Герои Курской битвы

В 1938 году — присвоение очередного воинского звания — майор — и новое назначение — командиром 88-го горно-стрелкового полка 28-й горно-стрелковой дивизии, стоявшего на Северном Кавказе, в городе Грозный. Затем полк был переведён в Адлер, причём Рукосуев стал также исполнять обязанности начальника гарнизона. В апреле 1941 года 28-я дивизия была переброшена на Украину, в район Проскурова. С началом войны она вошла в состав 27-го стрелкового корпуса и заняла оборону западнее Киева. Полк вступил в бой в июле 1941 года. После упорных и неудачных боёв Киевская группировка наших войск попала в окружение. В «котле» оказались многие полевые управления армий, корпусов, дивизий. При попытке выйти из окружения погиб командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник М. П. Кирпонос, попал в плен командующий войсками 5-й армии М. И. Потапов. Трагедий под Киевом летом 1941 года разыгралось много. Попал в плен бывший командир 27-го корпуса генерал-майор П. Д. Артеменко. Полевое управление 27-го корпуса ещё в августе было расформировано, корпус фактически перестал существовать, а остатки его передали в другие соединения. Генерал Артеменко был назначен (с повышением) на должность заместителя командира 37-й армии по тылу. Армией командовал генерал-лейтенант А. А. Власов — восходящая звезда Красной армии. Вот что о генерале Артеменко докладывал в Главное управление кадров РККА начальник отдела боевой подготовки 40-й армии полковник Н. А. Никитин: «О бывшем командире 27 ск генерал-майоре Артеменко П. Д. мне известно следующее: 26 сентября 1941 г., попав в тактическое окружение в районе села Семёновка Березанского района Киевской области, он сдался в плен фашистам вместе с группой командиров и бойцов. Группа состояла из следующих лиц: сын генерал-майора Артеменко Михаил был его адъютантом, бывший начальник снабжения корпуса майор Терпугов, бывший заместитель военкома корпуса старший политрук Воронин, „сестра“ Тамара, фамилии её не знаю (всегда ездила в машине Артеменко), и 4 красноармейца — шофёр и трое из личной охраны Артеменко. Причина сдачи в плен, по словам этих трусов и предателей, — бесполезность жертвовать собой и терпеть лишения, т. к. положение безвыходное, добровольная сдача в плен гарантирует жизнь».

Конечно, у каждого, попавшего в трудную ситуацию, своя судьба. Но выходов, как правило, несколько. Одним из них воспользовался генерал Артеменко «с группой командиров и бойцов». Другим — майор Рукосуев со своей группой, за которую тоже нёс ответственность как командир Красной армии. Полковник Н. А. Никитин писал свой рапорт 28 февраля 1942 года. До расформирования 27-го стрелкового корпуса он служил начальником оперативного отдела штаба корпуса, затем был переведён в 40-ю армию. Но так случилось, что, когда замкнулся Киевский «котёл», недавние сослуживцы оказались в одной группе. Из окружения полковник Никитин вышел 25 октября 1941 года, вывел группу бойцов, при оружии и при полной форме. Прошёл всю войну, закончив её в генеральском звании в должности командира 35-го стрелкового корпуса. Четыре полководческих ордена разных степеней. После Победы участвовал в войне с Японией.

Вышел из окружения во главе отряда и командир 28-й горно-стрелковой дивизии полковник К. И. Новик.

До мая 1945 года Артеменко находился в немецком плену. Репатриирован в Советский Союз из Парижа. Проходил проверку в фильтрационном лагере. В конце декабря 1945 года арестован и находился под следствием органов НКВД. В 1946 году уволен из рядов РККА. Вскоре снова арестован, предан суду и «за потерю управления подчинёнными войсками и добровольную сдачу в плен» приговорён к высшей мере наказания и расстрелян 26 августа 1950 года. В 2004 году в период тотального пересмотра дел казнённых и репрессированных его полностью реабилитировали…

Полк майора Рукосуева храбро дрался на Днепре у Окуниновской переправы. Держал оборону на подступах к Киеву, войдя в непосредственное подчинение штабу 37-й армии. 25 и 26 августа стойко отражал атаки противника на линии Киевского укрепрайона, не позволяя 44-й пехотной дивизии немцев форсировать реку Ирпень у населённых пунктов Демидов и Гута-Межигорская. Затем выходил из окружения.

Два месяца майор Рукосуев с группой бойцов, с остатками своего полка и одиночек, приставших по дороге, скитались по лесам. Обходили крупные населённые пункты, занятые немецкими войсками, шли болотами, поймами рек. 14 ноября 1941 года наконец вышли к позициям своих войск. В одной из схваток с немецким патрулём Рукосуев был ранен в руку. Рана уже начинала гноиться. Группа Рукосуева вышла из окружения в районе Воронежа. Бойцы и командиры, истощённые и оборванные, вышли с личным оружием. Вынесли раненых. Позади было около тысячи километров пути.

После проверки в Особом отделе 7 декабря 1941 года приказом командующего войсками Юго-Западного фронта маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и члена Военного совета фронта Н. С. Хрущёва № 036/6 «…начальствующему составу фронта, отличившемуся в боях с немецкими захватчиками…» были присвоены очередные воинские звания, в том числе: «…подполковника — Рукосуеву В. Н.».

В это время в артиллерии РККА начали формироваться особые части — истребительно-противотанковые. Фронт нуждался в специальных войсках, способных эффективно бороться с танковыми клиньями противника, останавливать, уничтожать бронетехнику врага, не позволять ей ломать оборону на узких участках. Расчёты противотанковых пушек комплектовались бывалыми артиллеристами. Их направляли из госпиталей и военкоматов. Новые части и соединения особо нуждались в хороших командирах.

В районе Кузьминок в Москве формировалась 3-я истребительно-противотанковая бригада. Командиром нового формирования в июне 1942 года назначили подполковника В. Н. Рукосуева.

Не артиллерист. Но — десантник! Воевал уже почти год. Свою твёрдость и мужество, верность долгу доказал в летних боях под Киевом и во время выхода из окружения. Артиллеристом же он станет очень скоро.

В июле того же 1942 года бригада отбыла на Брянский фронт. На левом фланге фронта и южнее в это время сильно осложнилась обстановка — немецкие войска начали наступление на Воронеж. Все резервы Брянского фронта оказались израсходованными в попытках остановить немецкое наступление, обороне грозил обвал. И тут из Москвы начали прибывать эшелоны с частями 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК. Первой разгружалась 3-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, «рукосуевская», как её уже тогда называли. Её-то с ходу и загнали на главное танкоопасное направление. Придали свежую 248-ю стрелковую дивизию. Фланги прикрыли танковыми бригадами. Бригаде теперь уже полковника Рукосуева, как вспоминают фронтовики, участники тех событий, «предназначалась роль пассивной жертвы». У Ельца тем временем вела перегруппировку 5-я танковая армия, она-то и должна была осуществить мощный фланговый удар в то время, когда противник будет рвать на части полки 248-й стрелковой дивизии и бригаду Рукосуева.

Именно там, в глухой обороне под Касторной, 3-я иптабр проявила себя как эффективная боевая единица, способная жечь немецкие танки, маневрировать под огнём противника в зависимости от изменяющейся картины боя. В ноябре 1942 года бригаду передислоцировали под Ливны, потом в Тербуны. Выяснились некоторые технические, тактические и иные недостатки. Принялись их исправлять. Весной 1943 года рукосуевцы уже окапывались в полосе Центрального фронта перед Тепловскими высотами.

К июлю после некоторой реорганизации 3-я истребительно-противотанковая бригада имела следующую структуру:

противотанковый артиллерийский полк (все батареи — четырёхорудийные): четыре батареи 76,2-мм дивизионных пушек образца 1942 года (ЗиС-3), три батареи 45-мм противотанковых пушек образца 1942 года (М-42), батарея 37-мм автоматических зенитных пушек образца 1909 года (61-К);

два противотанковых батальона (по 72 противотанковых ружья в каждом);

миномётный дивизион: восемь 82-мм и четыре 120-мм миномёта;

инженерно-минный батальон;

рота автоматчиков.

Всю весну и начало лета артиллеристы Рукосуева окапывались, обустраивались, накатывали брёвна над укрытиями для орудий и над «карманами», где пережидали огневые налёты и бомбардировку противника расчёты. Натягивали маскировочные сети, укладывали в орудийных двориках огнеприпасы, ремонтировали тягачи, кормили лошадей. Те, у кого семьи были на освобождённой территории, писали домой письма и с нетерпением ждали почтальона. Пока окапывались и устраивались, хлеба на окрестных полях выскочили в трубку, а потом и заколосились. Война войной, а хлеб хлебом. Ржаные и пшеничные поля не трогали, они ко всему прочему прекрасно маскировали оборону.

И вот началось.

Командование расположило рукосуевскую бригаду на стыке 70-й и 13-й армий на рубеже Новосёлки — Никольское у шоссе Орёл — Курск. Видимо, размышляли артиллеристы, начальство предполагает, что немцы двинут свои главные ударные силы именно сюда. Так они обычно и поступали — били в стыки частей, соединений, объединений. Да и в частном боестолкновении всегда нужно было особо стеречь стыки взводов, рот, батальонов. Это солдаты знали.

Впереди бригады находилась дивизионная полоса обороны — пять или шесть линий траншей глубиной до шести километров: с отсечными позициями, с ротными опорными пунктами и батальонными районами обороны, с батальонными и полковыми противотанковыми позициями (ПТОП). На каждом из этих ПТОП было окопано по четыре противотанковых орудия, до взвода бойцов с противотанковыми ружьями. Там же окопались истребители танков — гранатомётчики, обеспеченные также бутылками с горючей смесью. Эти на вид примитивные бутылёшки в умелых руках были не менее эффективны, чем кумулятивные и бронебойные снаряды.

Перед немецким наступлением подполковник Рукосуев обошёл все баратеи и сказал:

— Ребята! Не робеть. Горят они хорошо. Вы их уже жгли под Сталинградом и Касторной.

Ему иногда возражали: мол, под Сталинградом и Касторной не было тяжёлых «Тигров» и «Пантер», как справиться с ними? Он отвечал с юмором, стараясь поддерживать бодрое настроение батарейцев: дескать, «Тигры» и «Пантеры» такие же немецкие танки, только побольше, а значит, и гореть они будут ярче и дольше…

Пятого числа загремело. Грохот накатывал в несколько приёмов. Сперва отстрелялась наша артиллерия. Потом ответили с той стороны. Обрабатывали передний край. Но порой долетало и до них. А потом зарокотало, завибрировало небо — налетели самолёты. К счастью, материальная часть почти не пострадала. Зенитные автоматы работали почти без остановки. Сбили один самолёт, подбили ещё два. Хотя кто там разберёт, в этом аду, кто сбил? В небе крутились и наши истребители. И зенитки, прикрывающие замаскированные «тридцатьчетвёрки», тоже работали, бухали тяжёлыми 85-мм снарядами в ревущее небо.

В первый день таранным ударом немцы проломили брешь в обороне 45-го стрелкового полка 15-й стрелковой дивизии и ввели в образовавшийся узкий коридор до 60 танков с пехотой. В полуокружении оказался 676-й стрелковый полк, всё ещё удерживающий свои позиции.