Адмирал Империи 6

Глава 12

— Я уж думала карачун мне пришел, — нервно хихикнула Поля, высовываясь из-за распахнутой створки пневмодвери, в проеме которой я сейчас лежал и «прохлаждался» весь засыпанный металлическими ошметками только что уничтоженного «паука». — Александр Иванович вы в поряде?

— Что за жаргон у вас — рядовая Яценко⁈ — типа построжился я, не понимая половины произнесенного казачкой, но, в тот же момент не скрывая радости, что вижу живой эту бойкую девчонку. — Так это тебя я всеми силами стараюсь спасти? Если бы знал, кто отстреливается здесь в отсеке и верещит как поросенок, то и не побежал через всю простреливающуюся анфиладу, подставляя собственную задницу под пули.

— Я мне и не сильно ваша помощь была и нужна, — хмыкнула Поля, выскакивая в корридо и помогая мне подняться. — Как вы, господин контр-адмирал, не ушиблись?

Девушка явно была благодарна и крепко прижалась ко мне, тепло обнимая совсем не по уставу.

— Отставить щенячьи нежности, — по-деловому отстранил я от себя Полину, но самому было приятно, даже сейчас в такой обстановке.

Полина с первого дня, как попала на «Одинокий», после тех страшных событий, что случились с ней на борту «Абдул Кадира», проявляла ко мне и к Кузьме Кузьмичу Дорохову любовь и уважение, конечно, в рамках приличий и стараясь особо это не демонстрировать при своих же товарищах. Но в глазах этой молодой бойкой казачки всегда при встрече со мной или полковником светилась теплота и нежность, похожая на любовь маленькой сестренки к старшему брату. По-крайней мере мне так виделось. Однако почитание своих командиров не отменяло тот факт, что девчонка по-прежнему оставалась колкой на слово и независимой в суждениях, — характерных черт, свойственным многим выходцам с системы «Новый Кавказ»…

— Что значит «не сильно нужна была помощь»? — немного даже обиделся я, кивая в сторону валяющихся вокруг обломков штурмового бота. — Вон «паукообразного» смотри какого завалил! Если бы не контр-адмирал, он бы тебя быстро разорвал на кусочки…

— Спасибо, конечно… Но, нет, не разорвал бы, — усмехнулась Полина, перезаряжая пистолет. — Потому как «янки» ограничили зону действия своих «пауков»… Я только и успела что заскочить в помещение с анфилады, как эта многоножка ринулась за мной следом. Ну, все, думаю — отпевай бабенку! Перекрестилась напоследок…

Я снова не сдержал улыбки манере Полины вести диалог.

— Значит, перекреститься успела, а перезарядить оружие — нет…

— Да в том-то и дело, — оживленно затараторила Поля, — я же говорю, зона уничтожения объектов «паукообразными» ограничена операторами «янки». Робот подбежал ко мне и вдруг замер, а турель у него на башке неожиданно деактивировалась. Просто стоял несколько секунд и тупил, хотя я валялась на полу и была как на ладони… Я, оказывается, выползла за периметр действия систем поиска целей… А потом, видимо эта консервная банка проанализировала, что ничего не сможет со мной поделать, и рванула назад к выходу. Тут вы с сороконожкой и столкнулись лоб в лоб… Дальше взрыв и его лапки разбросало по коридору…

— Если бы знал подобные тонкости настройки американского робота, то не побежал тебя спасать, — сказал я, оглядываясь по сторонам и ища пути отхода с опасного участка. — Впрочем, вообще не сдвинулся бы с места — если бы знал, что именно «ты» здесь…

— Обманываете, господин адмирал, — Поля снова прижалась ко мне как котенок. — Побежали бы еще быстрей, ведь вы мой ангел хранитель… Вы и Кузьма Кузьмич…

— Вот это новость! — воскликнул я. — Глупости выброси из головы! Какие мы с полковником — ангелы, ты посмотри на меня и на него. Хорошо, согласен, я может быть и красив как херувим, но Дорохов то куда попал…

— Да, не за красоту…

— Так, оставим на потом ненужные разговоры, — я снова отцепил от себя рыбку-прилипалу. — И давай выбираться отсюда, иначе действительно превратимся в ангелов, причем быстро и невинно убиенных… Где твой «винт»?

— Винтовку потеряла, когда сваливала от сороконожки, — ответила Полина, бегая глазами и ища оружие на полу. — Там осталась лежать, у колонны… Я сейчас быстро…

— Куда пошла! — я за шиворот оттащил казачку с линии огня. — Оставь, не до нее сейчас… Побежали…

Я выскочил на открытое пространство, выпуская неприцельную очередь в сторону, откуда могли появиться американские штурмовики. Полина не отставала от меня, разряжая обойму из автоматического пистолета в том же направлении. Не знаю, попали мы в кого-либо из «янки», скорее всего, нет. Не важно, главное что это подарило нам секунды три — четыре, чтобы безопасно преодолеть простреливаемую зону и укрыться за колонной уже с другой стороны анфилады.

Еще несколько прыжков, блага эндоскелеты позволяли это сделать молниеносно, и мы оказались в самой гуще «рукопашной» схватки, проходившей между бойцами моего отряда «отважных» и вражескими пехотинцами. Я с ужасом смотрел как «янки» — эти закаленные в бесчисленных абордажах и ближних боях бойцы разделываются с моими почти не подготовленными ребятами. Насколько бы смелыми и отчаянными не были офицеры с мостика «Афины», противостоять настоящим убийцам, которых годами готовили к мясорубкам в отсеках кораблей, они не могли.

Первый шок от неожиданного появления нашей группы у американцев прошел, при этом десяток их штурмовиков были, либо убиты, либо серьезно ранены. Но оставшиеся поняв, что русский отряд, возникший из неоткуда, не такой уж большой и страшный, быстро пришли в себя и контратаковали. Тут же посреди коридора анфилады завязалась кровавая свалка, где в ход шло все. Кто успевал применить стрелковое оружие — выпускал очередь в упор по врагу, кто мог дотянуться до импульсной гранаты — магнитил ее на бронескафандр своего противника, кто-то уже вовсю дрался на плазменных штыках и саблях в поединке…

Холодное оружие в такой свалке и суматохе было самым эффективным. Поэтому я тут же бросил в руки Полины винтовку, чтобы у той была возможность орудовать штыком, а сам выхватил свою любимую офицерскую саблю. Одновременно синим светом зажглись активированный штык и изогнутый клинок в моей руке. Мы оба ринулись в бой, уже не думая ни о каком отступлении. Да и возможности если честно такой уже не было, в этой ситуации когда рядом с тобой два десятка штурмовиков противника собирающихся в ближайшее время тебя убить, как-то не получается развернуться к ним спиной и начать убегать в смежные отсеки. Тут уже бьешься до конца, либо мы их, либо они нас… И, похоже, второе более очевидно…

Один за другим падали мои «отважные», беспощадно исколотые и разрубленные штыками американских морпехов. Тем более что у врага было серьезное численное преимущество — на каждого русского приходилось минимум двое солдат противника… Кто-то еще надеется, что у нас остались хоть какие-либо шансы на победу⁈

Я от злости, бессилия и боли при виде окровавленных тел моих бойцов, взревел как бешеный зверь и бросился на одного «янки», потом на другого, сея смерть и ужас вокруг. Не чувствовал я уже, ни страха, ни усталости… Клинок сверкал над головами несчастных американцев, в следующее мгновение опускаясь на их бронированные сферы, либо разрубая пластины их скафандров. Не задерживаясь на очередном пехотинце, ранив его или убив — без разницы, я тут же переходил к другому, стоящему ближе всех…

Мою яростную атаку поддержала Полина, всегда оставаясь за спиной и прикрывая огнем и штыком своего бешеного, вышедшего из-под контроля, адмирала. Американцы от неожиданности начали пятиться и жаться по сторонам, пытаясь уйти с пути двух русских берсерков, решивших умереть здесь и сейчас, прихватив на тот свет как можно больше своих врагов… Со стороны так и казалось, терять нам с Полей было уже нечего, все равно были окружены, так что только вперед!

Неожиданно, переступая через тело очередной своей жертвы, я наткнулся на достойного поединщика и тут же его узнал. Передо мной вырос тот самый офицер контрабордажной команды авианосца «Тикондерога», с которым я вел переговоры о заложниках адмиралах и безопасной для меня и моих солдат эвакуации с флагмана 21-ой дивизии. Тогда мне этот огромного устрашающего вида штурмовик, Ронни, кажется, его зовут, показался недалеким и нерешительным. Что нельзя было сказать про этого морпеха в бою.

Я почувствовал это практически сразу, как только моя сабля коснулась штыка винтовки пехотинца. Во-первых, тот легко и непринужденно парировал мой резкий и для многих противников неотразимый по скорости выпад. Еще один удар с другого направления — и снова блокировка, будто ничего особого не происходит. Ронни даже успел мельком мне улыбнуться — мол не на того напал…

Добро, если ты такой прям профи в рукопашной схватке, давай увеличим интенсивность наших движений, — разозлившись, подумал я и обрушил на американца шквал ударов и выпадов безостановочно сыпавшихся на него с разных сторон. Офицер по прежнему продолжал блокировать их все и даже пытался контратаковать пару раз, но безрезультатно. Однако к моему облегчению через некоторое время Ронни все же стал пятиться назад, и ехидная ухмылка исчезла с его физиономии, это значило, что все-таки парень не выдерживает и сейчас поплывет…

Ты думал, проткнешь адмиралишку и дело с концом, — все больше распалялся я, усиливая до максимума нажим, — нет, брат, промашка вышла и сейчас ты присоединишься ко всем лежащим на полу «янки»…

Без лишней скромности могу сказать, что я хорошо владею холодным оружием… Все равно скромно получилось. Нет, я отлично владею саблей, это доказано бессчетным количеством выигранных поединков, в том числе с лучшими мастерами клинка в Империи и за ее пределами. Навряд ли ваш покорный слуга стоял сейчас здесь, если учесть, что дуэлей в моей жизни насчитывалось больше сотни и в основном все — поединки чести, то есть смертельные…

Поэтому я был уверен в своей победе и уже предвкушал ее. Ну а что, напоследок перед смертью не рядового космопехотинца разрубить пополам, а хотя бы вот такого бравого офицера! Однако моим кровожадным намерениям неожиданно помешали…

Бедолага Ронни, вспотевший от страха и усталости, практически был прижат к переборке, отчего еще больше потерял возможность свободы движений. Оставалось завершить начатое всего парой выпадов без возможности американца их парировать…

Неожиданно страшная боль пронзила мою правую ногу в районе бедра. Я остановился и обернулся. В ноге торчал штык, подкравшегося ко мне незаметно сзади одного из штурмовиков Ронни. Плазменный клинок пробил насквозь ножной пластины скафандра и вышел с другой стороны…

— Твою же мать! — я рухнул на одно колено…