Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла

- Ну а чем тут еще, в глуши, заниматься? Вот, читаю помаленьку… Так! Гонец бежит!

По лестнице действительно раздался бодрый топоток. Взяв кружку, Старшина выглянул из каптерки и узрел ворвавшегося в расположение «залетчика» с насаженной на черенок щеткой, которую тот держал как туземец копье.

- Молодец — успел! Сейчас лейтенант Кромский откроет тебе клуб и чтобы к обеду там все блестело как котовы яйца. Иди — жди внизу. Он сейчас придет.

- Спасибо за помощь… - Кромский, допив чай, встал, - Значит, говорите, ведро надо выписать у Рафика..?

- Нафиковича. Да. А потом на склад к Дубко. Склады — это туда.

- А вот если я хочу в клубе поставить компьютер, мне у кого разрешения спрашивать?

- У Начштаба. А у тебя компьютер лишний?

- Ну не лишний… Мой… Просто я на нем планирую работать, а дома это не выходит.

- Сосед мешает?

- Не то, что бы мешает... Просто постоянно просит то поиграть, то музыку включить. А я не могу сосредоточится в такой обстановке.

- Ну тогда так и объясни. Думаю, Геннадий Палыч будет не против…

- Спасибо, я, в таком случае, сейчас открою клуб и навещу его. Он же в штабе, если я правильно помню? Еще раз спасибо за советы и инвентарь… Пойду...

Кромский, еще раз приподняв фуражку, отбыл. Старшина покачал головой ему вслед, взял сигареты и, заперев каптерку, спустился в курилку. Сидевший там Мешков с готовностью двинулся, освобождая место на лавке.

- Коллега…

- Я тебе, Вадик, после такого, не «коллега»! Взял, летеху на меня натравил. Вот какое я тебе злое зло сделал?

- Все по справедливости! Ваш лейтенант, вам и отправляем. Как он тебе, кстати?

- Да нормально пока, а что?

- Ничего… Просто есть ощущение, что долго он тут не задержатся.

- Почему?

- Ну потому, что какой из него военный?

- Да такой же, как и из Дубко, - отмахнулся Старшина, - Но служит-же? И даже толк есть. У нас сейчас ситуация не та, чтобы офицерами разбрасываться…

Некоторое время они молча курили, наблюдая как Кромский пытается руководить уборкой в клубе. Получалось это у него не очень, но боец видя, что Тарасов зорко бдит, держал себя в рамках и даже что-то делал, несмотря на свою «дембелеватость».

- Этот, стало быть, «наш», - вздохнув, Старшина кивнул на Кромского, - А вы себе этого забрали? Как его? Деревянкин, кажется.

- «Деревянный», - Мешков постучал по лавке, - Как по Чехову, ей богу. Я его «Буратиной» называю.

- Чего так ласково?

- Я? Я еще так. Вот Зампотех! Вот он его «ласкает» на двух языках — родном и матерном.

- Натворил что-то?

- Пока нет. И, походу, не успеет. Руслан Шарипович сказал, что бы этого неструганого близко к машинам не подпускали.

- Чего он так на него взъелся?

- Да как тебе сказать? Ты прикол с ведром компрессии знаешь?

- Конечно знаю! Кто-ж его не знает?

- Как выяснилось — есть кадры… - любящий рассказывать такие истории Мешков расплылся в довольной улыбке, - Займанов его решил подъебать по старинке. Говорит: «Хорошо, что вы тут, товарищ лейтенант, а то беда! Пожарная машина встала! Компрессию упустили, теперь крутим-крутим — толку хуй! Нам бы той компрессии хотя бы ведерко, а то Комбат узнает — пострадают все. Сходите до Селивёрстова — надавите на него погонами, ибо «старший прапорщик» для него не авторитет.»

Злорадствовать было не хорошо, но Старшина не удержался от ухмылки. Мешков солидарно покивал.

- Ну лейтенантик, такое услышав, перья распушил, ведерко схватил и к «Сильверу». И давай у того компрессию требовать. Николаич чуть заживо не охуел, но виду не подал. А когда понял, что происходит, решил прикол поддержать и молвил человеческим голосом: «Иди-ка ты, мил человек, нахуй. У меня тут все под счет и по документам. А ты не со стаканом пришел, а с ведром. Вон видишь там здание? В нем сидит брат Солнца и Луны, наместник Бога на земле, властелин царств, царь над царями, властитель над властелинами, заместитель командира батальона по вопросам тыла, великий и богоподобный Рафик Нафикович. И если он прикажет выдать тебе компрессию — я выдам. Хоть ведро, хоть два, хоть опохмелиться каждое утро. Коли не убоишься — проси. А я самоуправство чинить права не имею…

- Только не говори, что он к Зампотылу пошел..?

- Нет конечно! Он что — совсем дурак? ОН ПОЗВОНИЛ!!!

- Ой ма-а-ть… - Тарасов закрыл лицо в притворном ужасе, - Представляю, что там было…

- Там в этот момент Комбат был. И Зампотех. Прям в кабинете. Так что не — даже не представляешь.

- Беда… Деревянкин-то у нас не только умный, но и везучий...

- Не то слово. Зампотыл на Займанова и Селивёрства час орал не повторяясь. Орал, а те ржали. И Нафикович тоже ржал. И от этого еще больше орал…

В курилку сунулся посыльный из штаба. Немного тормознув, он принялся быстро переводить взгляд с Мешкова на Тарасова и обратно, потом, наконец, сообразил.

- Товарищ старший прапорщик… Разрешите обратится к прапорщику Тарасову!?

- О Вась! Я же тебе говорил, что разницы между «прапорщиком» и «старшим прапорщиком» даже солдаты не видят? Смотри, сколько тупил!

- Зато бухгалтерия видит, - отмахнулся Старшина, - Что такое?

- Вас Начальник Штаба к себе вызывает!

- Хорошо — сейчас подойду. Ладно, Вадим — спасибо за увлекательную беседу… Пойду — узнаю, что стряслось?

- Это, сто пудов, Дубко опять нажаловался, - предположил Мешков, - Он на меня уже две докладные написал, скопидом несчастный.

- Вот и выясним...

Махнув рукой, Тарасов затушил окурок в урне и пошел в сторону штаба. На крыльце он остановился, проверил как сидит фуражка, одернул китель — если Дубко и правда нажаловался, а там было за что, то лучше предстать перед Начштаба без нарушений формы одежды. Убедившись, что все как надо, Старшина вошел в Штаб и постучал в дверь кабинета.

- Вызывали, товарищ подполковник?

- Да — проходите, - на лице Начштаба играла хитрая улыбка, -Руслан Шарипович помнится давно, весной еще, упоминал, что вы брались забор вокруг части чинить? Как результаты, кто распорядился?

- Да никто… - пожал плечами Тарасов, не понимая, почему Начштаба начал интересоваться этим только сейчас, - Это я так — в инициативном порядке решил выяснить, как его «малой кровью» залатать. Ну после того как на Катюхина напали… А то ходят тут всякие! Но бревен много надо, машина, люди...

- Понятно… Знаете, мне тут, на днях, доложили, что, на просеке какой-то фургон видели. Неоднократно! Наверняка опять что-то воруют! Так что надо нам, срочно забор залатать! И, кровь из носу, до холодов это сделать, а то земля схватится и, считай, до весны будем с этими дырами жить. Так что, раз уж у вас были идеи на данный счет, вам и карты в руки. Людей и машину выделю. Справитесь?

- Так точно! Разрешите идти?

Старшина отдал воинское приветствие и, вспоминая старую армейскую поговорку про то, что инициатива делает с инициатором, вышел.

***

- Иваныч, не в службу, а в дружбу... - взъерошенный Ротный поймал Старшину, когда тот уже готовился отправляться на промысел за шпалами, - Соседи твои проставляться собираются, заказали у Маришки самогон. А я его дома забыл. Мне сейчас никак не вырваться — можешь заскочить и забрать, а то деньги уже взял и как-то оно некрасиво получается. Понимаешь?

- «Нешто я да не пойму, при моем-то при уму? Чай, не лаптем щи хлебаю, соображаю, что к чему», - Тарасов снова процитировал Филатова и задумчиво оглянулся на ждущий его грузовик, - Ладно - попробую.

- Спасибо!

- «Спасибо» на хлеб не намажешь. Я к тебе наладился, считай, поесть на халяву, а самогон просто предлог.

- Давай! - Катюхин гулко хохотнул, - И Маришке скажи, что я подзадержусь.

- А то она сама не догадается… - махнув ему рукой Старшина залез в кабину.

Старый карьер располагался в шести километрах от части по прямой. По дороге, разумеется было намного больше, но водила, с молчаливого соизволения Тарасова, срезал через лес по просеке вдоль ЛЭП и через какой-то накатанный деревенскими проселок, в конце чуть эффектно не вылетев с пятиметрового обрыва. Шпалы, о которых говорил Начштаба, пришлось немного поискать и, когда нашли, Старшина сделал присутствующим предложение, от которого те не смогли отказаться.

- Итак, мои верные дуболомы! - построив бойцов возле машины, он прикинул объем кузова, потом обвел рукой фронт работ, - Делов тут — начать и кончить. На час максимум. А времени у нас — до обеда. Так что, если закончим погрузку с опережением графика, потом разрешу поиграть в «Тишину». Продолжительность игры зависит от того, как быстро управитесь. Так что все в ваших руках. Вперед!

Бойцы с энтузиазмом покивали и буквально накинулись на работу. Тарасов не успел выкурить пару сигарет как кузов был плотно забит воняющими креазотом шпалами. Правила у упомянутой армейской игры были нехитрые: издавать как можно меньше шума, дабы не мешать товарищам дремать. Так как шпалы были не то, чтобы кому-то нужны, но и не то, чтобы вообще ничьи, играть решили отъехав от карьера и припарковавшись в кустах на просеке. Бойцы, найдя места поуютнее, завалились дрыхнуть, а Старшина потопал в Ташлу.

Марина ковырялась в огороде. Увидев Тарасова, она отряхнула руки и помахала ему.

- Здрастье! Что? Денис никого моложе не нашел, чтобы за самогоном послать? Забыл, растяпа, хотя я ему два раза напоминала!

- Я, Марин, на это задание с корыстной целью вызвался…

- Да уж поняла! Проходите...

Тарасов прошел в дом, вымыл руки и сел за стол. Марина начерпала тарелку борща, сдобрила его сметаной и, поставив перед Старшиной, села напротив.

- Ешьте…

- А ты?

- Я не голодная… Что у вас там? Много работы?

- В армии две главные проблемы.. - взяв ложку, Старшина поболтал ей в тарелке, - Дохрена работы и нечего делать. Не знаешь даже, что хуже.

- Почему?

- Солдат без дела — потенциальное ЧП. От безделья всякая фигня в голову лезет.

- Какая, например?

- Всякая… Напиться, подраться, вверенное имущество стибрить и применить с ущербом себе и окружающим. Парням восемнадцать-двадцать лет — энергии много, а мозгов еще не наблюдается. Так что целый день ходишь — думаешь, чем их занять, чтобы они не убились, а тебя, за это, в тюрьму не закрыли.

- Да… Денис рассказывал как они, в училище, веселились… Как живы, только остались?

- Вот и фигня-то… - согласно кивнул Тарасов, - Ты думаешь, почему в армию в таком возрасте призывают?

- Почему?

- Потому, что в восемнадцать лет тебе кажется, что ты бессмертный. Ты даже не задумываешься о том, что сейчас пух — и тебя нет. Призови кого в тридцать — да фиг ты их из окопа выгонишь.

- А вы как же? Вы же уже взрослый, а все равно в армии..? Воевали вот...

- Пока молодой был — воевал. А сейчас — нафиг-нафиг. Я лучше портянки в каптерке посчитаю. Хватит… Навоевался…

В дверь постучали. Встав, Марина вышла в сени откуда, секунду спустя, полился поток ругани. Тарасов с интересом прислушался к нехарактерным для Поволжья ставропольским оборотам, потом встретил вернувшуюся хозяйку сочувственным взглядом.

- Эко ты их… Должники?

- Хуже! Сектанты!

- Сектанты? В деревне?

- Ага… Города им мало! Все ходят и ходят! Книжки свои тулят.

- А что они тут забыли?