Последний министр 4

Глава 12

«Значительное число арабов и турок не имеют никакой другой продуктивной функции, кроме как продавать фрукты и овощи. И это скорее всего не изменится.» — Тило Саррацин министр финансов правительства Берлина.

Год 1917, январь 24-26 января, Петроград, Российская империя.

В Петроград постепенно стекались люди.

Тысячами прибывали с линии распущенного восточного фронта.

Часть этого народа сразу вступало и записывалось в новые отборные части. Но все же большая часть из них возвращалась на гражданку.

Как мы помним, первых отдельно курировали генералы Хабалов и Келлер, когда как вторых курировал и сопровождал столичный градоначальник Балк. Александр Павлович, человек на хорошем управленческом и организаторском опыте, отлично справлялся с поставленной задачей. В течение дней 23-24 января, Балк сумел полностью перестроить формат работы столичных общественных организаций. И с его помощью направить широкий рабочий аппарат общественников (теперь подчинённых власти целиком) на распределение прибывающих граждан по новым и дефицитным рабочим местам. Балк подготовил списки незакрытых рабочих мест, на которых существовал спрос на предприятии, умело выделил проблемные зоны на производстве, заслушав на отдельном совещании доклады промышленников. И следом создал специальные распределительные комиссии, в которые, в том числе, вошли представители рабочих с заводов. Народ, возвращавшийся с фронта на гражданку, проходил через такие комисси и заполнял в там анкету, указывая свои навыки и профпригодность. И согласно полученной информации, комитетчики распределяли прибывших по местным заводам, фабрикам и предприятиям. Понятно, что для урегулирования и налаживания всей цепочки процесса требовалось время, понятно что где-то сбоило и спотыкалось на ровном месте. Однако в целом процесс скрипя и пердя, таки исправно функционировал. И к утру следующего дня на промышленные предприятия начали поступать первые рабочие, своим появлением позволившие закрыть проблемные места.

Ну а Александр Павлович на ежедневном вечернем заседания правительства уже 24 января докладывал.

— Господа, сегодня в течение дня нами оформлены и анкетированы несколько тысяч человек новоприбывших. Комиссия всю ночь будет заниматься их дальнейшим распределением, все под полным контролем. Все поставленные задачи будут решены, все брошенные вызовы — приняты.

Если для градоначальника Балка постепенный, растянутый «исход» фронта и пришествие людей в Петроград группами, были несомненным плюсом, позволившим наладить процесс (гораздо удобнее «обрабатывать» прибывших постепенно), то для генералов Хабалова и Келлера это явилось настоящей головной болью.

Далеко не все сладко складывалось у них, и далеко не так, как изначально хотелось.

Всего через пару часов после получения приказа стало понятно, что за день собрать, укомплектовать и привести вновь формируемые военные части — затея трудноисполнимая и имеющая мало общего с настоящей реальностью.

И Александр Дмитриевич отчетливо осознавал, что к 25 января ни Хабалов, ни даже Келлер (при все то его уверенности) ни за что не справятся с поставленной перед ними задачей. Хоть тресни, хоть наизнанку вывернись.

Не выйдет.

— Ой, не получится, Александр Дмитриевич, ой времени вы мне дали мало, ой не успеем ничего толком... Подставлю Россию матушку и своего Государя Николая... — горячился Хабалов, взмыленный весь, взвинченный.

Он даже на заседание правительства не явился, хотя и был туда приглашён.

— Вы главное работайте, Сергей Семёнович, у вас отлично все получается, — подбадривал старого генерала Протопопов.

Немного по другому говорил Келлер.

— Будет. Все будет. Вы, Александр Дмитриевич, лучше своими делами займитесь.

А не получалось у Хабалова и Келлера как раз таки потому, что на вечер 24 января в Петроград продолжали стягиваться люди. И их было все ещё недостаточно для реализации задуманной операции. Укомплектование дивизии Келлера не останавливалось ни на минуту. Снабжение — тоже.

Но ведь в любом деле, если ты хочешь чтобы оно было выполнено хорошо, есть понятные сроки. И результат возможно достичь только тогда, когда эти самые сроки исполнитель будет неукоснительно соблюдать. Но и сроки, опять таки, бывают разные. И понятие дедлайна для самого исполнителя и для заказчика могут подчас значительно разниться. Ставь дедлайн, озвучь его исполнителю, чтобы он знал, что есть четкие временные рамки. И обставь все так, чтобы до реального дедлайна оставался значительный запас.

Именно так Протопопов и сделал, обозначив для генералов двадцати четырёх часовой срок. Вот потому и бегали генералы туда-сюда с дымящейся жопой, что до окончания озвученного им дедлайна оставались считанные часы. И выкладывался при этом даже не на сто процентов, а вдвое больше. Ну а реальный срок все таки отличался от номинально названного — укомплектованные и сформированные части были нужны Александру Дмитриевичу не раньше чем через день за дедлайном, озвученным исполнителям.

Правда сроки реального дедлайна Хабалову и Келлера вовсе необязательно было знать...

Понятно, что оба в итоге не уложились в отведённое время, не смогли никак, но к вечеру следующего 25 января отборные ударные группы таки оказались готовы к незамедлительному выдвижению на Кавказский фронт.

Келлер сформировал и лично принял дивизию из двух отборных бригад по два полка каждый. Общей численностью порядка 4000 человек. Дивизия получила имя «Царьград» и в неё, что понятно, вошли лучшие из лучших бойцы с Восточного фронта.

Хабалов всю эту дивизию самым блестящим образом укомплектовал. Перевернул склады Петроградского военного округа, все перерыл, но укомплектовал таки.

А уже 26 января ранним утром в Петрограде прошёл скорый смотр войск, на который прибыл лично Государь Николай, напутствовав бойцов своей запоминающейся речью, сказанной горячо и эмоционально:

— Сердцем и мыслями я с вами в боях и окопах, призывая помощь Всевышнего на ваши труды, доблести и мужество.

Помните, что без решительной победы над врагом наша дорогая Россия не может обеспечить себе самостоятельной жизни и права на пользование своим трудом, на развитие своих богатств.

Проникнитесь поэтому сознанием, что без победы не может быть и не будет мира. Каких бы трудов и жертв нам ни стоило это, мы должны дать Родине победу.

Я сердцем чувствую Ваше горячее стремление и готовность всех и каждого до конца исполнить свой святой долг защиты Родины.

Я напутствую вас с твердою верою в милость Божию, в духовную мощь и непоколебимую твердость и верность всего русского народа и в военную доблесть новой дивизии «Царьград»!

-Ура! Ура! Ура!

В небе над Петроградом звучал в ответ хор тысяч голосов, прощаясь со своим Императором.

Эти лучшие бойцы теперь получили распоряжение выдвигаться прямиком к Черноморскому побережью, откуда планировалось начать победоносное наступление при помощи сил Черноморского флота...

Турция не ответила.

Проигнорировала наглухо послание в виде ультиматума русских.

С другой стороны, что туркам было отвечать?

По разумению Александра Дмитриевича молчание Турции указывало на то, что турки оказались застигнуты врасплох. И сейчас все более отчетливо, они осознавали, что оказались брошены на произвол судьбы своим старшим союзником Германией. Немцы, если и предупредили своих младших союзников, то это мало что могло по правде говоря изменить. Помощь Турции, реальную помощь, никто не собрался оказывать.

Теперь османы стали все ещё бьющимися в последнем издыхании, но по сути политическими трупами.

Здесь и сейчас ничего уже не могло спасти османов от полного и безоговорочного поражения во всей войне.

Тяжелый 1916 год для турков на Кавказском фронте, делал их по сути беспомощными заложниками сложившейся ситуации. От некогда боеспособной турецкой третьей армии после ряда решительных операций командующего Кавказским фронтом остались рожки да ножки.

Поэтому рассчитывать на серьёзное организованное сопротивление на своём участке боевых действий туркам особо не приходилось. Отсюда и впали в ступор враги...

Что до русских частей на Кавказском фронте, то после активного 1916 года, который и поставил Турцию на грань катастрофы, у них настала пора перевести дух перед новыми действиями. Поэтому военные действия на Кавказском фронте перешли в вялотекущий характер, скисли, едва не захлебнулись. Что не могло устраивать ни офицеров, ни солдат, почувствовавших скорый разгром своего противника и не желавших останавливаться на достигнутом. От того известия о полной боевой готовности и грядущем прорыве встретили на Кавказском фронте с должным этому энтузиазмом.

Дни с 23 по 25 января выдались не менее напряжёнными и для нашего героя. Пока в Петрограде кипела подготовка, вмененная Келлеру, Хабалову и Балку, сам Протопопов первым делом связался с командующим генералом от инфантерии Юденичем Николай Николаевичем. Между прочим, с одним из самых успешных генералов Российской империи в Первой мировой, а заодно блестящим «мастером импровизации». Именно руками Николай Николаевича и был достигнут колоссальный успех в 1916 году на данном участке боевых действий. Протопопов (от лица русского правительства, разумеется) и Юденич обменялись секретными телеграммами, в которых Николай Николаевич был предупреждён о надобности привести войска Кавказской армии в полную боевую готовность незамедлительно.

«Будет исполнено, ожидаю дальнейших распоряжений».

Так отвечал на призыв Протопопова генерал. Государь же лично связался с наместником Его Императорского Величества на Кавказе великим князем Николай Николаевичем с тем же точно распоряжением.

Сухо, без лишних объяснений спустив великому князю приказ. Несмотря на достаточно напряженные отношения между августейшими родственниками в последние месяцы, Николай Николаевич охотно приказ принял, ответив следующей формулировкой:

«Наконец-то ты решился, Ники»

Параллельно послали телеграмму в управление Кавказской армии, а также по корпусам — эти отдельно.

На всякий случай.

Зачем спрашивается?

А все для того, что Протопопову следовало сильно заранее понимать на кого из тамошних боевых генералов следует рассчитывать и не будет ли там сюрпризов.

Сюрпризов по итогу не оказалось.

Первый корпус в лице генерала от кавалерии Петра Петровича Калинина отчитался о полной поддержке планируемой в Петрограде операции. Послание Калинин закончил словами:

«С превеликим удовольствием!»

Также в положительном ключе ответил командующий четвёртым корпусом генерал от инфантерии Владимир Владимирович Де-Витт.

«Отличная задумка, обеими руками за!»

К ним также присоединился Михаил Алексеевич Пржевальский, генерал от инфантерии и начальник второго Туркестанского корпуса.

«Буду бить турков!».

Прокомментировал он.

Все трое, будучи в дальнейшем активными участниками Белого движения, живо откликнулись на призыв своего Государя Императора. Ну и Николай Николаевич Баратов, командующий Казачьего кавалерийского корпуса тоже встретил вести крайне тепло: