Повесть и рассказы. Компиляция. Книги 1-18

25 июня

Он снова рычал ночью. Негромко и зловеще, не вставая с пола и обратив морду в сторону, где находился отель. Уши у него были напряжены, шерсть на загривке дыбом.

Я зажег свечу. Так мы и просидели, где-то с час, пока пес не успокоился.

Я заснул, но под утро меня вырвали из дремы выстрелы. Далеко. Несколько одиночных, а затем две короткие злые очереди.

И тишина.

Когда рассвело, взял винтовку, насыпал полные карманы патронов. Еще три пачки кинул в сумку, вместе с Кольтом «Анаконда». В барабане последнего еще оставалось четыре патрона, и я не очень-то стремился его использовать. Очень громко и отдача такая, что запястья ноют.

Но зато, как оружие последнего шанса – вполне. Два потраченных патрона без труда уложили хвача, когда он выскочил на нас с Мадлен на той безымянной заправочной станции, у холмов.

К отелю я подбирался с осторожностью и на другой его стороне, у дороги, увидел следы на песке. Они вели к полю, в противоположную от города сторону.

Подумал, что выходит, уже полгода не видел никого, кроме Мадлен. Одиночество – то еще испытание. Сперва считаешь, что тебе никто не нужен, а потом ищешь хоть кого-нибудь, любого незнакомца, лишь бы перекинуться с ним несколькими ничего не значащими фразами о какой-нибудь глупости, вроде погоды.

Останавливался через каждые сто шагов, изучал местность в бинокль, поэтому сразу увидел чаек. Отсюда до океана недалеко, так что стервятники тут как тут.

Близко к телу подходить не стал, мало ли. Сюрпризы – вещь непредсказуемая. Остановился в десяти шагах, а пес распугал негодующе орущих птиц. Я окрикнул и он, послушавшись, не стал подходить к мертвецу. Сел у ног, лишь раздувал ноздри, чуя кровь.

Черный. Бродяга. Хотя теперь мы все похожи на бездомных. Лежит на боку. Клетчатая рубаха, выцветшие джинсы, стоптанные ботинки. Щетина на впалых серых щеках с сединой. Глаза открыты.

Полагаю это он был в отеле, видел меня, но подойти не решился.

Оружия не видно, вне всякого сомнения забрали, да и карманы, думаю обчистили. По счастью, те, кто его убил, уже далеко. Интересно, чем он насолил им? Нас не так много, чтобы воевать за ресурсы. Точнее ресурсов (воды, еды и тех же патронов) пока еще завались, чтобы ради них поднимать шум.

Сейчас мало кто рискует шуметь без нужды.

Полагаю убийца или убийцы, постреляв, бросились наутек. Местность они не знают, иначе бы поняли, что здесь мало кто есть. Разве что несколько хвачей, да и то в городе.

Хотя может за время там появилось что-то куда более интересное.

И опасное.

На обратном пути пес стал носиться по траве, охотясь то ли на мышей, то ли еще на какую мелкую дрянь, а затем и вовсе пропал. Я не очень-то беспокоился. Жил же он как-то без меня.

Осторожность вновь сыграла мне на руку. Я заметил четверых зараженных лишь потому, что то и дело осматривал местность. Может сперва они от людей и не сильно отличаются, но с каждым днем болезнь становится все заметнее.

Все, кто выжил, теперь даже не видя глаз, узнают зараженную форму. Походка у них сильно меняется, в отличии от человеческой. Когда они спокойны и не бегут со скоростью оголодавшего экспресса, то выхаживают, точно модели на подиуме. А головы у них в этот момент болтаются, словно в шее нет никаких костей.

Туда-сюда. Было бы смешно, если бы не было так страшно.

Они брели по трассе, недалеко от сгоревшей фермы, меньше, чем в четверти мили от отеля. А до меня довольно близко, футов восемьсот. Как назло, в этот момент появился пес. Я успел одной рукой схватить его за ошейник, а другой за пасть. Чувствуя мокрую слюну на ладони, смотрел лишь на зараженных.

Дасти, на мое счастье, не стал вырываться, а его рычание было таким слабым, что его не услышали.

Они прошли, скрылись за фермой, направившись к лесу. Я выждал несколько минут, прежде, чем отпустить собаку. Хотел вытереть руку от слюны, выругался, понимая, что это кровь. Вся морда спаниэля была в ней испачкана. Он все-таки поймал своего грызуна.