого попавшегося — девчонка оказалась — вытащил из ножен на поясе нож, поднес его к ее горлу и заорал, в панике глядя на меня:

— Яогуай! Прими жертву! Отпусти нас недостойных…

Темнота.