Семь очерков о Владимире Горовице

Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что Владимир Горовиц был воспитан в семье и окружении, где царил европейский интеллектуализм, а религия была понятием абстрактным. Тем не менее, его детство и юность прошли в удушливой атмосфере государственного и бытового антисемитизма, что не могло не наложить определенный отпечаток на формирование его характера. Видимо, след этого унизительного ощущения «виновности» еще долго преследовал его на протяжении долгой жизни, хоть и в национально толерантной Америке. Наверное, именно этим объясняются его обидные и, объективно говоря, несправедливые обвинения в антисемитизме в адрес его бывшего учителя Владимира Вячеславовича Пухальского.

И все-таки Владимир Горовиц — Человек Мира в возрасте 83 лет вернулся в Россию. Наверное, он мог бы подписаться под словами, сказанными Натаном Мильштейном в конце жизни, тем самым «Натанчиком», с которым он начинал и продолжил свое блистательное концертное турне длинною в жизнь: «Поэтому кто я? Еврей из России, гражданин США; мой дом в Лондоне, а я провожу много времени в Швейцарии, в Лозанне. Я восхищаюсь многими русскими, жившими в Швейцарии: Чайковским (сочинившим свой скрипичный концерт в Кларенсе), Рахманиновым, Дягилевым, Стравинским (который написал несколько блестящих произведений тоже в Кларенсе).

В Америке мне удобно, но я не ощущаю там сердечности. Ощущение сердечности я испытывал только в России[106]. На первый взгляд можно сказать, что я несчастен, что нет страны, которую я могу считать в полной мере, определенно моей, но это меня скорее радует» [48, p. 228].

VІ. Становление музыканта