Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»

* * *

29 августа 1941 года Косыгин подписал постановление Совета по эвакуации Ленинграда. Оно требовало утвердить план вывоза населения и оборудования промышленных предприятий. Ответственность за мероприятия возлагалась на местные власти и на руководство Октябрьской и Ленинградской железных дорог. Один из пунктов гласил: «Предупредить директоров предприятий, что за задержку подвижного состава под погрузкой сверх установленной нормы, а также за нерациональное использование грузоподъемности вагонов, они будут привлечены к уголовной ответственности»[116].

Тогда же, 29 августа, из Ленинграда в Москву ушла телефонограмма за подписью Косыгина, Молотова и Маленкова, которая предлагала с 30 августа по 8 сентября «принять решение эвакуировать 250 тысяч человек — женщин и детей и 66 тысяч человек населения из прифронтовой полосы, исходя из среднесуточной подачи 790 вагонов»[117].

Постановление Совета по эвакуации об утверждении плана эвакуации промышленных предприятий Ленинграда на период с 30 августа по 8 сентября 1941 года. 29 августа 1941. [ГА РФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 541. Л. 201в]

В Москву Косыгин вернулся в самом начале сентября.

5 сентября его снова вызвал Сталин. Встреча продолжалась 20 минут. Присутствовали Л. З. Мехлис, Е. А. Щаденко, П. К. Пономаренко, пятью минутами раньше Косыгина в кабинет вошел А. И. Микоян[118]. Косыгин очень коротко доложил о сделанном, о задачах и о своей «субъективной», как он сам подчеркнул, оценке ситуации в городе:

— Товарищ Сталин, в Ленинграде обстановка «нервозная». Противник все ближе к городу, причем «прет» не в лоб, а охватывая город со всех сторон… Активизировались финны… Они блокируют Ленинград с севера… В городе продовольствие еще есть, но нормы выдачи сокращаются, так как сокращаются поставки с «Большой земли»… Ладогу бомбят, железнодорожные и автомобильные пути сообщения либо уже перерезаны, либо находятся под прямым обстрелом немецкой артиллерии. Эвакуация идет, но население не стремится покидать город, так как все уверены, что город не сдадим… Да и четкого плана эвакуации нет…

Косыгин высказал жесткую и горькую правду: эвакуация ленинградцев ранней осенью 1941 года оказалась уже невозможной. Впрочем, поставить это в вину Косыгину никак нельзя: слишком поздно взялось за дело руководство города.

Сталин выслушал Косыгина, не прервав и не проронив ни слова в заключение…

И снова — в Ленинград. На этот раз Косыгин направлялся туда вместе с Г. К. Жуковым, который 5 сентября был назначен командующим войсками Ленинградского фронта. Алексей Николаевич был и среди тех, кто присутствовал при передаче командования Ленинградским фронтом Ворошиловым Г. К. Жукову 14 сентября.

Косыгин вспоминал:

— Провожали [с поста командующего] Ворошилова тепло, устроили ему товарищеский обед, так что все было по-человечески, а не так, как изображено в некоторых романах[119].

Вместе с «отставленным» маршалом Алексей Николаевич и вернулся, по требованию Ставки, в Москву.

Путь был крайне опасен, так как уже 8 сентября Ленинград был полностью блокирован с суши и сообщение с «Большой землей» осуществлялось только по воздуху, без пересадки в Череповце.

Перед вернувшимся из Ленинграда Косыгиным была поставлена новая масштабная задача — эвакуация крупнейших промышленных объектов Харькова и Харьковской области. Харьков был центром не только промышленности, но и науки, культуры, образования. По численности он уступал лишь Москве и Ленинграду, превосходя Киев. К тому же он был стратегическим узлом железнодорожных и автомобильных путей сообщения. После 22 июня 1941 года значение города как транзитного транспортного узла еще более возросло. С востока через Харьков шли к линии фронта и к рокадным направлениям военные эшелоны, а через восточное, северное и южное направления харьковский узел связывал Украину с центральными областями РСФСР, с Крымом, Кавказом, Приднепровьем. Как своеобразный «логистический центр», говоря современным языком, Харьков едва ли уступал Москве. А после оставления Киева в город перебрались руководящие структуры Советской Украины. В сентябре они переместились далее — в Купянск, а затем в Воронеж.

Говоря о промышленном потенциале Харькова, стоит вспомнить о Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ) имени Коминтерна, турбинном и тракторном, авиационном и электромашиностроительном заводах. Всего же в Харькове и Харьковской области действовало более сотни крупных промышленных предприятий.

На ХПЗ до лета 1941 года выпускалось до 80 % всех танков для РККА (только до сентября 1941 года на этом заводе было выпущено 1677 танков «Т-34»), артиллерийские тягачи «Коминтерн» и «Ворошиловец» и двигатели к ним. Сначала в дизельном цехе ХПЗ, а с лета 1938 года на новой площадке (моторостроительный завод № 75, он же — филиал завода № 183 [так стал именоваться ХПЗ]) был разработан и внедрен в производство танковый дизель «В-2».

Харьковский турбинный завод — уникальный промышленный комплекс, выпускавший с 1934 года оборудование для электростанций.

На других предприятиях города, начиная уже с летних месяцев 1941 года, выпускали 82-мм и 102-мм минометы и заряды к ним, артиллерийские снаряды, стрелковое оружие (пистолет-пулемет «ППШ»), патроны, гранаты, противотанковые и противопехотные мины.

Необходимо было эвакуировать эти производственные мощности, но главное — тех, кто смог бы на новых местах базирования в кратчайшие сроки развернуть производство: инженерно-технических работников, квалифицированных рабочих с семьями. Только с ХПЗ надлежало эвакуировать более тысячи человек — инженеров, техников и рабочих.

Но и это еще не все. В Харькове располагались около 70 научно-исследовательских институтов, в том числе Конструкторское бюро ХПЗ — ведущее учреждение в области танкостроения; институт «Гипросталь» — генеральный проектировщик 45 металлургических заводов Советского Союза; Украинский физико-технический институт, где велись исследования в области ядерной энергии, обогащения урана.

В Харькове были развернуты не менее десятка военных госпиталей, где находились несколько тысяч раненых бойцов и командиров Красной армии. Нельзя было оставлять под оккупантами семьи комсостава, советского и партийного руководства. Следовало позаботиться и о культурных ценностях.

Прекрасно понимало значение Харькова и высшее политическое и военное руководство Германии. Уже с июля месяца город подвергался массированным налетам, причем удары Люфтваффе наносила по транспортным узлам, складам, жилым кварталам, военным городкам, но не по расположению крупных промышленных предприятий. Их рассчитывали сохранить и использовать для экономики Германии, а значит, и не допустить их эвакуации вглубь СССР. Германские военные колонны, используя преимущество в технике, шли вперед, не считаясь с потерями. РККА с трудом сдерживала напор противника. После войны один из участников тех событий, И. Х. Баграмян, охарактеризовал бои осенью 1941 года за Харьков как «кровопускание»…[120]

15 сентября 1941 года под Киевом были окружены войска Юго-Западного фронта. Учитывая стратегическое значение Харькова и области, 16 сентября 1941 года Государственный комитет обороны СССР постановлениями № 681 «Об эвакуации предприятий Харькова и Харьковской области» и № 685 «Об эвакуации женщин и детей из Харькова» утвердил график эвакуации. А. Н. Косыгину поручили ее организацию, координацию и контроль.

Сталин по этому вопросу Косыгина к себе не вызывал и поставил задачу в телефонном разговоре:

— Надо спасти харьковскую промышленность, она важна для обороны страны.

Алексей Николаевич принял решение ознакомиться с положением дел на месте. Вместе со своим помощником А. Г. Карповым Косыгин на легковушке отправился в город. Там он провел всего несколько дней, но успел обсудить все наиважнейшие вопросы, разработать и утвердить с директором ХПЗ Ю. Е. Максаревым график эвакуации завода, а также выработать совместно с партийным руководством планы эвакуации турбинного, тракторного и авиационного заводов.

Докладная записка Н. М. Шверника И. В. Сталину о плане эвакуации предприятий из Харькова и Харьковской области (утверждено постановлением ГКО СССР № 681 от 16 сентября 1941 г.). 15 сентября 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 18. Л. 95]

В кратком разговоре один на один с Максаревым, кстати, почти сверстником — полгода разницы, Косыгин был откровенен:

— Харьков нам не удержать, и надо вывезти все, что можно, в первую очередь — ХПЗ. Задача непростая. Надо рассчитать, сколько необходимо для этого вагонов, товарных и пассажирских, сколько платформ. Идет эвакуация предприятий Брянска, там задействовано более 3 тысяч вагонов. А промышленный потенциал Харькова в разы больше. Да и времени у вас, харьковчан, «в обрез», враг может в любой день прорвать оборону. Необходимо форсировать подготовку, мобилизовать все и вся.

Косыгин почувствовал себя обязанным в заключение предупредить:

— Эвакуация Харькова — это не просто правительственное задание, это вопрос жизни и смерти и для Вас, Юрий Евгеньевич, и для тысяч харьковчан…[121]

…Из Харькова Косыгин с помощником выехали на машине, километрах в двадцати от города ее остановили красноармейцы:

— Прямо нельзя, там немцы. Берите вправо!

Но и «справа» они попали под пулеметный обстрел. Никто не пострадал только благодаря реакции водителя и чутью Карпова. Он вовремя «подсказал», куда свернуть. Сам Алексей Николаевич тоже не потерял самообладания, а когда прорвались, от чистого сердца поблагодарил шофера и помощника.

Вернувшись в Москву, Косыгин внимательно следил за ситуацией в Харькове, требуя ежедневных сводок о демонтаже оборудования, о вышедших из города эшелонах. Эвакуация началась в конце сентября, однако график постоянно срывался. В одном из специальных сообщений Транспортного управления НКВД СССР от 4 октября 1941 года отмечались растерянность заводского начальства, нехватка вагонов, постоянные налеты на железнодорожные узлы германской авиации при малой эффективности средств противовоздушной обороны. Чтобы ускорить дело, Косыгин предложил задействовать городские трамваи как тягачи для переброски оборудования из заводских цехов, куда были проложены трамвайные пути, к железнодорожным вагонам и транспортным платформам.

Докладная записка Н. М. Шверника И. В. Сталину об эвакуации женщин и детей из Харькова (утверждено постановлением ГКО СССР № 685 от 16 сентября 1941 г.). 16 сентября 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 18. Л. 105]

К 21 октября 1941 года из Харькова и области эвакуировали оборудование 70 крупных и средних промышленных предприятий. На восток ушло 320 эшелонов из 7550 вагонов. Вывезли 24,5 тысячи человек — инженерно-технических сотрудников, рабочих и членов их семей. На 56 санитарных поездах успели эвакуировать почти всех раненых, гражданское население отправили на 225 эшелонах. Почти полностью был спасен подвижной состав Южной железной дороги. Из сельскохозяйственных районов удалось вывезти более 90 % механизированного парка и столько же — поголовья крупного рогатого скота и лошадей. Предприятия пищевой промышленности — мукомольные и хлебопекарные, мясоперерабатывающие, и прочие — пришлось уничтожить. Так же поступили с неубранными посевами зерновых, корнеплодов. Минировали и подрывали заводские строения…