Даршан Шри Анандамайи Ма

СОСТОЯНИЕ САМАДХИ

Когда к Матери обратились с мольбой позволить нам узнать различные стадии садханы, Она указала на четыре уровня:

(i) Сосредоточение интеллектуальных сил на фокусной точке. Это как поджечь сушку топлива. Когда влажное дерево высохнет под воздействием огня, пламя ярко вспыхнет. Подобным образом, когда силой созерцания Божественного наш ум освобождается от тумана и влаги желаний и страстей, он становится светом. Это состояние ментальной чистоты, которое в определенных случаях вызывает состояние безмолвного слияния с определенным настроением или с избытком эмоций и волнения, выходящих за пределы возможности контроля. Все эти настроения происходят из одного высшего существования, но только в особых направлениях.

(ii) Сосредоточение своих эмоциональных способностей. Оно вносит состояние телесной инертности, погружения в одно святое чувство, возникающее из одного неделимого супраментального состояния. На этом уровне тело может быть уподоблено сгоревшему углю с огнем, очевидно, потухшим. В этом состоянии почитатель проводит часы вместе в состоянии внешней инертности; но в глубине его сердца поднимается непрекращающийся поток возвышенных эмоций. Когда это состояние созревает, чувство черпает могущественные силы из всей души, и подобно тому, как сосуд переполняется, когда в него наливается слишком много воды, он распространяется по всему миру мощным потоком под интенсивным давлением расширения.

(iii) Слияние внутренней и внешней жизни. Это состояние как у горящего угля. Огонь пронизывает каждый атом внутренней и внешней оболочки; все светятся одним Божественным Светом. Почитатель живет, движется и пребывает в одном блаженном океане Света.

(iv) Полное сосредоточение, когда почитатель теряет сознание двойственности — функционирования трех гун [тригуна]. Это как состояние угля, сгоревшего до пепла. Там нет различий во внутреннем и внешнем, здесь и там это состояние погружения в Высшего, Всеединство. Вибрации мыслей, чувств или желания исчезают совсем. Это напоминает идеальное спокойствие спящего озера под голубым небом.

Самадхи Матери представляет собой чудесное зрелище: мне очень повезло, что я смог стать свидетелем таких самадхи несколько раз. Ниже я отмечаю некоторые из моих опытов.

В некоторые дни, когда Она ходила или сидела в комнате после того, как случайно вошла в нее или после смеха и произнесения нескольких слов, Ее глаза стали широко открытыми с пустым взглядом, и все Ее конечности расслабились таким сверхъестественным образом, что Ее тело, казалось, как бы таяло на полу.

Тогда мы могли заметить, что подобно мягкому золотому диску заходящего солнца вся яркость Ее нормальных манер и выражений постепенно исчезала с Ее лица в таинственные глубины. Некоторое время спустя Ее дыхание замедлялось, а иногда и вовсе прекращалось. Ее речь полностью прекращалась. Ее глаза оставались закрытыми. Ее тело холодело; иногда Ее руки и стопы становились жесткими, как бревна; иногда они свисали свободно, как куски веревки, падая в любом направлении, где бы они ни находились.

Ее лицо сияло алым оттенком из-за интенсивности внутреннего Анандама: Ее щеки сияли небесным светом; Ее чело выглядело ярким и безмятежным с божественным спокойствием. Все Ее физические выражения были приостановлены; все же из каждой поры Ее тела излучалось необычное свечение — безмолвное красноречие молчаливой внутренней речи. Все присутствующие чувствовали, что Мать погружается в глубины божественного общения. Так проходило около десяти до двенадцати часов а затем предпринимались усилия, чтобы вернуть Ее на физический уровень с помощью киртана и тому подобного, но всё тщетно.

Я сам не мог вывести Ее из состояния самопоглощения. Не было никакой реакции, когда сильно терли Ее руки или стопы, и даже кололи их острыми иглами. Ее сознание вернулось, когда пришло подходящее время. Это не зависело ни от какого внешнего стимула.

Когда Мать вернулась к физическому сознанию, Ее дыхание вернулось и становилось всё глубже и глубже; вместе с этим ожили все движения Её конечностей. В определенные дни, вскоре после такого пробуждения, Ее тело снова возвращалось в свое прежнее инертное состояние и как бы снова склонялось к состоянию самадхи. Когда веки были открыты кончиками пальцев, в Ее глазах было пустое неотзывчивое выражение, и вскоре веки снова автоматически закрывались.

Когда проявлялся ряд симптомов Ее возобновления нормальной жизни, Ей помогали сесть в позе сидя и, громко взывая к Ней, предпринимались попытки пробудить Ее к миру чувств и побудить Ее говорить. В этом сумеречном состоянии сознания Она отвечала на зов внешнего мира лишь на короткое время, чтобы снова погрузиться в глубину своего бытия. В этом состоянии Ей требовалось много времени, чтобы восстановить свое нормальное состояние.

Однажды после такого периода самадхи Ее заставили ходить с большим трудом. После приема глотка пищи Ее тело в течение нескольких часов впало в бессознательное, инертное состояние.

Но когда после самадхи Она восстанавливала Свое нормальное состояние, все Ее тело, казалось, было наполнено радостью. На пороге пробуждения иногда Она либо смеялась, либо смеялась и плакала одновременно.

Во время самадхи Ее лицо утрачивало свежесть жизни: тело казалось очень хрупким и слабым, и в Ее общем облике не было никакого выражения ни радости, ни боли. В этом состоянии Ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы восстановить свое прежнее я. В 1930 году, когда Она пришла в Рамна ашрам, Она часто теряла все признаки жизни во время самадхи и проводила вместе четыре или пять дней, не реагируя ни на какие внешние раздражители. На протяжении всей фазы, от начала самадхи до его конца, не было никаких признаков того, что у Нее была жизнь или Она могла когда-либо ее восстановить. Ее тело стало холодным, как лед, и оставалось холодным долгое время после возвращения сознания.

Придя в полное сознание, когда Ее спросили, как Она себя чувствовала во время самадхи, Она ответила только: «Это состояние за пределами всех сознательных и сверхсознательных уровней — состояние полной иммобилизации всех мыслей, эмоций и действий, как физических, так и ментальных — состояние, которое превосходит все стадии жизни здесь внизу. То, что вы называете савикальпа самадхи, также является лишь средством достижения этой конечной цели — это лишь промежуточный этап в вашей садхане.

«Глубокое сосредоточение на любом из пяти элементалей чувства, звука, осязания, обоняния, вкуса и зрения, происходящих главным образом из воздуха, земли, воды и т. д., приводит человека к тому, что он сливает с ним свою индивидуальность и, по мере углубления сосредоточения, тело так сказать, постепенно застывает в нем. Тогда этот особый объект чувств пронизывает всё его существо, и его эго постепенно растворяется в нем и соединяется с одной Универсальной Сущностью. Когда это состояние успокаивается, сознание Единого Универсального Я тоже тает, и то, что происходит не могут передать, ни слова, ни выражение, ни чувство.

Временами без какой-либо заметной причины многие аномальные симптомы становились видимыми на Ее лице. Ее дыхание ставало глубоким и продолжительным; всё Ее тело поворачивалось вправо или влево с выражением томности и усталости — тогда Она ложилась на пол или сворачивала свое тело, как сверток. В то время у Нее было физическое сознание, и когда Ей задавали любой вопрос, Она отвечала одним или двумя словами очень слабым мягким голосом.

После вопрошания мы узнали от Нее позже, что, находясь в таком состоянии, Она чувствовала тонкий нисходящий восходящий поток жизни, протекающий от нижнего конца спинного мозга до самого верхнего центра в мозге и вдоль по нему, возбуждение радости проникало в каждую клеточку Ее тела и даже в поры Ее волос. В то время Она чувствовала, что каждая частица Ее физического тела танцует, так сказать, с бесконечными волнами блаженства. Всё, чего Она касалась или видела, казалось Ей жизненно важной частью Ее. Ее физическое тело постепенно переставало функционировать.

В это время, если массировали Ее позвоночник или растирали суставы Ее тела в течение длительного времени, Она некоторое время молчала и восстанавливала свое нормальное состояние. Именно на этом этапе Она оказывалась наполненной блаженной радостью, и в Ее взглядах были все признаки того, что Она потерялась во вселенской любви.

В разгар повседневной жизни, когда Мать лежала, улыбалась и разговаривала с людьми, которые приходили к Ней, было обнаружено, что Ее конечности стали ледяными, а ногти и пальцы на ногах голубыми. Даже энергичным массажем жесткость Ее конечностей не могла быть уменьшена, хотя руки тех, кто тер Ее конечности, стали холодными. Однажды Ей понадобилось почти двенадцать часов, чтобы восстановить свое нормальное тепло.

Однажды вечером, в сумерках, Мать лежала в состоянии самадхи. Наша Дидима лежала на кровати рядом с Ней. Питаджи тоже был в комнате. Около двух часов ночи я сидел на веранде, размышляя над лотосными стопами Матери. Я почувствовал волнующее ощущение в своем сердце, вызванное звуком шагов Матери. Я открыл глаза и ничего не заметил. Я услышал слабый звук в комнате. Когда я покинул свое место, я заметил два крошечных следа мокрых ног Матери.

Войдя в комнату, я нашел Мать в постели. Я спросил у Дидима (мамы Матери), выходила ли Мать; ответ был «нет». Прошла ночь. На следующее утро Она была на уровне сознания в течение короткого промежутка. Хотя на следующий день Она восстановила свои чувства, потребовалось еще три или четыре дня, чтобы вернуть Ей нормальный образ жизни.

Несколько дней спустя я сказал Матери: «Я слышал, что во время самадхи никто не может двигаться в своем физическом теле; как же случилось, что я заметил два твоих следа на полу в ту ночь?»

Мать сказала: «Может ли человек объяснить все словами?» И возобновила молчание.

Однажды я спросил Мать: «Каковы признаки садхаки?[24]» Мать сказала: «Когда почитатель достигает определенного уровня умственной чистоты, он может вести себя как ребенок, или стать не реагирующим на мирские раздражители, как сгусток инертной материи, или нарушать все каноны общественной жизни, как безумец, или время от времени поддаваться вспышкам высших мыслей или эмоций и сойти за святого. Но через все эти различные способы жизни его цель остается сосредоточенной на его центральной цели. Если на этом этапе он забывает свою конечную цель, его развитие там задерживается.

«Но если с интенсивным усилием он стремится к своей цели и продвигается к ней, все его действия будут сосредоточены вокруг его высшей цели. Вы всегда найдете, что, хотя он выглядит как масса инертной материи, совершенно равнодушной к внешним раздражителям, он полон бодрости и блаженства, как только он обретает физическое сознание. Постепенно, когда это радостное настроение укореняется в нем, все его отношения с людьми и вещами наполняются духом радости и счастья, что делает его привлекательным и очаровательным для всех. Его внутренняя и внешняя жизнь становится выражением Единого Высшего Блаженства.