Лестница к Звездам

Глава 15

Нагору Тома стоял возле больничной койки, на которой недвижимо лежал Момотару Дзюбэй. Осунувшийся, изрядно похудевший, бледный, с темными кругами под запавшими глазами. Весь в каких-то трубочках, проводках и датчиках, на аппарате искусственной вентиляции легких. Мерно попискивали какие-то приборы.

В руках Тома держал планшет, взятый с изголовья кровати. Подросток прокручивал на экране строчки медицинского текста истории болезни и диагноза Момотару. Самое удивительное, что Тома прекрасно понимал все эти зубодробилные медицинские термины, как в отдельности каждый, так и их сочетания. Хотя, стоит ли удивляться? Уж точно, не после всего того, что успело произойти в крайний месяц. Всего навсего, становится очевидно, что вместе с массивом боевых и хакерских знаний с умениями, Демон затолкал ему в голову ещё и медицину. Единственно, непонятно, какого уровня: к примеру, может ли Тома прямо сейчас пойти в соседнюю операционную и провести там операцию на живом конкретном пациенте?

Где-то внутри крепла уверенность, что может… От этого становилось не по себе.

— …первая помощь пациенту была оказана критически поздно. Большая потеря крови и остановка сердца вызвали серьёзное кислородное голодание тканей тела, а главное, мозга. Реанимационными мероприятиями удалось запустить сердце и остановить кровотечение. Переливание донорской крови и физраствора помогли стабилизировать состояние…

Рядом стоял лечащий врач и объяснял то, что Тома и так читал в файле пациента. В глазах врача легко улавливалось недоумение. Однако, говорить он не переставал.

— …в общем, вывести из состояния комы пациента мы можем, но мозг был слишком долго без кислорода. Префронтальная кора повреждена, так же повреждены таламус и гиппокамп, а это означает, что, с почти стопроцентной вероятностью, пациент мало чем будет отличаться от овоща… Мозг, к сожалению, современная медицина ещё восстанавливать не научилась.

— Поэтому, вы продолжаете держать его в коме, надеясь на чудесные способности молодости к восстановлению и скрытые резервы организма, которые как-то смогут поправить ситуацию? — хмуро проговорил Тома. Не то, чтобы он спрашивал, скорее просто констатировал для него и для доктора очевидные вещи. Сато же переводил непонимающий взгляд с одного на другого.

— Возможность такого исхода не нулевая, — ещё более удивлённо ответил подростку врач. — Науке известны не одна сотня подобных случаев…

— Встретить динозавра на улице — вероятность тоже пятьдесят процентов, — хмуро произнёс Тома. — Я понял вас, Сенсей, — после чего вернул планшет на положенное ему место и вышел из палаты. Следом за ним поспешил и Сато.

Тома дошёл до открытого окна в конце больничного коридора и остановился у него, уперев в низкий подоконник руки. Сато остановился, не доходя до него пары шагов.

— Если бы я курил, то сейчас бы, наверное, очень глубоко затянулся бы, — негромко сказал Тома, невидяще глядя на деревья во дворе госпиталя, на который выходило это окно. — Чем вот это вот, отличается от смерти? Повреждённый мозг… овощ… Хотя, знаю чем: это — хуже. Это будет заставлять плакать и страдать маму Дзюбэя гораздо дольше… Да и мне разрывать душу виной. Вы ведь знали уже диагноз и прогнозы, когда шли ко мне, Господин Старший Инспектор?

— Знал, — не стал отрицать Сато. — Однако, я не мог не рассказать. Ты бы всё равно, со временем, всё выяснил бы, Нагору-кун. Легче не было бы.

— Понятно, — вздохнул Тома, поднимая глаза к небу. Сказать, что ему в этот момент было плохо — ничего не сказать. Ему было хуже, чем плохо. Ему не хватало воздуха, в горле стоял ком, а в груди будто бы что-то рвалось на части.

— Знаешь, Нагору-кун, — тоже вздохнул Сато. Вот только его вздох сильно отличался по эмоциональному наполнению. У него это был последний глубокий выдох и вдох перед прыжком в воду. Перед шагом, после которого, вернуться уже нельзя. Как в той крылатой фразе: «Когда летишь вниз с моста, понимаешь, что все те проблемы, из-за которых ты с этого моста прыгнул, решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста…». — Взгляни на вот это, — положил перед Томой свой разблокированный коммуникатор полицейский. Тот опустил взгляд и сфокусировал его на открытых файлах.

— Что это?

— Материалы дел о пропаже людей, в основном, в районе Хигасияма… до теракта. А главное — результаты вскрытия тел, найденных в разных концах Киото в последствии. Эти тела были опознаны, как принадлежавшие тем самым пропавшим людям.

— Вот как? — нахмурился Тома, уже внимательно проглядывая предложенные фотографии и отчеты. Не то, что бы, его так они заинтересовали, просто хотелось отвлечься. Всё равно на что. Лишь бы только перестать рвать себе душу мыслями и чувством вины. — И что в них?

— Похищали пациентов больниц. Бездомных. Пациентов психиатрических лечебниц. Преимущественно Хигасиямских. В том районе, как ты, наверное, знаешь, находился Второй Киотский Госпиталь… В том числе и пациентов с повреждениями мозга.

— Мозга? — ещё сильнее нахмурился Тома.

— Да, — кивнул Сато. — А у найденных тел, исходных патологий уже не было, что во многих случаях затрудняло опознание. В то время, в СМИ хватало шума из-за постоянных убийств и войны Кланов, иначе журналисты непременно подняли бы вой. Слишком уж невероятные вещи, достойные страниц самой желтейшей из желтой прессы… там ведь не только с мозгом были случаи, там у некоторых трупов руки и ноги «отрастали», повреждения позвоночника исчезали…

Взгляд Томы становился острее с каждым словом полицейского. Нагору, словно пёс, становящийся на след, взбадривался и «вытягивался», буквально просыпался, сбрасывая с себя прежнюю аппатично-отчаянную одурь.

— Каким числом датируется крайний случай? — уточнил Тома.

— За день до теракта, — ответил Сато, так как был заранее готов к этому вопросу. — И тело пропавшего так и не было найдено. Затрудняет дело то, что почти ни на кого из пропавших, заявления о пропаже не было. Просто находили трупы, и начинали выяснять их происхождение, выходили на Хигасияму…

— А официальная версия взрыва? Кого назначили виноватым?

— Версии, как таковой, нет. Свалить же решили на неисправность оборудования, висящего на планетарной орбите крейсера. Капитан, после произошедшего, застрелился в своей каюте. Главный техник, отвечавший за исправность систем и орудий, последовал примеру капитана через пару часов после того. Проверка всех журналов, логов и документирующих систем, как и самого орудия, ничего не дали. Крейсер отогнан подальше от населённых планет, к астероидному поясу…

— Неисправность? — совсем уж сошлись на переносице брови хмурого Томы. — Не взлом?

— Следов взлома найти не удалось. Как и самой неисправности. Орудие просто выстрелило… а перед этим крейсер просто изменил курс, сместившись на пять градусов относительно прежнего. Без каких-либо команд со стороны экипажа. Несчастный случай.

— Демон! — ругнулся Тома, отбрасывая коммуникатор на подоконник. Высота и сила броска были не большие, и коммуникатор не пострадал, да и не мог пострадать, ведь это была усиленная, укреплённая модель. Но всё равно, полицейский неодобрительно качнул головой и поспешил забрать свой гаджет.

— Я тоже считаю это происшествие чудовищным, Нагору-кун, но к чему вещи-то ломать?

— Вы не поняли, Сато-сан, — поморщился Тома, слегка и сам стыдясь своей вспышки. — Это не ругательство. Демон, Киотский Жнец, Киотский Они — это его рук дело! Это он взломал крейсер и навёл его, не оставив следов. У него есть такая возможность, я же вам говорил в ангаре.

— Ну уж, совсем-то демонизировать его не надо, — поморщился полицейский. — Одно дело — взлом гражданских, да даже и полицейских систем на планете, и совсем другое дело: военных систем крейсера в космосе. Там же такая защита стоит, что…

— Демонизировать Демона? Вам самому-то не смешно? Плевать ему на эту защиту, — ответно поморщился Тома. — На орбите Киото висит сеть специальных военных спутников, к которой у Демона есть полный доступ. Он через неё взламывает планетарные системы. Военных ему нет необходимости взламывать — доступ ко всем их системам у него итак уже есть. Вспомните «блокировку Сектора» и угон правительственного бота с Премьером на борту! Он же напрямую отдавал приказы флоту всего Сектора!

— Ксо… — выдохнул Сато, до которого, наконец, начал доходить истинный масштаб того, о чем ему говорил подросток ещё на месте убийства «Кирихито». — Но ведь это…

— Чудовищно? — ухмыльнулся Тома. — По-демонски? Ему плевать на жизни людей и жертвы.

— Нерационально, я хотел сказать, — поправил начавшего расходиться подростка полицейский. — Зачем взрывать целый район? Тем более, маскировать это под несчастный случай? Все предыдущие его акции носили демонстративный характер.

— Все известные нам акции, — нажал на слово «известные» Тома. — Акции, которые он проводил в своей белой маске. Но, что мешало ему действовать, снимая её? Или надевая другую? Он заставил всех, приучил думать, что черное косоде и белая маска — чуть ли не истинный его облик. Достаточно одеться по-другому, использовать другое оружие, и всё — он невидим.

— Это пугает, Нагору-кун, — без тени улыбки ответил Сато. — Но как, в таком случае, вообще можно что-то понять?

— Кацура, — пришла подростку в голову мысль. — Демон работает на Кацуру. Или Кацура на Демона, не важно. На Кацуру можно надавить! Он должен знать об этом, хоть что-то.

— Кацура? Ты в своём уме, Нагору-кун? — округлил глаза полицейский. — Как ты вообще себе представляешь «надавить» на почти Премьер-Министра Сектора Ниппон?

— Ну уж точно не вашим значком Старшего Инспектора, Сато-сан, — хищно усмехнулся ученик старшей школы. — Уж точно не значком…

***

Кортеж из четырёх черных флаеров с гербами клана Ишин на дверях и тонированными до полной зеркальности стеклами приземлился возле ворот Киотского поместья Кацуры. Тут же из головной и замыкающей машины выскочили люди в черных костюмах, стилизованных под «западный деловой стиль», в темных до черноты очках, с автоматическим лазерным оружием в руках и катанами на специальных перевязях возле поясов. Они оперативно и грамотно распределились, организовывая охранение и надёжно перекрывая, каждый свой сектор.

Старший, получив доклады по средствам связи от своих подчиненных о готовности, вышел из флаера сам и открыл дверь флаера, из которого вылез степенный Кацура Кин в своём стилизованном под традиционный японский костюме. Он вылез, выпрямился и засунул за пояс свой меч в ножнах, который до того держал в руках, после чего преодолел участок улицы, что отделял кортеж от ворот поместья.

За воротами не меньшее количество охранников продолжило обеспечивать безопасность его движения по двору поместья до дверей особняка, за которыми он вскоре и скрылся. Внутри его встретил управляющий поместья, который дал короткий отчёт о текущих делах, пока сопровождал Кацуру до его личных комнат. Возле дверей, он с поклоном оставил Главу Клана и удалился.

Только войдя, Кин позволил себе расслабить плечи и свободно выдохнуть. А ещё громко и с наслаждением пернуть — время, что он вынужден был терпеть и сдерживаться, казалось ему вечностью.