Мальчики-короли: путешествие в самое сердце социальной сети

Глава 1. Добро пожаловать в Facebook

Не знаю, почему Фил Рочестер, следивший в Долине за авторскими отчислениями и привлечённый венчурными капиталистами для помощи в маштабировании крошечной команды Facebook, выбрал именно моё резюме из всего того, что пришло ему на почтовый ящик. Подозреваю, что из-за упоминания университета Джона Хопкинса. Он был выпускником университета Вандербильта, а ещё в Балтиморе я узнала, что у южан преклонение перед элитой, сознательное или нет, имеет глубокие корни[6]. Едва я ушла из университета Джона Хопкинса, несмотря на все академические заслуги, учёба там сразу же превратилась в знак принадлежности к элите. Вот зачем нужны американские частные университеты – они дают не столько образование, сколько служат знаком отличия.

Когда Рочестер позвонил мне, он покупал шины в Costco, работая в режиме многозадачности со своим BlackBerry в типичной манере Кремниевой долины. Он не стал заморачиваться с нормальным собеседованием, а разумно предположил, что как специалистка по английскому языку из элитного университета я способна отвечать на электронные письма в службу поддержки клиентов.

— Приходи во вторник, — сказал он. — Можешь попробовать в течение нескольких дней. Если не нравится, то можешь уйти. Оплата 20 долларов в час. Это довольно хорошо, не так ли? — спросил он.

— Э-э… хорошо, — сказал я.

Ни работа, ни предлагаемая зарплата были не ахти, но я знала, что, не научившись программировать, не могу претендовать в Кремниевой долине на нормальную работу. Единственный шанс, если я собиралась попытаться разбогатеть там вместе со всеми остальными, состоял в том, чтобы найти способ компенсировать недостаток технических навыков пробивным характером.

Впервые въехав на своей потёртой белой "Camry" 1994 года выпуска в Пало-Альто в начале сентября 2005 года, я сразу заметила, каким идеально мягким и упорядоченным был город. Тротуары на главной улице были почти такими же чистыми и чопорными, как в Диснейленде или, может быть, точнее, на "Шоу Трумана"[7]. Поначалу у меня возникли проблемы с поиском офиса Facebook (“Это выше по лестнице, в Эмерсоне и университете”, — сказал мне Рочестер), и я поднялась не по той лестнице в дом престарелых, который работал в старом мотеле, оставшемся со времён до расцвета города. Эта встреча со старостью стала у меня последней в Пало-Альто (дом престарелых вскоре закрылся, а сейчас там, скорее всего, располагается офис какого-нибудь стартапа).

“Даже не знаю, как выглядит куропатка... которую наняли в Facebook” — было нацарапано мелом на доске для сэндвичей у подножия лестницы в соседнем здании, как будто какая-то пиццерия навынос нанимала сотрудников на лето. Я не знала, причём тут куропатки (я никогда до конца не понимал почтения перед куропатками[8] или того факта, что они были повсюду: на заказных футболках Facebook и офисных досках, за исключением того, что это был частный клуб и, как и любому клубу, там нужны свои приколы), но непочтительность вывески принесла облегчение: я подумала, что смогу вписаться здесь, так как никогда не вписывалась в лишённую юмора атмосферу аспирантуры, в которой на все шутки глядели с подозрением, как на знак критики.

Пройдя через стеклянные двери офиса, я огляделась в поисках Марка Цукерберга, чьё имя знала только по нижней части страниц Facebook, на которых было написано “Производство Марка Цукерберга”. Я представляла себе кого-то призрачного, темноволосого, мало чем отличающегося от наполовину размытой фигуры со спутанными волосами на первом логотипе Facebook (который, к сожалению, оказался слегка подправленным фрагментом клипарта Microsoft). Я предполагала, что он должен был быть мрачным человеком, чтобы сделать что-то подобное. Facebook уже имел слишком большой авторитет как полезный, но слегка нервирующий социальный эксперимент, чтобы не быть созданным кем-то с чертами мрачности.

Как мне сказали, Марк предпочитает работать по ночам, когда у него есть преимущество перед венчурными капиталистами и другими бизнесменами, привыкшими работать в обычное дневное время. Я удивилась и немало разочаровалась, узнав, когда Марк, наконец, пришёл в офис позже в тот же день, занятый, как всегда, принятием звонков и проведением совещаний за стеклянной дверью комнаты видеоигр, что он был блондином с песочного цвета волосами и не особенно высоким. Я представляла себе кого-то более дерзкого, необычно выглядящего, сумрачного гения в подвале, а не светловолосого простака в шортах и толстовке с гарвардским принтом, шаркающего в сандалиях Adidas и спортивных шортах той же фирмы. На самом деле мы встретились не в мой первый день работы. Он приберёг свои сердечные приветствия для инженеров — блудных сыновей, которых ценили за способность превращать жизнь в строки кода. Служба поддержки клиентов едва попадала в поле зрения Марка.

Марк Цукерберг

Когда на следующей неделе меня наконец представили Марку, он улыбнулся. Похоже, я ему достаточно понравилась, хотя вскоре он резко переключился на что-то другое. Казалось, что он всегда почивал на седьмом небе, когда отстранённо разговаривал с сотрудниками, не имеющими отношения к технике. Основное внимание он уделял тем, кто был непосредственно важен для него: венчурным капиталистам или своим коллегам-основателям, а затем очередь доходила до инженеров, снискавших его расположение. Мне потребовались бы годы, чтобы стать одной из таких. К тому времени все думали, что мы друзья и знали друг друга целую вечность. Я считаю, были ли мы на самом деле друзьями всю жизнь или нет, не имело значения, потому что в мире, который мы создавали, всё, что требовалось для установления дружбы, — это несколько строк программного кода и нажать кнопку "Добавить в друзья". Я получила запрос в друзья от Марка через несколько дней после нашей первой встречи и нажала "Принять", хотя до сих пор между нами не произошло ничего особенно дружеского. Но я начала понимать, что здесь это не имеет значения: мир отношений, насколько это касается Facebook, прост.

В 11:00 утра моего первого дня в Facebook офис представлял собой пустой лабиринт столов размером примерно 1,2 х 1,2 м, заваленных открытыми бутылками из-под напитков, наполовину развёрнутыми закусками и видеоиграми. Несколько столов занимали молодые, невзрачные парни в футболках, которые пялились в свои экраны. Они выглядели едва проснувшимися, так как ещё не выпили свою дневную норму кофейных напитков Starbucks и Red Bull и, казалось, были поражены, если не сказать недовольны, появлением в офисе незнакомой девушки. Единственная другая девушка в офисе, помощница по административным вопросам, оказалась более оживлённой и широко улыбалась, приветствуя меня. Она сидела перед большим граффити с изображением мультяшной полногрудой женщины с зелёными волосами, парящей над зловещим городским пейзажем, похожим на подростковую версию очков из "Восточного яйца" Гэтсби. На многих фрагментах граффити в комнате были изображены стилизованные женщины с большой грудью, выглядывающей из маленьких топиков, которые сужались к тонкой талии, имитируя пропорции женских персонажей видеоигр. Это казалось детским, но меня это не очень беспокоило — просто парни из пригорода Гарварда сочли бы такое по-городскому крутым.

— Одну слишком яркую картину пришлось перенести в мужской туалет, потому что кто-то пожаловался, — сказал мне инженер, проводивший экскурсию по крошечному офису.

Он сказал это с лёгкой насмешкой и неодобрением, которое было обычным тоном моих новых коллег в ответ на всё, что сопротивлялось их власти. Я поняла: только потому, что нескольких девушек допустили в их клуб в Пало-Альто, нам нельзя жаловаться на такие вещи, как сексуальные изображения женщин на стенах. Это их королевство и их представление о крутости, и мы не должны им перечить. В некотором смысле я это воспринимала как испытание: если не можешь справиться с граффити или такой подчёркнуто мальчишеской корпоративной культурой, эта работа не для тебя. "Спокойно", — подумала я, и в любом случае, учитывая отсутствие женщин вокруг, я полагала, что буду этим мальчикам чем-то полезна. Невозможно управлять успешной компанией, в которой работают только парни. Офис был небольшим, но ставки, я могла сказать, уже были высоки. Холодная, чрезмерная уверенность в воздухе: чувство мрачной решимости, которое сопровождало граффити, графики и нацарапанные шутки о перепёлках на белых досках, — всё говорило о том, что тут решили играть по-крупному.

Рочестер в конце концов оторвался от телефонного звонка на кухне. Это был величественный мужчина с седыми волосами и в выцветшем поло, чей взгляд, казалось, полностью фокусировался только тогда, когда он оживлённо беседовал в офисе с другими инженерами о масштабировании или поддержании сайта в рабочем состоянии в условиях увеличения числа пользователей и просмотров страниц. Вскоре я поняла, что масштабирование было фетишем Долины, о котором инженеры могли говорить часами и реально говорили. Что-то могло быть либо масштабируемым, что означало, что оно могло помочь сайту быстро и бесконечно расти, либо немасштабируемым, что означало, что данную функцию нужно быстро удалять или отменить, потому что она не приводила к большой автоматической скорости и размеру. Не поддающееся масштабированию обычно означало что-то вроде личного контакта с клиентами, который нельзя автоматизировать, — смутное напоминание о доиндустриальной эпохе, о человеческом труде, который нельзя было запрограммировать.

Не совсем того осознавая в первый день в Facebook, я обладала набором навыков (хорошими знаниями английского языка), которые были прискорбно немасштабируемы в Facebook, являясь скорее пассивом, чем активом. Став виртуальными друзьями, я просмотрела профиль Марка на Facebook и заметила, что в графе “Любимые книги” он написал: "Не читаю". Ладно, подумала я, готовясь к долгой битве за то, чтобы меня оценили в моей новой роли. Может быть, с этой работой в конце концов что-то получится, но вначале будет не просто.

Зрелый вид Рочестера заставил меня задуматься о том, что, возможно, это не просто клуб душнил в Кремниевой долине и что у руля могут быть вполне взрослые люди, которые понимают важность наличия сотрудников с разными навыками. Он собрал меня и Оливера, светловолосого выпускника Стэнфордского политехнического университета, в конференц-зале, чтобы вежливо, но поспешно описать нам наши должностные обязанности.

— В основном вы будете отвечать на электронные письма от пользователей. Джейк всему вас научит, — сказал он, передавая нас Джейку, ещё одному выпускнику Стэнфорда, который три недели назад стал первым сотрудником службы поддержки клиентов.

Теперь, когда мы были здесь, он был нашим фактическим начальником, по крайней мере, до тех пор, пока не наняли официального начальника службы поддержки клиентов. По тому, как радостно и фамильярно Рочестер произнес имя Джейка, я почувствовала, что они уже считают его опытным игроком. Когда Джейк вошёл в комнату несколько минут спустя, одетый в футболку Стэнфорда и шорты-карго на жилистое, спортивное тело, я предположила, что его держат здесь за классически опрятную внешностью, как у ожившей модели Abercrombie. Facebook, казалось, хотел всё и сразу, а также заполучить "первого парня на районе" и чувствовать себя, как в старом мужском клубе, который существовал всегда.