Инструктор-Зомби

Глава 7

Выяснение состава виновных и наказание непричастных пришлось отложить. В тот самый момент, когда глава семейства Островых уже направлялся к оставленной в десятке метров от ворот машине скорой помощи, в створку постучали. Естественно, не ожидавший гостей, Анатолий напрягся, сразу выхватив из набедренной кобуры, свой травмат. Видавший виды МР-353 под.45ruber, правда с одной отличительной чертой. На левой стороне затвора виднелась гравировка. Данный пистолет, тогда ещё лейтенант Остров, получил в подарок от одного из товарищей, вместе с которым ездил на Украину, тогда только-только стали появляться нормальные образцы, а так как дарить боевое было нельзя, а на тот момент оформить наградное было крайне сложно, то товарищи поступили проще. У Анатолия уже была оформлена лицензия на огнестрел, поэтому его коллега договорился со своими знакомыми в одном из московских оружейных и лейтенанту доставили пистолет, уже с гравировкой и в красивой упаковке.

За прошедшие шесть лет, коробочка уже затерялась, а красивое покрытие затёрлось, обнажая металл. Капитан регулярно отстреливал с пистолета пару магазинов, не забывая за ним ухаживать. У него даже имелась отдельная статья расходов, обозначенная на патроны и цифра там имелась с четырьмя ноликами.

Впрочем, отдельно в этой статье значились патроны повышенной мощности, которые изготавливались поштучно и выжимали разрешённый предел до самого края. Именно такие патроны Анатолий и решил использовать в сложившейся ситуации, пускай их у него и было не больше сорока штук, и это при том, что каждый стоит около пят сотен рублей. Дорогое, но достаточно мощное удовольствие.

К счастью, применять его не пришлось. Гостем оказалась никто иная как Анна Иоановна Бурова, соседка с первого участка. Добрая и бодрая старушка, которой было уже шестьдесят с лихом лет. Совсем низенькая, едва ли полтора метра и очень тощая. Та же Оля была её на полголовы выше. Однако не смотря на возраст, женщина поддерживала себя в форме и регулярно занималась шейпингом и потугами в йогу. Особенно странно для Анатолия было видеть, как эта бабушка по утрам с недовольным ворчанием выползает из дому и ругая на чем свет стоит, включает в ютубе старые записи на которых подтянутые женщины в ласинах изгибаются в различных эротичных позах, а Анна Иоановна пытается повторять, ворча себе под нос что-то крайне нецензурное. А потом ещё ходит в основное садоводство на собрание таких же бабушек и советует им тоже этим заниматься.

Увидев это раз, во время утренней пробежки, Анатолий перекрестился и больше в сторону участка Буровых не бегал, предпочитая наматывать круги по небольшой тропке меж болот. На самом деле тропка там была весьма большая, только с крутыми поворотами, так что на машине не проехать, а вот на велосипеде вполне можно. И каково же было удивление Острова, когда во время одной из пробежек, он увидел всё ту же бабушку, но рассекающую на велосипеде по болоту. В итоге, Анна Иоановна в глазах отставного капитана являлась эдакой старушенцией с закидонами, которые ему никак не понять.

— Толь, а что у вас такое? Юленьке плохо стало? — дружелюбно и с сочувствием начала спрашивать бабушка.

— Нет, что вы, просто знакомый заехал, сразу с работы, а машину посмотреть надо, вот и решили ко мне в гараж загнать, на техобслуживание, сейчас же в ПТОшках дерут по пять тысяч чисто за то, чтобы под капот заглянуть. Вот мы и решили своими силами, — начал было отмазываться Анатолий, пряча пистолет в кобуру и открывая окошко.

— Ого, а чего ж твой знакомый с города до сюда ехал? Разве не проще было в городе в гаражах глянуть? Номер-то от городской больницы. На нём водителем Серёженька Покров работает, — Анна Иоановна в очередной раз удивила капитана. Тот даже не знал, что сказать, а бабушка всё напирала. — Вот только, сдаётся мне, что не один он приехал, машина больно гружёная была, проседала сильно. Рассказывай, Толенька, что вы тут замышляете.

— Вам бы в разведке служить, — саркастично усмехнулся мужчина, но дверь не открыл.

— Я бы и служила, да вместо этого в больнице работала. Так и будем через заборчик перекликиваться, или пустишь бабушку погреться? — ответила уколом на укол, она.

— А вы что, новости не видели? — сменил тактику Анатолий. — Вирус гуляет, особенно на пожилых и детей распространяется. Для молодых вроде меня, не особо и давит, а вот вам может повредить, извините Анна Иоановна, но не хочу вас подставлять, вдруг я заразен.

— А ты открой и отойди, — добродушно улыбнулась бабушка. — Не лечи врачу за вирусы, я в отличии от тебя, негодник, эпидемиологию профильно изучала и диплом защищала как раз по вирусологии и систематическому распространению респираторных вирусов. А новости я не глядела, отключили их с утра, а в интернете жути всякие пишут, мол вирус бешенства и прочее всякое.

К Анатолию подошла его жена, которая заметила то, что её супруг вот уже минуту стоит у ворот и с кем-то разговаривает. В сложившейся ситуации это напрягало не меньше, чем неожиданный приезд сына, вместе с весёлой компанией.

Заметив, что мужчина всего лишь разговаривает с соседкой, Юлия успокоилась и решила всё же помочь доброй бабушке, которой и так скучно на своём участке. Даром что внуки и дети Буровых навещают своих стариков, потому как делают это крайне редко, по мнению Юлии Никитичной конечно же.

— Да ладно тебе, дорогой. Не видишь, человек беспокоится? Да и мало ли что у них случилось, — решила она подсобить бабушке.

— И ты Брут! — тихо прошептал Анатолий и отмахнулся, уже сказав громче. — Ладно, Анна Иоановна, заходите, но учтите, я если что в мастерской. Положение практически военное, боевая готовность по первому сигналу, должны понимать. Не лучшее время чтобы в гости ходить.

Пропустив наконец бабушку внутрь периметра, он закрыл за нею ворота и направился обратно в мастерскую, где его уже ждали Даниил и Дима. Требовалось провести ревизию имеющихся запасов и решить, что делать дальше, но первым делом нужно было назначить дежурство, да осмотреть сам участок и прилегающие к нему территории. Дело не быстрое, так что провозились они с этим до раннего вечера.

[Вечер первого дня. 17:15. Квартира Кирилла Генадьевича]

А тем временем в горящем городе, в своей квартире, на кафельном полу в ванной, всё ещё лежал Кирилл Генадьевич, только-только осознавший, что он не дышит. При этом, сама квартира выглядела всё так же. Старенькая хрущевка с простейшей планировкой, полученная ещё при советском союзе как временное жильё на пять лет, да так и оставленная в частную собственность.

Практически спартанские условия. С тех пор, как он схоронил жену, некому стало ухаживать за цветами и те завяли. Выкинуть их было жалко, так что на подоконнике стояли горшки с давно высохшей землёй и чёрными ссохшимися стебельками, некогда бывшими ростками помидоров и перцев. И эти горшки были единственным украшением. Стенка и стеллажи были проданы за ненадобностью, так же, как и ковры, так что в крохотной комнатушке остался лишь стол, стул, диван и несколько ящиков с книгами. Кириллу Генадьевичу даже не требовался шкаф, поскольку он растянул верёвку на уровне своей головы, она одновременно служила и вешалкой для одежды и сушилкой для белья. И такая обстановка вполне устраивала старика. Пенсии правда практически ни на что не хватало, так что пришлось работать. Увидел бы кто из однокашников отставного майора в роли учителя ОБЖ в простой школе, засмеяли бы. Обычно, офицеры, выходя на пенсию, получали очень многое, вот только Кириллу Генадьевичу не повезло, его досрочно спихнули на пенсию во время развала Советского Союза. В только-только образовывающейся Российской Федерации, он ещё пытался пристроиться инструктором по своему профилю в различные подразделения, да не брали. Смеялись, мол, куда такому тощему старикашке, учить лбов двухметровых. Не долго смеялись, до первого удара тростью в голень, потом обычно падали и выли от боли, но второй раз в эту группу старик уже не просился. Гордость не позволяла.

Хорошо хоть в школу взяли и то, один из подчинённых подсобил, у него жена была директором в той школе. Хорошо устроили, помогли, по началу даже какой-то класс взял шефство над ним, как над ветераном Афганистана, да только это всё было больше для показухи. Пару раз за учебный год приходили, фоткались с ним, дарили букет цветов и уходили. Толковой помощи от того класса ждать не приходилось, а потом и это прекратилось.

В это утро, Кирилл Генадьевич как раз шёл на работу, да только не успел, какая-то малявка набросилась на него практически у самого дома, он всего то и смог что защититься, а там и ребята покрепче помогли. Вот только… Не прошло оно гладко и вот лежит теперь, старик на полу, да думает, а что ж с ним не так, что лёгкие совсем отказали, а он ещё жив.

Несмотря на полное отсутствие обоняния и возможность вздохнуть, что было крайне непривычно, старик всё же смог подняться, опираясь на край чугунной ванной. Сознание ещё плыло, словно после недельной попойки, а горло пересохло, но при этом пить не хотелось, а вот голод чувствовался. Зверский голод.

«Ну и какого лешего» пронеслась мысль у мужчины и он, найдя взглядом свою трость, решил подтянуть её к себе. К удивлению Кирилла Генадьевича, тело двигалось хоть и с замедленной реакцией, но вполне уверенно. Движения были смазанными и тяжёлыми, но к этому можно было привыкнуть.

Уже опираясь на трость, старик вышел в прихожую и направился к двери. Спешно вбегая в квартиру после происшествия с нападением ребёнка, он даже не разувался, практически сразу влетая в ванную. Однако, привычка даже в панике дала о себе знать, а ныне заставила Генадьевича тихо ворча, размыкать три замка, надёжно сковывающие стальную входную дверь.

На лестничной площадке было далеко не самое приятное зрелище. Дверь в соседнюю квартиру была распахнута и там на полу виднелись следы крови, уходящие внутрь помещения.

Насторожившись, старик двинул по следу крови, левой рукой опираясь на стену, а правой удерживая трость наготове, чтобы в случае чего встретить напавших, если они всё ещё там. Нападавшим оказался его же сосед, который по совместительству являлся и владельцем квартиры. В ходе скоротечной драки, он убил свою сожительницу, которой являлась молодая девушка, повёвшаяся на жизнь без контроля родителей. Классическая история о двух молодых людях, не понятых миром и возжелавших пожить отдельно от взрослых, завершилась кровавой расправой. Парень сидел над телом и упорно его пожирал.

«Свой» пронеслась мысль в сознании у Кирилла Генадьевича, и он удивлённо уставился на сидящего. Казалось бы, молодому парнише было от силы лет двадцать, но во взгляде практически полностью отсутствовали даже зачатки разума и самосознания. Лишь ярость и звериный голод, который он пытался утолить, пожирая внутренности девушки. Так не смогла защититься от напавшего заражённого, поскольку рано утром ещё спала, роковой укус застал её крайне неожиданно, к тому же пришёлся в горло, да с такой силой, что сместил шейные позвонки. Как итог, она умерла весьма быстро, так и не став заражённой. Чему видимо её парень был рад.