Семейные хроники

Борьба с «врагами народа», их выявление стали тогда, как это ни страшно, важнейшей задачей. Вредителей искали везде. Пострадать можно было только потому, что, скажем, сосед завидует твоей жилплощади. Достаточно его доноса — и ночью к подъезду или воротам дома подкатит «черный ворон» — так в народе называли машину НКВД, на которой увозили подозреваемых. На них быстро сфабриковывались дела, и как «враги народа» они получали свои сроки. Пресс репрессий давил человеческие жизни.

Террор, проходивший в 1928–1938 годах, означал уничтожение лучших партийных и советских руководителей, вожаков комсомола и профсоюзов, органов индустрии, организаторов сельскохозяйственного производства, крупных ученых, писателей, сотен тысяч простых честных и даровитых тружеников страны. Черное время надолго затормозило социально-экономическую и культурную жизнь Оренбуржья. В Оренбургской области только в 1937–1938 годах репрессивным мерам подверглись 12 тысяч человек. *

Беда постучалась в двери Моховых 23 сентября 1937 года. В этот день был арестован старший инспектор по сберегательному делу при Оренбургском областном Управлении связи Мохов Федор Иванович. Обвинения ему были предъявлены по статье 58 УК РСФСР пункту 2 (вооруженное восстание), пункту 7 (вредительство), пункту 8 (терроризм), пункту 11 (организационная контрреволюционная деятельность). Федор Мохов был осужден 11 февраля 1938 года (п. 39 на листе 217 Списка лиц, подлежащих суду военной коллегии Верховного суда Союза ССР от 3 февраля 1938 года АП РФ, опись 24, дело 414, 1‑я категории), ему был вынесен приговор ВМН — высшая мера наказания. 12 февраля 1938 года Мохов Федор Иванович в возрасте сорока лет был расстрелян.

Неизвестно, по чьему доносу был арестован Федор Мохов. Но факт остается фактом — сразу же, еще до окончания следствия и вынесения приговора, в квартиру, где жили Моховы вселились новые жильцы, а Шуру с пятью дочерьми от двух до четырнадцати лет выселили в ванную комнату рядом с кухней, без окна с цементным полом. Средств к существованию не было, ведь Шура была домохозяйкой, накоплений — никаких. Старших девочек — четырнадцатилетнюю Юлю и двенадцатилетнюю Рею на время следствия взяли к себе родственники Федора.

Шура была уверена, что арест — это ошибка, разберутся и выпустят, пожалеют детей. Ее два раза вызывали к следователю на очную ставку 8 ноября и 3 декабря 1937 года. Надеясь разжалобить следователя и не имея возможности прокормить троих детей, Шура отдает семилетнюю Тамару и девятилетнюю Лиду в детский дом. Но Лиду, практически сразу же, забирает назад. Девочка была красавицей, и одна бездетная семья военного, увидев ее в детском доме, стала настойчиво уговаривать Шуру отдать Лиду им для удочерения.

Все надежды были напрасны — мужа Шуре и отца детям не вернули. После объявления Федору приговора Шура забирает донельзя исхудавшую Тамару из детского дома домой. Семью переселяют в ветхий вросший в землю деревянный домишко в казачьем пригороде Оренбурга — Форштадте с одной комнаткой и печным отоплением, где они и жили до того, как дочери повзрослели и вышли замуж. И это еще не худший вариант. Можно сказать, семье «повезло» — Шуру не отправили в лагерь как жену «врага народа», детей не забрали. Друзья мужа помогли Шуре устроиться работать на почту. Так в 37 лет Шура осталась одна с пятью детьми.

После развенчивания культа личности Сталина на основании обращения о пересмотре дела, поданного средней дочерью Тамарой, постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 11 июля 1957 года Федор Иванович Мохов был реабилитирован посмертно по вновь открывшимся обстоятельствам за отсутствием состава преступлений.

Шура не видела мужа мертвым, не хоронила его. Да и было какое-то несоответствие в дате его смерти: по делу № 5194 Военной коллегии Верховного Суда СССР от февраля 1938 года Федор Иванович Мохов был расстрелян 12 февраля 1938 года, а по свидетельству о смерти I-УЧ № 012080, выданного 13 марта 1957 года в ЗАГСе гор. Чкалова (так назывался Оренбург с декабря 1938 года до декабря 1957 года), он умер 21 октября 1942 года. Шура не верила в смерть мужа и всю оставшуюся жизнь ждала, когда Федор сможет вернуться, чтобы не навредить родным. Наверно, поэтому в семье никогда не устраивали дня его поминовения.

В начале 1960-тых годов при массовой жилой застройке Форштадта деревянный дом, где Шура прожила долгие годы после гибели мужа, снесли. Как жене незаконно репрессированного и посмертно реабилитированного Моховой Александре Николаевне была предоставлена отдельная двухкомнатная квартира, в которую она въехали вместе с незамужней дочерью Реей и ее малолетним сыном Колей, очень похожим на деда Федора. Однако вскоре Шура переехала к дочери Томе на другой конец Оренбурга. Но это уже другая история.

* В 1980-х годах стало известно, что во время политических репрессий в Оренбурге тела расстрелянных и умерших в тюрьмах людей перевозили в Зауральную рощу, на территорию «спецобъекта» НКВД. В конце 1950-тых годов там была посажена березовая роща. В 1989 году территория была передана городу, забор снят, караульное помещение и хозпостройки 1930-тых годов уничтожены и установлен памятный знак «Жертвам сталинских репрессий», а в июле 1993 года — памятник жертвам репрессий в виде пирамиды из гранитных глыб с символами основных религий — христианской, иудейской и мусульманской. *

К этому времени Шуры уже не было в живых, она тихо умерла от легочной недостаточности осенью 1972 года, так и не дождавшись своего Федора.

______________

Часть 2. Тома

***

Глава 10. Детство

Вьюжным зимним днем 22 ноября 1930 года в селе Петровское Саракташского района Оренбургской области родилась четвертая дочь семьи Моховых — Тамара (по домашнему — Тома), моя мама.

* Село Петровское называли вторым Оренбургом, оно было торговым центром с тремя рядами магазинов и тремя базарами: продовольственным, конным и лесным, где продавали бочки, колеса, телеги. На базары привозили фрукты и пряности из Средней Азии, рыбу с Аральского моря. С четверга по субботу на базар съезжались люди из различных городов и селений Башкирии, Казахстана. Добирались на лошадях и на верблюдах. Село было богатое, разделенное на две части быстрой и чистой речкой Ассель, когда — то в ней даже водилась форель. В центре села — мост через Ассель необычного архитектурного стиля, построенный в 1916 году наемными рабочими, пленными турками и немцам. *

Хотя семья постоянно переезжала с места на место за своим отцом — инспектором сберегательных касс, от первых шести лет жизни в памяти у Томы осталось тепло семейного очага. Отец был необычайный выдумщик на разные веселые игры, мама знала столько занимательных историй. Вокруг появлялись новые люди, новые места. В 1935 году семья жила в Магнитогорске в строящемся новом жилом районе — Соцгородке. В Магнитогорске у Моховых родилась пятая дочь — Женя.

* Магнитогорск возник в 1929 году как поселок при строительстве знаменитой «Магнитки» (Магнитогорского металлургического комбината) у горы Магнитной, с июля 1931 года он имеет статус города областного подчинения. К декабрю 1931 года на Магнитке работали свыше 40 тысяч человек, в том числе более 800 иностранных специалистов из США, Германии, Англии, Италии и Австрии. Уже в 1932 году в Магнитке дала чугун первая домна, с чего началось функционирование металлургического комбината, открылась первая школа, педагогический институт, кинотеатр, театр, аэроклуб, в июле 1933 года на мартеновской печи № 1 выпустили первую сталь.

На левом берегу Урала, где и располагался металлургический комбинат, по проекту немецкого архитектора Эрнста Мая начали строить район города, которому дали название Социалистический город (Соцгород). Жилые дома в нем стояли в центре кварталов, торцами были обращены к заводу (и на улицу), а фасадами — в уютные дворы, обильно засаженные зеленью. Внутри кварталов были запроектированы зоны отдыха и спортплощадки. Общественные здания создавали периметр кварталов. К сожалению, проект Соцгорода так и не был полностью реализован — на левом берегу был построен лишь квартал № 1 с фабрично-заводским училищем, детсадом, столовой, магазином и часть квартала № 2. В конце 1933 года власть после долгих колебаний решила перенести строительство города на правый берег. Тогда же группа Эрнста Мая покинула Советский Союз. Но строительство города на правом берегу Урала разворачивается только с начала 1936 года. *

В начале 1937 года после назначения Федора Ивановича Мохова старшим инспектором по сберегательному делу при Оренбургском областном Управлении связи семья переезжает в Оренбург. Сколько было восторгов, когда девчонки вошли в новую большую квартиру. Отдельная квартира в центре Оренбурга казалась сказкой. Город — большой, красивый. Недалеко был Урал с его пляжем, променадом на высоком берегу и Зауральной рощей на низком.

* Оренбург превращался из торгово-административного центра, каким он был раньше, в индустриальный с достаточно развитой пищевкусовой и легкой промышленностью. По сравнению с дореволюционным периодом промышленность города выросла почти в 10 раз, в 1936 году продукция предприятий Оренбурга составляла 60 % выпуска всей продукции государственной промышленности области. Наиболее крупными предприятиями города были паровозоремонтный завод, мельничные заводы и просо-заводы, целый ряд новых предприятий: завод им. Кирова по выпуску тракторных деталей, комбикормовый завод, хлебозавод, швейная фабрика, шорно-седельная фабрика, мебельная фабрика, кирпичные заводы, и полностью реконструированные заводы: маслозавод, мясокомбинат, кожевенные заводы, сапоговаляльная фабрика, пивоваренный завод и др. В 1936 году начато строительство крупного кондитерского комбината, в 1937 году — самого крупного элеватора в СССР.

Превращение Оренбурга в областной центр и развитие промышленности вызвали большой рост населения — в 1937 году город насчитывал уже свыше 160 тысяч жителей.

Улучшалось состояние коммунального хозяйства города. В 1936 году сдана в эксплуатацию вторая турбина на электростанции «Красный Маяк» мощностью в 3000 киловатт, расширена электросеть по городу, освещены окраины города, увеличена сеть уличных фонарей. Все районы города были обеспечены водой, сеть водоразборных колонок увеличена до 70 единиц, против 35, которые были в 1934 году. Для улучшения качества воды место забора воды перенесено выше населенных мест за 5 километров от города.

С 1935 года начались большие работы по озеленению города, уличные посадки увеличились за два года почти в три раза. Приехавшего в Оренбург встречала чистота переоборудованного вокзала, асфальтированный подъезд, телефоны-автоматы, автобусы и такси. В центр города мимо сравнительно большого парка железнодорожников имени В.И. Ленина вела прекрасная асфальтовая магистраль с дорожками по бокам для пешеходов и велосипедистов. Город менял свое лицо — заканчивалось строительство Дома Советов, самого большого и красивого здания города. В плане было строительство трамвая, оперного театра, Дом печати.