Позывной «Мандалорец»

* * *

Спустившаяся ночь не принесла войнам Хареня отдыха. Тихо хрустнули шейные позвонки последнего ночного пастуха и знак воды загасил костёр. Едва заметные тени разрезали путы на передних ногах и табун ушёл в ночь. То там, то здесь тихо пропела стрела и отошедшие до ветру не вернулись. Впрочем это не мешало дежурным войнам Харена, сидя у костров обсуждать женщин и смеяться, до тех пор пока одна из стрел не воткнулась в лоб первому счастливчику. Харенцы были хорошими войнами и крик тревоги начал будить спящий лагерь. Не все проснувшиеся успели прикрыться щитами и каждые несколько секунд смерть забирала нерасторопных.

— Что случилось Галиб?

— Русы стрелами беспокоят.

— Ночью?

— Да. Но стреляет один человек. Правда весьма точно.

— Отправьте сотню изловить его и погасите костры.

— Будет исполнено.

Растащенные костры, чадя дымом и поблёскивая углями создали иллюзию безопасности, но это ни как не сказалась на точности выстрелов, а лишь скрыло от самих харенцев реальное количество потерь. Отправленная на излов сотня растворилась во тьме, а Лёня выбивал их неспеша, чтоб не началась паника. Две-пять стрел в лагерь, шестую охотникам. Функционал брони отчётливо изображал каждого в режиме тепловизора, по этому найти неприкрытые щитами дыры труда не составило. Воины интуитивно ощущая, что спрятаться не получается начали сбиваться в круг выставляя сплошную стену щитов в два ряда высотой, но стрелы всё равно находились неприкрытые бреши и к утру войско не досчиталось половины, а с первыми лучами солнца появилась тяжёлая конница русов и лучников ведущих обстрел стало в сотни раз больше. Бежать было некуда, лагерь был окружён оставалось либо сдаться либо идти на прорыв. Воины Харена решили биться, но две с половиной тысячи пеших, голодных и усталых, против пяти тысяч конных и пяти тысяч пеших — это не лучший расклад, но прослыть трусами никто не хотел.

Размеренный разбег трёх тысяч тяжёлой конницы смёл их порядки, но никто не бросил оружие и воины Харена бились ещё около часа.