Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»
- Автор: Вадим Телицын
- Жанр: Биографии и Мемуары / Экономика / История: прочее
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»"
* * *
До октября 1924 года Алексей Николаевич исполнял обязанности инструктора-льновода Сибирского краевого союза. Работы — непочатый край. Льняные поля составляли в Сибири в 1926 году около 120 тысяч гектаров, примерно 20 % от всесоюзных. Однако «товарный выход» сибирского льна был ничтожно мал — менее 7,5 % от союзного[31]. Как исправлять ситуацию?
Косыгин быстро убедился, что никакого «чудо-рецепта» не существует. И принялся вдумчиво, по крупицам собирать имеющуюся информацию по всем направлениям. Анализировал ее так же придирчиво и скрупулезно, полагая, что мелочей в народном хозяйстве нет. Эту привычку Алексей Николаевич сохранил на все последующие годы. Друзья и сослуживцы отмечали некую замкнутость его, даже угрюмость, странную для молодого человека двадцати лет. Шумных компаний и застолий он сторонился, явно предпочитая одиночество.
Мысли постепенно выстраивались в систему, и первые же его предложения вызвали интерес руководства. Не прошло и полгода, как Алексей Николаевич сделал первый шаг по профессионально-карьерной лестнице. Инструктора-льновода повысили до инструктора-организатора по первичным потребительским кооперативам. А затем взяли на должность заведующего секретариатом и орготделом «Обьсоюза».
Пришлось много разъезжать. Часто бывал в Тюмени и Ишиме, Тобольске и Красноярске, Омске и Томске. Однако уже по-настоящему прикипел душой к Новониколаевску, который мало-помалу превращался в центр просвещения и культуры Восточной Сибири. В 1925 году была образована новая административная единица — Сибирский край. В него вошли бывшие Томская, Омская, Новониколаевская, Алтайская и Енисейская губернии, а также Ойротская автономная область. Центром края стал Ново-Николаевск, в начале 1926 года переименованный в Новосибирск.
В апреле 1926 года Алексея Косыгина избрали делегатом общеорганизационного совещания Сибпотребкооперации. Ждал он его с нетерпением. Здесь-то и должны были обозначить главные «болевые точки» кооперации, найти решения наболевших проблем.
Стараясь не пропустить важного, он быстро записывал основные тезисы доклада, с которым выступил один из руководителей Сибкрайсоюза Лев Стриковский.
— Кооперация «обязана стать общественно-хозяйственной системой для планового распределения потребительских товаров госпромышленности рабоче-крестьянскому потребителю». — Да, это было понятно с самого начала.
— «Придерживаться финансовых и хозяйственных возможностей, при полной поддержке всей советской системы, курса на овладение рынком путем вытеснения частнокапиталистических элементов с последнего». — Разумеется. Никто борьбы с капитализмом не отменял.
— «Должна стать для потребителя самой выгодной снабжающей системой». — Должна… Только как этого добиться?
— «Должна строиться на самодеятельности и активности рабоче-крестьянской массы». — Здесь-то посложнее. У каждого ведь свой интерес.
— «Должна стать школой общественных и хозяйственных навыков рабоче-крестьянских масс; через потребкооперацию должен поддерживаться — на почве хозяйственной заинтересованности — союз рабочего класса и крестьянства». — Главная политическая задача, это ясно. Однако решить можно, только если решишь предыдущую.
— «До сих пор создание кооперативной общественности идет очень туго: пайщик не стал еще действительным хозяином кооператива, активность пайщика не пронизывается и не обобщается в системе». — Давняя наша проблема. Хоть и вспоминают достолыпинскую сельскую общину, но в общественных делах народ наш далеко не так активен, как в личных…
— «Со стороны аппарата государственной промышленности и государственной торговли иногда создается такая практика взаимоотношений с кооперацией, которая вносит искривления в осуществление этой принципиальной линии». — Именно то, о чем говорил Панкратов на той первой памятной встрече.
«Осуществление регулирования должно покоиться не только и не столько на административных мероприятиях, а должно проводиться путем хозяйственного воздействия и регулирования… путем использования внутрикооперативного руководства и активности кооперированного населения»[32].
Последнее звучало смело. Даже очень смело. Не командовать, а искать, как проводить свою политику через кооперативы. Хватит ли умения, терпения? Не обвинят ли докладчика в «уклонизме»?
Как в воду глядел Алексей Косыгин. Попал-таки под репрессии Лев Саулович Стриковский в 1938 году…
Однако же размышления, как сочетать не просто различные уклады, но различные направления экономической эволюции при ведущей роли государства, с тех пор Косыгина не оставляли. А позднее стали его жизненным кредо. Правда, эту позицию ему приходилось, как правило, держать при себе, не афишируя. А реализовать ее на практике он решится очень нескоро, не раньше, чем созреет убежденность в необходимости и неизбежности реформ.
Хотя в годы новой экономической политики такое сочетание отвечало вызовам времени, вписывалось в противоречивую действительность, способствовало учету интересов различных групп хозяйственного комплекса — государства, частника (нэпмана) и кооперации.
В таких оценках кооперации и роли государственных структур складывались те принципы, которыми Косыгин руководствовался позже, в 1960–1970-х годах. В которых, подчеркнем, главное место он всегда отводил государству.
Впрочем, помимо проблем масштаба государственного налицо были и те, что казались на первый взгляд мелкими. Именно что на первый. Ибо хищения в кооперативной системе приобрели размеры поистине «угрожающие». В 223 потребительских кооперативах Сибири вскрылось растрат на сумму 152 тысячи рублей[33]. Как здесь без налаживания контроля и учета операций, особенно с низкой квалификацией персонала?
Причем о многом Косыгин не знал. Не полагалось, что называется, по должности. Руководство Сибкрайсоюза постоянно информировало полномочное представительство ОГПУ по Сибирскому краю о враждебном отношении пайщиков потребобществ к вышестоящему руководству[34]. Несмотря на новую экономическую политику, обстановка в Сибири оставалась тревожной. Рыскали отряды повстанцев. Уже не такие многочисленные, как в начале 1920-х годов, но вооруженные и беспощадные к представителям советской власти. Да и местное население, особенно в отдаленных районах, не очень-то их привечало, даже с удостоверениями кооператоров. Так, не вернулся из командировки коллега и приятель Алексея Косыгина Оскар Болота. Его отравили на постое в частном доме[35].