Герои Курской битвы

В середине апреля 1942 года полковника Ротмистрова назначили командиром 7-го танкового корпуса. По сути дела, 3-ю гвардейскую бригаду развёртывали в корпус. Ставка снова возвращалась к корпусной системе организации войск.

В конце июня на юге в районе Острогожска осложнилась обстановка. Возникла угроза захвата немцами Воронежа. Корпус срочно перебросили в район Ельца и включили в состав 5-й танковой армии. Армией командовал генерал А. И. Лизюков. Во время боевых действий корпус действовал успешно, основательно потрепал 11-ю танковую дивизию противника. Однако операция в целом была проведена неудачно. Танковая армия в дело вводилась по частям, согласованного и единого удара не получилось, и противник парировал разрозненные атаки последовательно. Тем не менее 21 июля 1942 года Ротмистрову присвоено звание генерал-майора танковых войск, и через несколько дней 7-й корпус включён в состав Сталинградского фронта.

В сентябре корпус принял участие в наступлении в полосе 1-й гвардейской армии. На его долю выпали крайне тяжёлые потери — из 180 танков уцелело только 15 — и он был выведен в резерв на пополнение. После пополнения боевыми машинами и экипажами корпус получил задачу действовать совместно в пехотой 2-й гвардейской армии в районе Котельникова. Решительной атакой бригады Ротмистрова захватили немецкий аэродром, посёлок Котельниково и одноимённую железнодорожную станцию, нанеся противнику большой урон и захватив богатые трофеи. 29 декабря 1942 года за мужество и героизм личного состава и умелое управление боевыми действиями командованием корпус преобразован в 3-й гвардейский с присвоением наименования Котельниковский.

В начале 1943 года 3-й гвардейский корпус совместно с 2-й гвардейской армией успешно сражался в районе Ростова-на-Дону. 22 февраля 1943 года за умелое управление войсками Ротмистрову присвоено воинское звание генерал-лейтенанта танковых войск, вручён орден Суворова 2-й степени за № 3. И тут же последовало новое назначение — командующим 5-й гвардейской танковой армией.

Назначению на 5-ю гвардейскую предшествовала встреча с Верховным главнокомандующим. В своих мемуарах главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров подробно описал эту встречу: «За длинным столом сидели члены Политбюро ЦК ВКП(б), Ставки и правительства. Почему-то в первое мгновение мой взгляд скользнул по лицу В. М. Молотова, поправлявшего пенсне. Сталин, стоявший в глубине кабинета с неизменной трубкой в слегка согнутой руке, медленно двинулся мне навстречу. Я остановился и по-уставному доложил о прибытии по его приказанию.

— Я вам не приказывал, я вас пригласил, товарищ Ротмистров, — подал мне руку Сталин. — Рассказывайте, как громили Манштейна.

Меня это несколько смутило: ведь Верховному наверняка в подробностях было известно о боях с войсками противника, рвавшимися на выручку группировке Паулюса, окружённой под Сталинградом. Но коли он спрашивает, я начал рассказывать, анализируя эти бои, тактику действий 3-го гвардейского танкового корпуса в наступлении на Рычковский и Котельниково.

Сталин бесшумно прохаживался вдоль стола, изредка задавая мне короткие вопросы. Внимательно слушали меня и все присутствующие. Мне даже подумалось, что Верховный предложил рассказать про бои с Манштейном скорее всего именно для них.

Как-то незаметно Сталин перевёл разговор на танковые армии.

— Наши танковые войска, — сказал он, — научились успешно громить противника, наносить ему сокрушительные и глубокие удары. Однако почему вы считаете нецелесообразным иметь в танковой армии и пехотные соединения?

Верховный остановился и прищуренным взглядом пристально посмотрел мне в глаза. Я понял, что кто-то сообщил ему моё мнение.

— При наступлении стрелковые дивизии отстают от танковых корпусов. При этом нарушается взаимодействие между танковыми и стрелковыми частями, затрудняется управление между ушедшими вперёд танками и отставшей пехотой.

— И всё же, — возразил Сталин, — как показали в общем-то смелые и решительные действия танкового корпуса генерала Баданова в районе Тацинской, танкистам без пехотинцев трудно удерживать объекты, захваченные в оперативной глубине.

— Да, — согласился я. — Пехота нужна, но моторизованная. Именно поэтому я считаю, что в основной состав танковой армии помимо танковых корпусов должны входить не стрелковые, а мотострелковые части.

— Вы предлагаете пехоту заменить механизированными частями, а командующий танковой армией Романенко доволен стрелковыми дивизиями и просит добавить ему ещё одну-две такие дивизии. Так кто же из вас прав? — спросил молчавший до этого В. М. Молотов.

— Я доложил своё мнение, — ответил я. — Считаю, что танковая армия должна быть танковой не по названию, а по составу. Наилучшим её организационным построением было бы такое: два танковых и один механизированный корпус, а также несколько полков противотанковой артиллерии. Кроме того, следует обеспечить подвижность штабов и надёжную радиосвязь между ними, частями и соединениями…

И. В. Сталин внимательно слушал меня, одобрительно кивал и, улыбаясь, посматривал на В. М. Молотова, который снова перебил меня вопросом:

— Выходит, вы не признаёте противотанковые ружья, если, по существу, хотите их заменить противотанковой артиллерией. Но они ведь успешно используются против танков и огневых точек. Разве не так?

— Дело в том, товарищ Молотов, что противотанковые ружья были и остаются эффективным средством борьбы с танками противника в оборонительных операциях, когда огонь ведётся из окопов с расстояния не более трёхсот метров. А в манёвренных условиях они не выдерживают единоборства с пушечных огнём вражеских танков, открываемым с дистанции пятьсот метров и больше. Поэтому желательно иметь в танковых и механизированных корпусах хотя бы по одной противотанковой бригаде.

Обсуждение вопроса продолжалось около двух часов. И. В. Сталина заинтересовали и высказанные мною взгляды на применение танковых армий в наступательных операциях. Они сводились к тому, что танковые армии следует использовать как средство командующего фронтом или даже Ставки Верховного главнокомандования для нанесения массированных ударов прежде всего по танковым группировкам противника на главных направлениях без указания им полос наступления, которые лишь сковывают манёвр танков.

Чувствовалось, что Сталин хорошо понимает значение массированного применения танковых войск и не одного меня заслушивал по этому вопросу.

— Придёт время, — сказал он, как бы вслух размышляя, — когда наша промышленность сможет дать Красной армии значительное количество бронетанковой, авиационной и другой боевой техники. Мы скоро обрушим на врага мощные танковые и авиационные удары, будем беспощадно гнать и громить немецко-фашистских захватчиков. — Сталин заглянул в лежавший на столе блокнот и снова двинулся по кабинету, продолжая рассуждать: — Уже сейчас у нас имеется возможность для формирования новых танковых армий. Вы могли бы возглавить одну из них, товарищ Ротмистров?»

Как мы помним, точно так же в кремлёвском кабинете после довольно продолжительной беседы на танковую армию был назначен Катуков. Верховный, конечно же, должен был знать тех, кому доверял тысячи жизней, сотни экипажей и дорогостоящие боевые машины. Возможно, именно Ротмистрову он доверял больше, чем другим танковым командирам. Именно поэтому 5-й гвардейской танковой армии будет доверено разгромить танковую группировку Манштейна в районе Прохоровки.2

Итак, военную карьеру Ротмистров делал стремительно. Поскольку в числе героев этой книги оказались два танковых генерала, читатель невольно станет сравнивать их. И стиль боя, и количество полученных наград, и звания, и отношение командования, и прочее.

Под Москвой и Ротмистров, и Катуков командовали танковыми бригадами. Катуков к тому времени уже отличился под Мценском и Орлом, имел звание генерал-майора. И в отношении боевого опыта, и званием он опережал Ротмистрова. Правда, не имел учёной степени. Но академию окончил. К началу Курской битвы звания их сравнялись — оба были генерал-лейтенантами. Но уже можно было заметить, что шаги от звания к званию для Ротмистрова были более короткими. И, что тоже заметно и очевидно, действия 1-й гвардейской армии были более успешными. В чём дело, спросит читатель. Как будто ангел-хранитель, который простирал свои покровительственные крыла над одним, был куда могущественнее другого.

Пятая гвардейская танковая армия была сформирована 25 февраля 1943 года на основании директивы Генерального штаба от 10 февраля 1943 года. Формировалась она как резервная. В неё вошли три корпуса: 3-й гвардейский танковый, 29-й танковый и 5-й гвардейский механизированный. А также: 994-й легкобомбардировочный авиаполк, артиллерийские, миномётные, сапёрные, дорожно-мостовые и другие части.

В период подготовки к Курской битве армия вошла в состав Степного округа, вскоре переименованного в Степной фронт. В округ входила и 5-я гвардейская общевойсковая армия генерала А. С. Жадова. Вскоре им придётся делить Прохоровское поле. И одну судьбу.

Маршал Г. К. Жуков всё же оказался более точен: кризис на южном фасе в полосе действий Воронежского фронта наступил 11 июля. Именно в этот день фактически начались бои, которые впоследствии назовут Прохоровским сражением.

Именно в этот день соединения II танкового корпуса СС продавили нашу оборону ещё на три — пять километров и на узком участке фактически прорвали оборону Воронежского фронта на всю её глубину. С прорывом последнего рубежа танки Манштейна вышли к населённому пункту и железнодорожной станции Прохоровка и приготовились к последнему, как казалось творцам и исполнителям «Цитадели», рывку. С захватом Прохоровки, опять же как казалось немцам, ударная группа танковых дивизий СС вырывалась на оперативный простор.

Оперативным простором грезил упорный Манштейн. Фельдмаршала, который перед началом рискованной операции выступал против её проведения, теперь было не остановить. Уже выход к Прохоровке в своих «Утерянных победах» он считал выходом на оперативный простор. Как хотелось…

В то время когда XXXXVIII танковый корпус увяз в обороне 6-й гвардейской общевойсковой армии Чистякова и 1-й танковой армии Катукова, оперативная группа «Кемпф» прорвалась к тыловому рубежу. III танковый корпус и II танковый корпус СС в результате боёв двух предшествующих дней неожиданно выходили на Курское направление кружным путём — через Прохоровку. Таким образом, сюда и переместился центр тяжести и главных усилий южной группировки.

Когда этот манёвр противника стал очевиден, штаб Воронежского фронта в срочном порядке выдвинул на угрожаемое направление части 69-й армии и 35-й гвардейский стрелковый корпус. Одновременно Ставка приняла решение о введении в бой стратегических резервов, предназначенных для второй фазы Курской битвы — наступления. Этим мощным резервом были две армии: 5-я гвардейская танковая и 5-я гвардейская общевойсковая. Они действительно представляли мощную группировку, способную решать задачи большой сложности, которые возникали в ходе сражения на южном фасе Курской дуги.