Фактор беспокойства

* * *

До открытия ресторана остаётся чуть более получаса, но вся охрана в кабаре осталась прежней, меня узнают и не задавая лишних вопросов впускают внутрь. Николас провожает меня до кабинета Луи Лепле и по пути сообщает, что теперь конферанс на сцене ведёт Микки и это у неё получается довольно неплохо, но, по его мнению, до моего уровня ей ещё очень далеко. За время моего отсутствия в кабаре произошли и другие перестановки. Луи Лепле больше уже не сводит «дебет с кредитом», теперь это прерогатива новой мадам-директрисы Лоры Жарни, что ранее выступала у наших конкурентов в кабаре «Шесть дней», но теперь своим вокалом радует нашу публику. Но у неё только одно короткое отделение перед выходом кордебалета, а всё остальное время уходит на бухгалтерию заведения.

У Луи нынче более ответственная «роль», он ведёт «конферанс в зале» подыгрывая Микки на сцене. Публика в «Жернис» уже не чета той, что была в самом начале нашего становления. Если раньше «представители мэрии» и другие «уважаемые люди города» стыдливо прятались в кабинете Лепле, то теперь они гордо восседают в центре у самой сцены. Посещение кабаре «Жернис» у парижан стало престижным и модным и нужда «в прятках» отпала. Лепле постоянно находится в зале и обходит столики гостей приветствуя публику и поддерживая своими репликами непринуждённую обстановку. Провоцируя своими шутками вспышки смеха и доброжелательности, создавая ту атмосферу всеобщего праздника, которого так сейчас не хватает парижанам. И вообще по мнению Николаса раньше всё было как-то проще и спокойнее, а теперь публика пошла какая-то нервная и скандальная, отчего и работы для охраны прибавилось.

Насчёт публики я с Николасом полностью согласен. Возможно это мерзкая погода накрывшая город пеленой холодного влажного тумана вперемежку с мелким противным дождём так влияет на самочувствие людей, но сегодня в своих разъездах по городу отметил какую-то уж совсем мрачную и подавленную атмосферу на ранее шумных и оживлённых улочках Парижа. Те редкие обыватели что повстречались на моём пути, прячась под зонты торопливо шагают по пустынным тротуарам словно спеша поскорее покинуть эти негостеприимные улицы. Что-то даже не припомню, чтоб в прошлые годы погода так влияла на парижан, но сегодня праздных гуляк на улицах совершенно не видно. Словно приехал в другой и абсолютно чуждый город, опустевший и ранее мне незнакомый.

Встреча с бывшим партнёром неожиданно оказалась трогательной и сентиментальной, даже сам от себя не ожидал такого. Думал, что всё давно уже в прошлом, но вдруг так накатило… Лепле как сдавил меня в своих объятьях, так и стояли молча обнявшись почти минуту. Мой добрый старый друг! Несмотря на нашу с ним значительную разницу в возрасте, другого слова просто не подберу. А ведь поначалу нашего знакомства чуть было совсем не ушёл из этого кабаре, когда понял, что в нём не только все танцоры «девочки», но и сам хозяин заведения оказывается тоже «не совсем уж мальчик» и любит не только девушек. Но Лепле лишь насмешливо фыркнул в ответ на моё возмущённое негодование. Иронично заметив, что вообще-то он никогда и никому ничего не навязывал и впредь навязывать не собирается, но никого и не держит. Тем более что него уже есть «сердечный друг» и изменять ему он не намерен. Я остался и впоследствии ни разу об этом не пожалел, к тому же мой контракт был довольно выгодным, чего уж там-то?

А затем в кабинете началась шумная суета и еле смог угомонить Луи, порывавшегося самолично бежать на кухню и торопить своих поваров. И без него есть кому с этим управиться. Ужин в кабаре выше всяких похвал. Лепле и сам большой любитель вкусно и сытно покушать, но сегодня вообще получилось какое-то праздничное пиршество. От спиртного отказываюсь, но горячее закуски «идут на ура». Шеф-повар как всегда на высоте. Мясо ягнёнка, томлёного до золотистой корочки в духовом шкафу, просто тает во рту, а двойной гарнир из хрустящих золотистых крокетов и нежнейших баклажанов, зажаренных в оливковом масле и затем запечённых в свежеприготовленной томатной пасте с ароматными приправами и пышной шапочкой тёртого пармезана сверху, просто сказочно божественен! Но порции такие огромные, что вряд ли осилим и половину этого великолепия. Отдаём должное поварскому искусству и неспешно беседуем. Из газетных статей Лепле уже в курсе почти всех моих похождений и лишь уточняет детали, радуясь будто маленький ребёнок подробностям моих приключений. Он сам осторожно касается темы увольнения моей подруги, словно чувствуя в этом свою вину и опасаясь моих упрёков по этому поводу.

— Дружище, честное слово, для меня внезапное увольнение Мишель оказалось громом среди ясного неба. Да, твоё отбытие за океан её опечалило и расстроило. Ни для кого не являлось секретом, что она была в тебя влюблена. Хотя все в кабаре знали о твоём скором отъезде и понимали, что ваша связь не будет иметь продолжения. Думаю, что это понимала и она. Но женщины… — Луи печально вздыхает и качает головой.

— Я всё-таки надеялся, что Мишель сможет справится с разлукой, но ошибся. Не подумай, что я так легко с ней расстался и не пытался остановить. Предлагал даже полное партнёрство и поднял ставку до пятисот франков в день. Но она словно веру в себя потеряла. А затем вообще заявила мне, что кабаре больше не для неё и она лучше займётся виноделием. Мол, всю жизнь мечтала жить на природе и выращивать виноград, но не имела для этого средств. Ты можешь в это поверить? Лучшая актриса кабаре, самый известный конферансье Парижа и уходит туда, где и опытные виноделы сегодня едва выживают. Девчонка! Да — талантливая, да — пробивная, но это на подмостках сцены. В общем, извини Мишель, но я так и не смог её отговорить. Но по деньгам не обидел. Не подумай об мне чего-нибудь плохого, я выкупил её долю за очень хорошие отступные. И заплатил повышенную премию в память о нашей с тобой дружбе. Полагаю, что на новый виноградник денег ей хватило и надеюсь хватит упорства чтоб исполнить свою мечту.

Время за дружеским разговором летит незаметно и спохватываюсь только тогда, когда вижу, что на сцену выносят и устанавливают микрофон. Ого! Уже почти восемь вечера, пора возвращаться в посольство, Марсель Израилевич, наверное, меня уже заждался. Но Луи загадочно улыбаясь просит меня задержаться ещё на полчаса обещая небольшой сюрприз.

— Мне интересно, что ты скажешь об этой малышке? Конечно, с ней ещё работать и работать, но уже сейчас её голос меня просто потрясает. Ты не поверишь, но эту девчонку встретил совершенно случайно. Ещё две недели назад она вместе с сестрой пела на улице, зарабатывая себе на скудное пропитание, а сегодня у неё уже первое выступление на сцене. Как думаешь, слоган на афише: «Жернис»: прямо с улицы — в кабаре! «Малютка Пиаф!» будет смотреться достаточно привлекательно? Это я придумал для неё такое шикарное сценическое имя. «Малютка Воробышек» уже занято, но вот «Малютка Пиаф» этой пигалице вполне подходит. Что скажешь, Мишель?

А что я могу сказать? Ничего… Меня словно током ударило и на минуту замираю в оцепенении. Я вспомнил! Вспомнил что меня так встревожило при нашей первой встрече с Лепле. Когда впервые увидел перед собой этого высокого элегантного блондина с седеющими висками и крепко сбитой фигурой бывшего борца или боксёра, слегка прихрамывающего при ходьбе от полученного на фронте ранения. Это было узнавание. Неясное и мне непонятное, но всё-таки узнавание. Его имя и фамилия мне показались смутно знакомыми, но мало ли во Франции «Луи»? Да столько же сколько в России «Николаев» и «Владимиров». А «Лепле»? Ничуть не меньше чем «Ивановых» и «Сидоровых». К тому же рыхлый и обрюзгший Жерар Депардье сыгравший роль моего друга в фильме «Жизнь в розовом цвете» совершенно не был на него похож. Но я вспомнил не только этот фильм, но и то что последовало за ним. Тот вал уничижительной критики и грубых оскорблений по поводу героини фильма, самой Эдит Пиаф.

Хорошо помню, что в тот момент это меня возмутило до крайности. Хотя сама Пиаф, как женщина, была очень далека от моего идеала, но вот её великолепный голос меня просто завораживал. Я даже залез в интернет и глубоко там «закопался» чтоб самому разобраться в той непростой истории и убедиться, что Пиаф ни в чём не виновата. Лучше бы я этого не делал и никогда в ту грязь не совался. Не зря говорят: «Интернет — большая помойка» и там есть всё. Действительно, если тщательно «покопаться в грязном белье», то можно «нарыть» всё что угодно, но я искал информацию только в архивах, автобиографиях и воспоминаниях её современников. И нашёл много такого, о чём бы предпочёл никогда не знать. Золотой ореол имиджа моего кумира на поверку оказался всего лишь блестящей мишурой и рассыпался в прах, так навсегда и оставшись на той помойке.

— Мишель? Ты чего замер? Тебе так нравится пение нашей «малютки Пиаф»? — в голосе моего друга слышится едва скрываемое торжество. Ну как же, такой «алмаз» и у него в руках!

— Нет. Она поёт вообще отвратительно, — слегка «обламываю» своего бывшего компаньёна в его радужных мечтаниях, — и «малютка Пиаф» ей совсем не подходит, это тавтология. Просто «Эдит Пиаф», так будет правильно.

— «Эдит Пиаф»? Мишель, ты считаешь, что одного имени будет достаточно, чтоб завоевать симпатии публики? — Луи слегка недоволен и озадачен моими словами.

— Симпатии она завоюет своим голосом, когда её научат правильно петь и держать себя на сцене. Но я бы тебе посоветовал дать ей немного денег и сплавить кому-нибудь другому. Или просто выпнуть на улицу. Или давай я предложу ей денег, если тебе это невместно и пусть она убирается туда, откуда и появилась? — что-либо объяснять всё равно бесполезно и щадить чувства своего товарища не собираюсь. Он этого не знает, но я действую в его интересах.

— Это ещё с чего бы? Ну ты и посоветовал! — мой друг похоже уже серьёзно на меня обиделся. К тому же его оговорка «наша малютка Пиаф» явно неспроста. Видимо Луи уже имеет на неё свои виды.

— Луи, эта девица такой «большой гембель», что тебе лучше с ней не связываться. Она и без тебя сможет завоевать весь этот мир. Боюсь, что тебе с ней просто не совладать и этого «воробышка» лучше всё-таки сразу отпустить на волю. Но если попытаешься её удержать, то… «В палец клюнет, в ладонь нагадит, а всё равно вырвется и улетит»© — но моей апофегмы Луи не понял.

Судя по его насупленному виду, он ожидал от меня чего-то совершенно другого, но что я могу ему предложить? Если бы оставался во Франции, то сам взялся бы «гранить этот алмаз», но не факт, что справился бы. Эту девицу уже сейчас надо «ломать через колено», чтоб выбить из неё ту дурь, что сидит в её голове. Да и от той «дури», что полно в её крови, тоже надо избавляться. Сейчас ещё не поздно начать лечение от наркологической и алкогольной зависимости, но делать это надо жёстко и безжалостно, а не так как происходило в моей реальности. Когда едва «выпорхнув» из очередной клиники Эдит тут же «праздновала» своё возвращение к нормальной жизни пьяным загулом и употреблением «травки», а спустя некоторое время вновь подсаживаясь на кокаин и морфий.