Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке

"Я понял!" — взволнованно сказал Сократ. «Вы знаете, у меня есть источник, дочь секретаря ЦРУ. Вот интересный факт от нее. У одного из высокопоставленных чиновников ЦРУ есть постоянная подружка, которую он навещает в ее доме в Джорджтауне почти ежедневно. потерял жену из-за рака. А недавно у его девушки диагностировали серьезную болезнь. Он совершенно опустошен. Он безумно любит ее и, несмотря ни на что, до сих пор ходит к ней».

«Очень трогательно, но я боюсь, что мое начальство не будет достаточно тронуто, чтобы платить за эту информацию».

— Дай мне закончить, — раздраженно сказал Сократ. «Этот босс ЦРУ — очень религиозный человек, принадлежащий к одной из самых суровых конфессий. В его церкви эти незамужние отношения — тяжкий грех. Его постоянно мучает совесть, но он ничего не может с собой поделать. Чтобы довести его до крайности, достаточно угрозы разоблачения. Шантажируйте его! Информации для этого у вас будет более чем достаточно: имя и адрес его девушки, график его свиданий, его номерные знаки. Что еще вам нужно? Установите в ее доме секретную камеру, жучок. Если что-то еще потребуется, только скажите, я поговорю со своим источником, и она прокачает свою мать. Мы полностью контролируем ситуацию. Давайте действовать В конце концов, он один из высших должностных лиц ЦРУ. Вот подноготная о нем». Сократ протянул мне лист бумаги.

— Остынь, Мартин, — посоветовал я, запихивая отчет в карман. «Сейчас не время пытаться проводить подобную операцию. Я думаю, вам следует спасти свою подругу и ее мать для более реальных целей».

Я ехал в офис, размышляя над тем, что Сократ сказал мне о крупной шишке ЦРУ. Холодный прием, который я ему оказал, был обычной полевой уловкой. Ему нечего было знать, насколько важной была его информация.

Я понятия не имел, что делать с докладом Сократа. Ясно, что это была горячая картошка. Попытка шантажировать высокопоставленного чиновника ЦРУ, как предполагал Сократ, была слишком рискованной; этот парень был слишком важен для нас, чтобы добиться успеха. Но секретарь ЦРУ, который был источником этой информации, запуталась в том, что на языке КГБ называлось вербовочной ловушкой.

КГБ рассматривал такие дела, опираясь на проверенные временем методы, отточенные десятилетиями практики. Ситуация казалась почти идеальной для вербовки: спасибо, мэм, за особенно ценную информацию, которую вы предоставили нам через вашу дочь. Вот ваше вознаграждение в размере полумиллиона баксов. Будем с нетерпением ждать дополнительной информации. Наша следующая встреча состоится в таком-то месте, в такое-то время. Сумма последующих платежей будет зависеть от качества информации, которую вы будете предоставлять.

Предположим, секретарь ЦРУ пришел в ярость и сказал офицеру КГБ прыгать в озеро. Ничего страшного! Он должен быть в состоянии справиться с ней достаточно легко. Мне очень жаль, мэм, но если вы откажетесь быть благоразумным, у нас не останется другого выбора, кроме как сообщить вашему боссу, что вы предоставили КГБ небольшой компромат на него. После этого ваши шансы найти работу где угодно будут равны нулю; действительно, кто возьмет на работу человека, проявившего нелояльность по отношению к своему начальнику? А как же ваша дочь? Это она передала вашу информацию в КГБ. Давайте будем благоразумны, мэм. Если вы сыграете с нами в мяч, вы не только спасете свою дочь и себя, но и разбогатеете сверх своих самых смелых мечтаний.

Но даже если попытка шантажа провалится, КГБ ничего не потеряет. К секретарю ЦРУ может обратиться офицер, присланный специально для этой цели из Москвы, который сразу же уедет, как только дело будет сделано. Сократ готов остаться в Москве, если деньги будут нужны, так что ему ничего не угрожает. Словом, катастрофы не предвиделось, а успех мог принести невероятные дивиденды. Секретарь ЦРУ мог знать больше, чем многие полевые офицеры. При разделении полевой работы каждый оперативник знает только то, что ему или ей абсолютно необходимо знать, в то время как высокопоставленный секретарь должен знать действия по крайней мере нескольких полевых офицеров. По крайней мере, это была стандартная процедура в КГБ.

К черту эту информацию, я выругался. Что мне с этим делать?

Я не любил грязных трюков и не хотел участвовать в этом. Это было прямо на переулке внешней контрразведки, в то время как моим бейливиком была политическая разведка. Но Сократ передал мне свой рапорт, и наш разговор записали девушки из Татьяны, службы подслушивания. Могу ли я позволить себе сидеть на информации? Возможно, это была очередная проверка на лояльность. Полковник Черкашин, эксперт ЦРУ, действительно отрекся от разведки или, может быть, он затаился в засаде, ожидая, когда я подниму руку?

Мне ничего не оставалось, как доложить начальнику моего отдела Черкашину.

Он бесстрастно прочитал доклад Сократа. На нем была его обычная непроницаемая маска — может быть, даже более непроницаемая, чем обычно.

«Я собираюсь увидеть наших боссов», — сказал он. — Мы поговорим, когда я вернусь.

Черкашин отсутствовал около девяноста минут. За это время он ушел из Управления РТ. Если он и поднимался наверх, то либо в управление внешней контрразведки, занимавшееся делами ЦРУ, либо к начальнику разведки. Когда он вернулся, наша беседа была самой краткостью.

— Кто еще об этом знает? — спросил Черкашин, вынимая из папки отчет Сократа.

— Никто, — сказал я.

— Ваш разговор с Сократом был записан на пленку?

"Да."

— Как только Татьяна пришлет стенограмму, вы должны принести ее мне лично. Я тоже сохраню его отчет. Никто об этом не узнает. Вычеркните из памяти. высокопоставленный чиновник ЦРУ, понятно?"

Сократ уезжал из Москвы в дурном настроении. Его идеи о лоббистской операции встретили холодный отклик, а вознаграждение в размере 10 000 долларов было холодным утешением. Но Береснев был на вершине мира.

Следующая его встреча с агентом должна была состояться на Кипре.

Следующая встреча так и не состоялась. Агент не появился. Береснев прислал телеграмму, что он остается в Никосии еще на неделю — на дежурную встречу.

Какая резервная встреча? — с удивлением спросил я себя. Он не договорился с Сократом.

На всякий случай я посмотрел в досье режим связи для встречи на Кипре, и действительно, Береснев забыл организовать резервную встречу. Это была дилетантская ошибка, потому что правила общения с агентурой — это азбука разведывательного дела, которую месяцами вдалбливают в головы курсантам разведывательной академии.

Береснев вернулся в Москву в подавленном и каком-то таинственном настроении. Канала связи с Сократом больше не существовало. Я ломал голову, пытаясь найти способ восстановить его, когда, к моему недоверчивому огорчению, выяснилось, что заместитель начальника управления Бычков решил послать агенту официальное приглашение в Москву — через Институт США и Канаду Академии наук СССР. наук. По существующим правилам приглашение должно было быть вручено получателю лично, а это означало, что Сократа вызывали в советское посольство в Вашингтоне.

— Но ты сожжешь его! Я взорвался.

— Не твое дело, — перебил меня Бычков.

Трудно описать чувства, которые я испытал, наблюдая, как моего агента вели на бойню. Было преступлением второй раз официально пригласить Сократа в Советский Союз или, что еще хуже, вызвать его в советское посольство. Однажды его пригласили в гости со «Спутником» — весной 1987 года. Но тогда он еще не был нашим агентом и не собирал для нас разведданные. Теперь ситуация была совершенно иной. Очередная поездка в советское посольство обернулась для него катастрофой. Не было никакой гарантии, что он уже не находится под наблюдением ФБР. Зачем играть с огнем? Кроме того, существовала тысяча других способов связаться с ним.

Но как я ни уговаривала Бычкова отказаться от своей глупой затеи, он стоял на своем. Его аргументы сводились к простому утверждению, что его «горизонты» шире моих и поэтому его слово есть истина в последней инстанции. Его решение было реализовано.

Сократа вызвали в советское посольство в Вашингтоне и вручили приглашение. Вскоре он приехал в Москву. Я уже собирался пойти к нему, как Бычков ошеломил меня неожиданным приказом: «Вы выполнили свою часть работы. Отныне агентом будет заниматься один Береснев. Ни в коем случае не видеться с Сократом». что угодно».

Видимо, эти ребята накосячили и теперь пытаются замести это под ковер, подумал я и попросил Татьяну проследить за происходящим в гостиничном номере агента.

На этот раз Сократ планировал остаться на десять дней. Неделю Береснев выглядел озабоченным, но довольным. Основные события развернулись в самом конце.

В пятницу, ближе к концу рабочего дня, мне позвонила Татьяна.

«Надо что-то делать», — взволнованно сказал мне дежурный офицер. «Сократ вот-вот прибьет этого вашего Береснева».

"Что там происходит?"

«Позвольте мне прочитать вам стенограмму.

"Сократ (кричит Бересневу): "Ты идиот!"

Береснев: «Да как вы смеете!»

Сократ: «Я просто констатирую факт из жизни. Мне надоели ваши глупые тосты. Я пришел по делу, но вас интересует только поход в ресторан. Я уезжаю в следующий понедельник, но у нас есть Я еще не занимался какой-либо разведкой. Мне платят за разведку, а не за то, чтобы я жужжал с вами жир в ресторанах.

Береснев: «Вы должны выполнять мои приказы».

"Сократ: "Какие приказы? Кто ты такой, чтобы командовать мной? С твоими талантами? В тридцать четыре года я был ключевым чиновником в

Белый дом, в настоящее время я советник Папандреу! А ты всего лишь посыльный!

Береснев: «Перестань меня оскорблять!»

Сократ: «С вами невозможно работать! Я задаю вопросы, вы уходите, а на следующий день приходите с пустыми руками. Если у вас проблемы с памятью, принесите магнитофон, все запишите и отнесите к начальнику. На кой черт мне такие посредники, как вы? Может быть, вы намеренно пытаетесь испортить наши отношения. Скажите своему начальнику, что я хочу его видеть. Я пришел на работу!

Береснев: «Ну, работаем!»

«Сократ: «Нет, нет. Все, что вы говорите, это то, что мы должны снова встретиться за границей. Если вы так определяете работу, мы расстаемся. Вон! Я больше не работаю на вас. улетаю первым рейсом.

Береснев: «Я никуда не пойду. Вы должны выполнять мои приказы!»

«Сократ: «Хорошо, плати мне 250 000 долларов в год, тогда я буду подчиняться твоим приказам».

«Говорят так уже часа полтора», — закончила свой краткий рассказ девушка Татьяна.

Я никогда не слышал ничего подобного. Это звучало как сумасшедший дом.

"Что мне делать?" Я спросил своего коллегу, с которым делил офис, после того, как сообщил ему о звонке Татьяны.

— Ничего, — ответил он, корчась от смеха. «Вам сказали держаться подальше, не так ли? Так что держитесь подальше! Пусть сержанты КГБ разберутся сами».

Звоню секретарше: "Когда ждать доклад Татьяны?"

«Береснев приказал передать его лично ему», — ответила она.

— Хорошо, — согласился я. «Значит, вы передадите его чуть позже. Мне нужно его подшить».