Время Андропова

Еще до прибытия комитетского начальства по вызову подъехала скорая помощь из кремлевской больницы. Врач тут же известил Чазова, и позже был составлен отчет:

«Усово, дача 43. Скорая помощь. 19 января 1982 г. 16.55. Пациент лежит лицом вниз, около головы обледенелая лужа крови. Больной перевернут на спину, зрачки широкие, реакции на свет нет, пульсации нет, самостоятельное дыхание отсутствует. В области правого виска огнестрельная рана с гематомой, кровотечения из раны нет. Выраженный цианоз лица.

Реанимация, непрямой массаж сердца, интубация. В 17.00 приехала реанимационная бригада. Мероприятия 20 минут не дали эффекта, прекращены. Констатирована смерть.

В 16.15 пациент, гуляя по территории дачи с шофером, выстрелил в висок из пистолета “Макаров”»[1463]. И подписи пяти врачей.

Проверка обстоятельств смерти Цвигуна была поручена исключительно сотрудникам КГБ, информация о ней не вышла за стены здания на Лубянке, ее выводы не известны[1464].

Какие новости из Комитета мог сообщить Цвигуну его помощник Волков, помимо неутешительных прогнозов по затянувшемуся на восемь месяцев ремонту дачи и комитетских сплетен? Помощник Цвигуна, как и помощники других заместителей председателя КГБ, числился по штату секретариата КГБ, связи имел обширные, получал и знакомился по принадлежности с входящей и исходящей корреспонденцией, а от коллег мог знать и много больше положенного. Возможно, Волков узнал о том, что в этот день — 19 января в ЦК отправили письмо с предложением ввести дополнительную должность первого заместителя начальника 5-го управления КГБ и повысить генерала Ивана Абрамова до первого зама «пятерки». Этот сигнал Цвигун должен был прочитать безошибочно. Значит, вся цепочка Виктора Чебрикова, курировавшего 5-е управление, поднимется на одну ступень выше. Теперь начальнику «пятерки» Бобкову — прямой путь в заместители председателя КГБ. А Чебриков? Ну, понятно, он как раз метит в первые замы к Андропову. А что же с ним, с Цвигуном? Вероятнее всего, Волков уловил и передал все те глухие сигналы, да и вполне очевидные признаки неминуемой отставки Цвигуна в силу болезни.

Ю.В. Андропов, К.У. Черненко, И.В. Капитонов в почетном карауле у гроба С.К. Цвигуна

Январь 1982

[Генерал Цвигун. Частные хроники]

Все выстраивалось в четкую картину. И затяжной многомесячный ремонт на даче в Усово — ее наверняка предназначили для передачи кому-то другому, какому-то новому выдвиженцу, и повисшее молчание, и отчуждение коллег, ранее осаждавших его и требовавших внимания, искавших его расположения и покровительства. Вдруг все вокруг него обезлюдело, образовался вакуум.

Несколько лет назад внучка Цвигуна Виолетта Ничкова говорила с Волковым и расспрашивала, о чем тогда, 19 января, он разговаривал за закрытыми дверями с Цвигуном. Увы, Волков ничего существенного не вспомнил. Он даже не помнил о том, что Цвигун разволновался в ходе их беседы[1465].

Траурная процессия на похоронах С.К. Цвигуна

Январь 1982

[Генерал Цвигун. Частные хроники]

Хоронили Цвигуна так же «узким кругом». Те же, кто подписал некролог, встали и в почетный караул у гроба, выставленного в клубе Дзержинского на Лубянке. Андропов, Черненко… На Новодевичьем кладбище из членов Политбюро был лишь Андропов.

За спиной у временно покинувшего из-за болезни свой пост Цвигуна развернулась нешуточная закулисная борьба за кресло первого заместителя председателя КГБ. Претендентов было два — Чебриков и Цинев. Первый был фаворитом Андропова, второй поддерживался авторитетом Брежнева. Победили оба. Политбюро 25 января 1982 года утвердило обоих в должности первого заместителя председателя КГБ. Именно им адресовал свою реплику Андропов: «Я им Цвигуна не прощу». Им, раньше времени затеявшим возню вокруг заболевшего и выбывшего из строя Цвигуна, бросившимся делить его наследство. Хотя, конечно, простил. Политика! Нужно было жить и работать с ними дальше. И уж Андропову ли не знать, как жестока бывает политическая борьба и сильны карьеристские замашки его заместителей.

Решение Политбюро (читай — Брежнева) дать Андропову сразу двух первых заместителей на первый взгляд выглядит компромиссным — никого из претендентов не обижать и погасить их закулисную активность. С другой стороны, в свете последовавших событий это решение оказалось весьма дальновидным. Ведь если Андропов уже нацелился перейти на работу в ЦК, то председателем станет один из первых замов, и все разрешится к всеобщему удовлетворению и благу. И брежневский Цинев на месте первого зама (по возрасту он в председатели не годится), и андроповский Чебриков в кресле председателя КГБ. В конце концов так и получилось. Правда, в мае 1982 года Брежнев несколько спутал все карты. Но об этом ниже.

А Бобков, как и предполагалось, не зря добивался введения в штат 5-го управления дополнительной должности первого зама. В результате он разгрузился от рутины и множества текущих дел «пятерки» и уже 16 февраля 1982 года занял пост заместителя председателя КГБ, оставаясь по совместительству начальником 5-го управления. Тем самым значимость «пятерки» была поднята на уровень разведывательного и контрразведывательного главков КГБ. Ранее, в ноябре 1978 года, аналогичное совмещение должностей было введено для 1-го (разведка), 2-го (контрразведка) главков КГБ и Управления кадров. Тогда Крючков, Григоренко и Лежепеков стали по совместительству замами Андропова. И вот теперь аналогичного статуса достиг Бобков.

Именно так работала схема, которая легко просчитывалась, казалось бы, из малозначительного факта выдвижения Абрамова на дополнительную должность первого зама «пятерки». На первый взгляд аппаратная проза, а на деле мощный подводный поток! И если помощник Цвигуна рассказал ему в тот трагический день несколько несвязных новостей, даже сам не понимая до конца их значения, то опытный и искушенный в аппаратных интригах Цвигун понял все и сразу. Длящийся восемь месяцев ремонт дачи, который можно было бы сделать втрое быстрее, тоже означал только одно — подсиживают, готовят на пенсию, а дачу предназначили новому выдвиженцу. И плюс к этому общее болезненное состояние: депрессия, повышенная тревожность и, как следствие, вынужденное бездействие. Уйти из жизни на вершине славы и должностного положения. Не ждать, когда вышибут на пенсию, и он будет всеми забыт до такой степени, что и его книги перестанут издавать, и киноэпопеи по его сценариям перестанут снимать. Быть на гребне волны и в центре внимания и вдруг низвергнуться в бездну забвения, нет, невозможно даже представить! Пожалуй, это главный мотив спонтанного рокового решения.

Но до сих пор в литературе смерть Цвигуна подается с изрядным налетом таинственности и часто в полном противоречии с давно и твердо установленными фактами. Например, совершенно невероятную картину смерти Цвигуна описал один из работников секретариата КГБ. По его рассказу выходило, что Цвигун прибыл на заседание Коллегии КГБ, его будто видели вошедшим в служебный лифт на Лубянке. А спустя несколько минут застрелился в своем кабинете[1466].

Не выдерживает критики и запущенный в публицистику другой детективный сюжет, будто Цвигун, получивший по линии КГБ множество фактов и свидетельств о злоупотреблениях брежневского семейства — дочери Галины и ее мужа Юрия Чурбанова, готов был встретиться с Сусловым и доложить ему о ходе дела и о том, как спасти авторитет Брежнева. В изложении Роя Медведева это выглядит так: «Цвигун руководил расследованием одного из крупнейших хищений драгоценностей, и нити этого расследования неожиданно потянулись к ближайшим друзьям дочери Брежнева Галины. Цвигун не мог уже выполнить указание Суслова и остановить набравшую ход машину следствия, за которым наблюдал, конечно, и Андропов»[1467].

Галина Брежнева

[Из открытых источников]

Н.А. Щелоков и Ю.М. Чурбанов

[Из открытых источников]

Ю.М. Чурбанов и Г.Л. Брежнева

[Из открытых источников]

Ну, во-первых, с ноября 1981 года Цвигун, серьезно заболев, уже по службе ни за чем не наблюдал. А во-вторых, вообще-то факты о Галине Брежневой и Чурбанове были известны не только людям из КГБ, об этом говорила вся Москва. И ведь было, о чем посудачить. Любовник Галины Борис Буряца — молодой певец театра «Ромэн», в одночасье превратившийся в солиста Большого театра, был замешан в темных делах с драгоценностями. Помимо прочего, Галина снабжала его «дефицитными товарами, которые тот с большой выгодой перепродавал»[1468]. Не лучше него и муж Галины — первый заместитель министра внутренних дел Юрий Чурбанов, умудрившийся провалить государственный визит в Народно-Демократическую Республику Йемен, где он ни дня не просыхал. Как рассказывали очевидцы в марте 1982 года, по прилете «он совершенно бухой вывалился из самолета и чуть не рухнул (если б не подхватили) перед “высокими встречавшими”, почетным караулом и т. п.». Деловые встречи пришлось отменять, потому что «с вечера и до утра он безобразно надирался в своем окружении подхалимов и лизоблюдов, а с утра и до обеда его невозможно было разбудить. А когда однажды это удалось, так того хуже. Потому что он нес такую ахинею, что переводчику нечего было переводить»[1469]. На приеме у посла Чурбанов «то и дело тыкался мордой в тарелку, будучи совсем не в себе»[1470].

Подношения членам семьи генсека были щедрыми и повсеместными. Осенью 1981 года в Баку рассказывали: «Чурбанов и Галина Леонидовна были там в гостях, уехала она с ожерельем, он с запонками и булавкой к галстуку на общую сумму в 1 млн 800 тыс. рублей»[1471].

Сын Брежнева Юрий, заместитель министра внешней торговли, под стать Чурбанову. Возвращался из Стокгольма, лететь-то до Москвы всего два с небольшим часа: «Всю дорогу — пьяный дебош. К Москве — едва на ногах. Спускается по трапу. Встречает его соответствующая камарилья. Рука в “ленинском приветствии” и по-пьяному шуткует: “Приветствую и поздравляю вас с моим прибытием в столицу нашей родины Москву!” Никому не подав руки, вваливается в машину и — таков»[1472].

Ну и что нового мог бы Цвигун рассказать Суслову о брежневском семействе и, главное, что Суслов мог бы предпринять? Поговорить с «Лёней» уж точно бы не решился. Не в его правилах. А в аппарате ЦК, между тем, были убеждены, что «развернутая в последние брежневские годы кампания по компрометации членов семьи генсека явно была учинена Лубянкой»[1473]. Но именно что компрометация, а не противодействие средствами закона, как это должно было быть, если речь идет о таком органе, как КГБ. И ясно почему: «Андропов значительно больше, чем кто-либо другой знал о всех слабостях Брежнева, художествах его окружения, а противодействие, насколько известно, оказывалось лишь Щелокову, которого он и удалил после смерти Брежнева быстро и совершенно справедливо. А другие дела? Или не дошли руки, или, чувствуя свою ответственность, он их попросту хотел замять и покрывал»[1474]. По всему выходило, Андропов предпочитал действовать исподтишка.

Наследие Суслова

Размеренно и по заведенному порядку шла работа в ЦК. Все, как обычно. Заседания Секретариата ЦК КПСС 5 и 12 января 1982 года вел Суслов[1475]. Но к середине месяца и тут разгорелись страсти. Короткая записка приоткрывает тайну развернувшейся подковерной борьбы на Старой площади. И все вокруг решения шестилетней давности о распределении обязанностей секретарей ЦК КПСС, то есть кто и какие сферы курировал. Именно об этом было решение Политбюро (П5/Х1) от 27 апреля 1976 года.