Пионер – ты в ответе за всё!

– Семен! – окликнул меня Митрофанов, устроившийся в углу. – Сюда!

– Добрый день, – я вежливо поздоровался, прежде чем сесть за стол, и предоставляя возможность деду начать разговор.

– Ты обедал? – Аристарх решил поиграть в доброго дедушку. – Заказывай, я угощаю. Вам, молодым, надо много кушать.

– Нет, спасибо, я дома поел, – вежливо отказался я, не собираясь подыгрывать старому мудаку. – Если позволите, давайте к делу, у меня тренировка вечером, нужно подготовиться.

– Вечно вы, молодежь, куда-то спешите, – пожурил меня Митрофанов, но тут же похвалил, как и учат в разных книгах по психологии, чтобы расположить к себе собеседника. – Но так и надо! Именно вам, комсомольцам, предстоит построить коммунизм. Как говорится, молодым везде у нас дорога. Мы уже сделали, что могли, теперь ваша очередь принять знамя борьбы за права трудящихся всех стран и сокрушить капиталистическую гадину!

– Конечно. Так и будет, – я постарался, чтобы в голосе не было слышно сарказма. – Но это невозможно без помощи старших товарищей. Именно вы создали для нас лучшую в мире страну рабочих и крестьян, где мы спокойно и счастливо росли под мудрым руководством Коммунистической партии и лично товарища Сталина. И за это мы вам очень благодарны. Недаром же говорят, старикам везде у нас почет.

– Похвально, что наша молодежь так думает, – добродушно улыбнулся Аристарх, почти незаметно скривившийся на слове «старики». – И вот об этом я хотел с тобой поговорить. Понимаешь, я не хотел всех этих разбирательств. Ну подумаешь, понравились тебе несколько строчек, использовал для своих стихов, всякое бывает. Для нас, творческих людей, такое в порядке вещей. Так что думал, что решим все по-тихому, так сказать, келейно. Но товарищи из обкома возбудились, стали кричать про деградацию молодежи, безобразное поведение и тому подобное. Ужасно неудобно, честно говоря.

– Вы меня, конечно, извините, Аристарх Владленович, – а вот сейчас я решил показать характер. – Но я до недавнего времени ваших стихов не читал. Я вообще их не читал, даже те, что по школьной программе задают. Образ жизни у меня был… скажем так, не слишком положительный. И изменился я, только когда стал энергетом. Но даже так, вы наверняка слышали, как именно я пишу стихи? Погружаясь в сатори. Так что никак не мог позаимствовать у вас эти строчки. Хотя… как говорит мой тренер, сатори вытаскивает то, что хранится в подсознании. Может, я когда-то мельком слышал ваши стихи, а потом подсознательно использовал их.

– Вот! Видишь, все легко объяснить! – обрадовался подсунутому выводу Митрофанов. – Я же и не говорю, что ты что-то крал.

– Да и доказать заимствование в этом случае будет невозможно, – тут же обломал его я. – Даже лингвистическая экспертиза ничего не подтвердит. Слишком разный стиль. Хотя смысл единый, тут даже спорить не о чем.

Понятное дело, какой еще смысл может быть в сочетании слов «Ленин» и «октябрь». Надо быть полным кретином, чтобы отрицать очевидное. Но я специально сказал это, чтобы дать Аристарху надежду и подтолкнуть его наконец к активным действиям. А то пока я не понимал, чего он хочет.

– А зачем нам экспертизы эти? – Митрофанов нервно усмехнулся и мазанул взглядом куда-то в сторону. – Мы же взрослые люди, неужели не сумеем договориться без этого?

– Думаю, что вполне, – я кивнул, понимая, что сейчас мы наконец перейдем к сути. – Я изначально ни с кем не хотел ссориться. Если бы вы не пришли в школу…

– Да, это моя вина, – покаянно склонил голову Аристарх, но я видел, что это лишь актерская игра. – Но ты тоже пойми, я эти стихи выстрадал, выносил, а ты просто взял и достал из своего это сасота.

– Сатори, – поправил я старика. – Понимаю, но в чем моя вина? Что я могу сделать? Больше не писать, раз это получается у меня вот так? Или что?

– Я не про это, – покачал головой Митрофанов. – А про то, что надо давать людям второй шанс, согласен? Я ошибся, давай об этом забудем. А в качестве извинений вот.

– Что это? – я с подозрением уставился на объемный бумажный пакет, что Аристарх поставил на стол, не спеша брать его в руки.

– Мои извинения и, так сказать, небольшой презент за твою песню, – подвинул его ко мне парторг. – Тут пять тысяч. Можешь даже машину купить. Или первый взнос в кооперативную квартиру сделать. Бери.

– Мне шестнадцать, машину водить еще нельзя, – я вдруг вспомнил нервные взгляды, что дед бросал строго в одну сторону, туда, где за столом сидели трое в гражданской одежде, и все понял. – И это чересчур. Я… должен посоветоваться со взрослыми. Извините, но мне пора.

– Стоять! Руки на стол! Не двигайся, падла! – Стоило мне начать подниматься, как ко мне тут же подскочили те самые в гражданском, мигом навалившись и заламывая руки, но перед этим я успел пнуть стол, отбрасывая от себя опасный пакет, за что получил пару раз по почкам. —

Вот гнида! В отдел его, там поговорим! – И меня потащили к дверям.