Шпилька 2

* * *

Лицо Ады не было работой Штайна и его Дара — это Шпилька поняла сразу. Просто случилось то, что, пусть и нечасто, но случалось — в результате многочисленных перезагрузок московского кластера иммунными оказались две копии Анны из разных миров мультиверсума. Одна стала Адой, вторая — острой на язык Шпилькой.

Первая превратилась в легенду, которая помогала выжить попавшим в беду рейдерам. Вторая сошлась со стронгами и до недавних событий не прятала своё лицо.

Но тот факт, что первая оказалась килдингом, вторую поверг в шоковое состояние.

Сама Ада данный факт своей биографии пояснила просто:

— Стикс — это система, основанная на балансе. Рейдеры, муры, внешники, килдинги, заражённые — все мы её составляющие. Как винтики в большом механизме. Сломаешь, уничтожишь один из них — и система выйдет из баланса. Поверь, плохо в таком случае будет всем.

Шпилька, само собой, тут же потребовала объяснений, но «старшая сестра» лишь загадочно улыбнулась и сказала, что рано или поздно «младшая» сама всё поймёт.

Для Шпильки такой ответ был равнозначен обрушившемуся на голову ушату ледяной воды. Подспудно, по-детски, она ожидала, что вот уж сейчас-то Ада откроет ей какой-нибудь важный секрет Стикса, объяснит смысл существования этого странного мира. А вместо этого получила… Да примерно ничего не получила, кроме кучи проблем. Которые, между прочим, были созданы не без молчаливого согласия «старшей».

И Ада, которую Шпилька едва не боготворила, вдруг показалась ей совершенно обычной — слетел флёр очарования легендами, которые окружали квазиху.

Сама Ада, отвернувшись, тихо переговаривалась о чём-то со Штайном и на «младшую» больше никакого внимания не обращала. Словно та была чем-то вроде мебели, и предназначенной для достижения одной-единственной цели.

У самой Шпильки такое отношение тёплых чувств не вызвало — кому понравится быть бессловесной табуреткой? Так что она, постояв немного в стороне, сначала вежливо кашлянула в попытке обратить на себя внимание, а потом, не дождавшись реакции, решительно шагнула вперёд.

— Меня в свои шепотки не хотите посвятить?

Ни Штайн, ни даже Ада от неё этого выпада почему-то не ожидали. Замолчали, недоумённо переглянулись.

— Если вам нужен бессловесный и покорный исполнитель — то это не ко мне, — жёстко добавила Шпилька. — Или выкладываете всё начистоту, или я сваливаю!

Штайн нахмурился и покосился на квазиху, из чего Шпилька сделала вывод, что и тут он далеко не главный. Впрочем, поскольку квазиха тоже оказалась килдингом, и, судя по всему, далеко не последним в иерархии секты, это уже не удивляло.

— А что именно ты хочешь узнать, сестрёнка? — подняла брови Ада.

— Для начала — зачем я вам сдалась, — борзо заявила Шпилька и сложила руки на груди.

Ада усмехнулась.

— Шайтан ведь тебе уже сказал. Нам нужен твой Дар, чтоб пробраться в тайник магистра, выяснить, как он хочет помочь внешникам вернуться, и помешать.

— Нет, — упрямо качнула головой Шпилька. — Ты легенда, а я так, рядовой стронг, которых ты спасаешь пачками. Не верю, что твои собственные Дары настолько бесполезны, что ты не в состоянии самостоятельно влезть в тайник этого вашего магистра. К тому же, ты килдинг, и я не понимаю, зачем тебе предавать своих.

Ада нарочито досадливо вздохнула, прикрыла глаза.

— Нет у нас здесь ни своих, ни чужих, сестрёнка. Мы все тут сами по себе и только за себя. И каждый живёт так, как может и хочет. Но есть те, кто знает немного больше. Кто понимает суть системы и стремится её поддерживать в балансе.

— Ты подразумеваешь себя? — быстро уточнила Шпилька.

Ада грустно усмехнулась.

— Нет, сестрёнка. Мои знания крайне поверхностны. И я не килдинг, как ты подумала. Я — глаза и уши тех, кто присматривает за килдингами, не позволяя им нарушить баланс. Поможешь нам, и я сведу тебя с одним из них. Сможешь задать ему любые вопросы, раз так интересуешься сутью Стикса.

Упомянутой сутью Шпилька никогда раньше не то, что не интересовалась, но даже и не задумывалась о её существовании. Но теперь, услышав о ней, почему-то не смогла себя заставить гордо вздёрнуть нос и чисто по-женски обидеться на то, что Штайн и Ада без зазрения совести используют её в своих интересах и даже не скрывают этого.

— Кто они? — холодно спросила Шпилька и добавила. — Говори, как есть. Будешь юлить — свалю в закат, и разбирайся со своим балансом, как хочешь. В одни ворота я не играю.

Что было в ней настолько важного, Шпилька понять так и не смогла. Но что-то явно было, потому что на лице Ады явственно отобразилась досада, но вместо того, чтоб юлить и снова затирать про баланс, квазиха неожиданно дала самый что ни на есть прямой ответ:

— Великие знахари. Это они выбрали тебя, а не я. Но большего я пока сказать не могу. Сделаем дело, помешаем внешникам вернуться в наш сектор — и они сами выйдут на контакт.

Про великих знахарей Шпилька слыхала. Они были овеяны легендами похлеще, чем Ада. Вроде как умели забирать Дары и почему-то не стремились жить в стабах. Но о том, что они не просто сильные знахари, но и могут знать об Улье больше других иммунных, она не задумывалась.

Впрочем, Шпилька, как и большинство попавших сюда, вообще мало задумывалась о чём-либо, кроме ежедневной необходимости как-то выживать. Планы строила не дальше завтрашнего дня, и были эти планы простыми, как две палки.

Но стоило только поманить её неизведанным, как Шпилька тут же выставила нос по ветру. Нет, спокойная жизнь всё-таки была не для неё — она впервые поняла это, едва только попав в Улей, и каждый день убеждалась в верности этого наблюдения. Даже жизнь в стабе казалась ей пресной и скучной, и расцветала красками лишь в рейдах. То есть тогда, когда жизнь Шпильки висела на волоске.

Так что не удивительно, что Шпилька, пусть и недовольная тем, как с ней обошлись, никак не могла отказаться от предложенного ей сотрудничества, больше всего напоминавшего авантюру. Но всё равно выдвинула условие, без выполнения которого ничего делать не собиралась.

— Хорошо, я помогу. Но мне нужна моя собака.

Ада и внешник снова обменялись удивлёнными взглядами. На сей раз ответил Штайн.

— Ты что, предлагаешь вернуться в Саратов? Твоя псина жива и здорова, никто её и пальцем не тронул…

Кулак Шпильки с разгона врезался в скулу внешника. Тот дёрнулся от удара, но устоял.

— Псина здесь — ты, — очень спокойно процедила сквозь зубы Шпилька, стараясь не морщиться — скула внешника оказалась словно выточенной из камня.

— Совсем сдурела? — тут же закипел Штайн.

И начал заносить руку для ответного удара. В кулак, правда, не сжал, рассчитывая ограничиться пощёчиной. Шпилька, недолго думая, врезала ему ногой под колено и на всякий случай сделала шаг назад, разрывая дистанцию — устраивать тут полноценный спарринг в её планы не входило.

— Баста, карапузики! — угрожающе оскалилась Ада, вставая между Шпилькой и Штайном. — Нашли время!

Внешник выругался по-немецки, с трудом опираясь на пострадавшую ногу, тоже отступил и презрительно сплюнул.

— К чёрту! — выдохнул он. — Делаем дело и расходимся как можно дальше друг от друга. Иначе я за себя не ручаюсь!

— Разумно, — с удовольствием подлила масла в огонь Шпилька. — Но без своей собаки я с места не двинусь.

— Вот же дура! — простонал Штайн и в отчаянии схватился за голову. — Ада, ну хоть ты ей объясни, что никому из нас нельзя возвращаться в Саратов. И я сейчас вовсе не о том, сколько времени мы потеряем…

— А кто предлагает возвращаться? — лелейным голоском мстительно поинтересовалась Шпилька — ей, несмотря ни на что, очень нравилось издеваться над бывшим внешником. Да и Ада особо тёплых чувств больше не вызывала. — Лайма однажды уже нала меня в Пекле. Нашла на вашей грёбаной базе. Найдёт и сейчас, и никакая смена машин и эфка ей не помешают. Так что располагайтесь поудобнее, господа килдинги, нас ждёт увлекательнейшее ожидание, длительность которого зависит исключительно от протяжённости кругов, которыми вы меня возили.

Внешник вытаращил на Шпильку глаза и неожиданно схватился за голову и истерически расхохотался. Квазиха недовольно посмотрела на Шпильку и перевела взгляд на Штайна.

— Да мы тут сдохнем раньше, чем дождёмся, — едва смог выдавить тот. — Собака заперта с двух сторон, а в Саратове тревога. Пока всё не утихнет, её даже искать никто не бросится. А когда найдут — нагрянут толпой.

— Вот и хорошо! — рявкнула на него Шпилька. — Жахнем по килдингам «Солнцепёками», как по твоей бывшей базе — и дело с концом. А со Жнецом сами разговаривайте, посмотрю, как запоёте. Он вам и крылатую элиту, и детей из Горного, и подставу меня припомнит.

Новость о том, что Лайма, оказывается, заперта, мягко говоря, вывела её из себя. Снова захотелось треснуть Штайна по его наглой гансовской роже, а ещё лучше — угостить пулей из «Ярыгина». Нет, в том, что овчарку освободят, она не сомневалась — Танк быстро сообразит, что к чему. Но такое, выражаясь литературным языком, беспардонное отношение к Лайме просто так она спустить не могла.

И если со Штайном всё было ясно, то уж Ада, Ада-то как могла на такое согласится?

Всего за несколько минут «старшая» не просто растеряла весь тот романтический флёр доброй самаритянки, спасительницы свежаков и опытных рейдеров. Но следующая фраза окончательно обрушила отношение Шпильки к квазихе к уровню «прибью, как только смогу».

— Ты не в курсе, сестрёнка, но со Жнецом мы знакомы давно. И даже были одно время парой, пока я не съела чёрную жемчужину, превратившую меня в кваза. Так что не переживай, объясниться с ним я смогу без проблем. Но извини, твою собаку мы ждать всё-таки не будем. Она жива, и её освободят — удовлетворись этим. А если ещё будешь упрямиться, то мне придётся тебя пристрелить. И да, предваряя возражения, скажу сразу — Жнецу я смогу объяснить даже это. Так что выбирай — идёшь с нами прямо сейчас или остаёшься тут в виде медленно остывающего трупа.

Шпилька, уже открывшая было рот, чтоб возразить, быстренько его захлопнула, когда из складок балахона квазиха вынула такого же точно «Ярыгина», как у неё, но с заранее накрученным на ствол глушителем. Впрочем, подумать о том, как выкрутиться из сложившейся дилеммы, она не успела — из-за спины послышалось хорошо знакомое и такое родное собачье рычание.