Братья по крови. Книга первая
![Братья по крови. Книга первая](/uploads/covers/2023-12-26/bratya-po-krovi-kniga-pervaya-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Юрий Артемьев
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Братья по крови. Книга первая"
* * *
— Окончив школу, мама устроилась телефонисткой в Министерство Путей Сообщения. Через год родилась я. Маме сперва выделили комнату в общежитии. Потом, через некоторое время дали комнату в коммуналке недалеко от работы. Она с большим трудом достала мне путёвку в пионерский лагерь на Чёрное море. А я за день до отъезда решила прокатиться на велосипеде. Одному мальчику в нашем дворе родители купили… Вот и я захотела попробовать. Дура! Упала и сломала руку. Вот и вся история…
— Да… Получается, что три поколения вашей семьи носят одну и ту же фамилию, передавая её по женской линии.
— А что? Мне нравится моя фамилия — Сколик.
— А что она означает?
— Не знаю. А что фамилии обязательно должны что-то означать? Вот как твоя фамилия?
— Тихий.
— Что? Правда? Тихий?
— Правда. — ответил ей Лёшка. — Я тоже — Тихий.
— Ой, не могу…
— Я сказал что-то смешное? — мне было немного обидно за свою фамилию. За эту неделю я к ней уже привык и она мне нравилась.
— Нет. Просто интересно… А если я выйду за тебя замуж, то тоже стану Тихая?
Она снова звонко смеётся. А я сижу и думаю. Вот девчонка девчонкой, от горшка два вершка, а всё туда же… Замуж…
Уж замуж невтерпёж…
— Ты решила выйти за меня замуж?
— Да! Женись нам мне!
— Прямо сейчас?
— Не-еет. Потом. Когда вырастем…
— А это обязательно?
— Обязательно.
— Почему?
— Потому что ты мне нравишься!
— Вот как?
— А я? — влез в наше сватовство Лёха.
— Что ты? — спросила Аня.
— А почему не за меня замуж?
— Прости, Лёша! Ты тоже очень хороший. Но, увы… Я люблю Сашу!
— Анечка! — влезаю я в общение моей «будущей невесты» и моего брата. — Мы с тобой знакомы чуть больше суток. И почему же ты решила, что выйдешь замуж только за меня?
— Потому что ты — надёжный.
— И как ты это поняла за такое короткое время?
— Ты не сможешь меня понять, Саша. А женщина сразу понимает, что перед ней именно её мужчина.
— Лёха! Пойдём отсюда! Эта «женщина» над нами издевается.
— Саша! Не уходи! Я не шучу! Я…
Имитируя кавказский акцент, свои слова сопровождаю характерными жестами рук:
— Эй! Слюшай! Молчи, жэнщин! Нэ видишь? Джигиты разговаривают…
Она снова смеётся. Похоже, что я, сам того не подозревая, занял место дежурного клоуна.
— Ты дурак!
— Вот видишь? И ты хотела за такого дурака выйти замуж? Может, передумаешь?
— Даже не подумаю. Вот завтра мама придёт, я её и обрадую.
— С ума сошла?
— Ага… — и подражая фрекен Бок из мультика про Карлсона, пропела дурашливым голосом. — Тра-ля-ля ля-ля-ля. А я сошла с ума. Какая досада…
Теперь уже мы с Лёхой ржали как полковые лошади.
И, конечно же, мы доигрались. На шум, создаваемый нами, явилась строгая медсестра и разогнала нас по разным отделениям.
Вечер. 9 июня. 1974 год.
Москва. Детская больница.
— Ты думаешь, что у неё серьёзно? — донимал меня вопросами Лёшка, когда мы вечером, после ужина, уже валялись в кроватях, готовясь ко сну.
— Конечно! Это у них такая любимая игра. Называется «Дочки-матери». А к замужеству все девочки готовятся с самого раннего детства. И поверь мне. Лёха… У них это серьёзно! На этот раз мне точно не удастся отвертеться. Прощай, брат! Вспоминай обо мне! Расскажи людям, как погиб от чар красавицы ещё один холостой витязь! Как взяли его в плен и опутали путами брака…
Я всё это декламировал таким пафосным голосом, что к концу моего спича Лёшка уже содрогался в конвульсиях от хохота, держась обеими руками за живот.
— Не бойся, брат! Твои швы не разойдутся уже. А завтра их вообще снимут.
— Ты… Злой… Саня… Зачем ты так про бедную девочку?
— Лёха! Не воспринимай всё это серьёзно! Ей всего-то одиннадцать лет. Ну, пожалел я её, когда увидел, что она сидит там ночью одна, чуть не плача. А она бог весть что нафантазировала. Придумала себе, знаешь-понимаешь, какую-то любовь-морковь. В куклы ещё не наигралась, а всё туда же… Замуж.
— Ты не прав, Сашка!
— В чём же, если не секрет?
— Она тебе не нравится?
— Ну, почему же? Нравится. Даже очень нравится. Симпатичная. Не глупая. Эрудированная. И с юмором у неё тоже всё в порядке…
— Тогда в чём причина твоего такого отторжения? Ты не веришь в её чувства?
— Почему же… Очень даже верю. Но это всё пройдёт. Детская любовь, конечно, искренняя. Но наивная и очень короткая. Вот уедем мы с тобой учиться в суворовское училище…
— Суворовское и в Москве есть. Зачем уезжать-то?
— Ты говорил, что этот капитан будет помогать. А вдруг у него не получится в Москве, а получится, например, в Ленинграде или где-нибудь в Омске.
— В Ленинграде, там вроде бы не Суворовское, а Нахимовское училище? Тебе нравится морская тематика? «По морям, по волнам… Нынче здесь, завтра там…»
— Нет. На флот чего-то неохота. Не моё это… Вот заныкаться в «зелёнке» и ждать нужного момента, чтобы…
— Ясно всё с тобой, кровожадный ты наш…
— Ты на себя-то погляди! Тоже мне, ангел во плоти…
— А я что, хоть когда-то говорил, что я прямо таки ангел?
— Ты никогда прямо не говоришь… Я понял. Ты — иезуит!
— Чего? Ты где таких слов-то понахватался?
— А ты думал, что ты один только книжки читаешь? А другие только и умеют, что топором бриться, да лаптем щи хлебать…
— Ну, почему же… Некоторые, особо одарённые личности, типа тебя, Лёха, умеют ещё и метко стрелять и строить из себя дурака.
Увернуться от прилетевшей подушки лёжа на кровати было сложно. Так что она влетела мне прямо в лицо. Я не расстроился. Положил себе под голову вторую подушку. Стало даже как-то мягче.
— Эй! Подушку верни!
— А вот хрен Вам, товарищ снайпер, по вашей наглой морде!
— Ах, так!
Кажется, что Лёшка стал нащупывать тапок…
— Стоп! — обозначил я окончание детских игр. — Завязывай!
Я встал с кровати и вернул брату подушку.
— А теперь попробуй мне рассказать, с чего ты вдруг стал заводиться, спорить и кидаться подушками?
— Да ты и сам тоже…
— В том-то и дело, Лёш. Вот идёт всё ровно, а потом вдруг раз, и начинается какой-то кипеш. Хочется дурачиться и кидаться подушками…
— Да. Ты прав. Тоже самое и я чувствую.
— Похоже, что это что-то гормональное. И нам с этим ещё предстоит бороться, чтобы не наделать делов.
— Не, я сам, когда был пацаном, тот ещё дурак был. Такое творил, что потом от стыда горел адским пламенем.
— Не ты один. Все через это прошли. Ну, или почти все. Может какие ботаники-заучки и проскочили мимо этот период, сдерживая себя.
— Предлагаешь вести себя, как тот ботаник, и сдерживать эмоции?
— А у тебя получится всё время держать себя в руках?
— А хрен его знает, Саня? Я как-то не заморачивался раньше на эту тему.
— Раньше — это было обычное развитие событий, а теперь мы проходим какой-то квест, заданный нам высшими силами.
— О чём ты, брат? Ты сейчас про бога или ещё про что-то?
— Лёха! Вот ты умный парень, а порой такое сказанёшь… Бог? Богов придумали себе люди, чтобы хоть как-то объяснить то, что они не понимали. Но насчёт высшей силы… Ведь что-то повлияло на то, что после смерти наше сознание оказалось здесь и сейчас. И не просто так спонтанно и рандомно. А в конкретных людей, братьев близнецов. Ты думаешь, какова вероятность, что из всех существующих на земле людей, во всех существующих реальностях и временах, два сознания, которые знали друг друга в будущем, попали на тридцать шесть лет назад и очутились в сознании двух братьев, держащих друг дружку за руки под водой?
— Чего ты сейчас наговорил такое?
— Не строй из себя дурака!
— Не. Я реально не въехал.
— Вероятность. Что мы заселились своим сознанием в родных братьев, погибнув в будущем, равно ноль целых хрен десятых.
— И что?
— А ничего. Чтобы так случилось, нужна была какая-то очень всемогущая высшая сила. Или эта та самая случайность, одна на несколько миллиардов, а может и одна на несколько триллионов-квадратиллионов, когда на безжизненную планету падает маленькая песчинка из далёкой галактики, а после этого на планете зарождается новая жизнь.
— Саня! Ты, как хочешь, а я спать… Твои рассуждения тебя в психушку заведут. А я туда не хочу… — позёвывая проговоил мне Лёха, и отвернулся к стене.
Вот ведь упёртый… Ведь понимает же, что это важно… Но оставляет мне право размышлять и думать над алгоритмом наших последующих действий. Неужели он не может понять, что от его необдуманных действий может произойти непоправимое?
Блин. Вот кадр-то… Сам заснул, а я вот опять не могу. Лежу, в потолок гляжу…
Не спится… И всё тут… Пойду, проветрюсь!