Каратель. Том 2: На службе Республики

* * *

Макс открыл дверь и вышел на балкон. С неба, из темноты, падал, кружась, крупный снег. Морозный воздух пощипывал кожу.

Вокруг виднелись огни Вифлеема — крошечные точки на чёрном фоне. Откуда-то доносилось низкой гудение то ли транспортника, то ли несущей платформы. Вдалеке мигали красные габаритные огни вышек и зданий. Внизу площадь была освещена, и Макс мог разглядеть вырезанный в каменных плитах пентакль. Рабочие заливали в один из его лучей горючую смесь, чтобы поджечь.

Налетел холодный порыв ветра, бросив в лицо пригоршню снега с перил. Макс вытерся рукавом и поднял воротник. Он вспомнил, как побывал однажды в виртуальном музее исторических памятников. Больше всего ему понравился египетский зал с пирамидами. Макс бродил там несколько часов, разглядывая иероглифы, поднимаясь и спускаясь по треугольным граням, плутая в полумраке лабиринтов. Он прикасался к резному камню, нагретому палящим солнцем, и ощущал его шероховатую поверхность. В виртуальном музее можно было делать это — не то, что в настоящем. И всё же Макс предпочёл бы оказаться в пустыне Египта. Он хотел убедиться, что пирамиды действительно существуют.

Снизу поднялся пассажирский глайдер, сверкнул габаритными огнями и исчез между небоскрёбами. Вдалеке стремительно рассекал ночное небо уходящий в космос корабль — огонь, вырывавшийся из его дюз, походил на направленный остриём вниз клинок.

Макс зябко передёрнул плечами. Через несколько часов ему придётся лететь в зону, контролируемую Федерацией. Будет настоящим чудом, если их не подстрелят или не захватят. Макс вспомнил Джул. Она была где-то там, «на другой стороне», как сказали бы Рей Фолнер или Виктор Седов. Но для него она всегда оставалась самым близким человеком во вселенной. Точнее, единственным близким человеком. И он не променял бы её ни на… «Стоп! — сказал себе Макс. — Что ты несёшь?! Ты уже сделал это! Вы расстались, потому что ты хотел стать стрелком. Она не могла пойти за тобой, сам знаешь почему, но ты мог записаться в лётное отделение. Конечно, вы бы не служили вместе, но могли бы видеться хоть иногда. Пилоты собираются время от времени в клубах. Но карателям туда хода нет. Только не им. Будь Макс просто десантником, его, возможно, и пустили бы, но если ты носишь чёрно-жёлтый скафандр — «Извини, приятель, вход только для пилотов». Вежливо, но твёрдо. По крайней мере, так рассказывали в училище. Макс хотел узнать у Маурицци Фантоньи или Отто Грунера, правда ли это, но не решился, ведь это означало напомнить им, что их презирают. А теперь все они мертвы. Из тех, кого Макс знал, выжил только Мясо, да и тот превратился в растение, прикованное к постели. «Бедный Нантэль! — Макс горько усмехнулся. — Теперь ты больше соответствуешь своему прозвищу, чем когда был просто горой мускулов. Впрочем, мы все оказались в положении пушечного мяса там, под Плезантом. Хотя и не в большей степени, чем восставшие рабочие завода, которых мы убили. Хватит! — сказал себе Макс. — Перестань думать об этом. У тебя есть задание от ЧО, так что соберись. В конце концов, ты больше не каратель. Теперь ты шпион, вот и не раскисай».

Да, шпион. Но обязан ли он чем-нибудь Федерации? Пожалуй, да. Она дала ему образование, возможность сделать то, о чём он с детства мечтал: улететь с Земли. Только дало ли это ему свободу? Что он увидел за пределами колыбели человечества? Войну, смерть, облитые азотной кислотой трупы. Боль и опасность. Нет, Макс не мог заставить себя почувствовать признательность Федерации. В конце концов, он был просто человеком — таким же, как любой республиканец. Макс не считал себя патриотом конкретной планеты или определённого политического строя. И Рей Фолнер или Виктор Седов, или Стас Пшежиковский враги ему не более, чем Мария-Анетта или Верховный Поверенный. Почему же он так хотел сражаться с ними, так рвался в карательный корпус? Ведь он никогда не сомневался, что мятежники — враги. «Возможно, — сказал себе Макс, — потому, что раньше их было слишком мало». Тогда можно было считать их бандой, преступниками. Но если почти треть человечества не хочет признавать власть Федеративного Правительства, это совсем другое дело. Да, так и есть! Макс кивнул себе, удовлетворённый этим объяснением. Он работает на ЧО, это верно. Однако он оставляет за собой право выбора. Это честно, особенно учитывая, что формально он мёртв.

Макс вернулся в комнату и сбросил пальто на пол. Он хотел перед сном поупражняться. У него были приготовлены курильницы с особыми препаратами, которые отец Эбнер рекомендовал ему употреблять на первых порах, если не будет получаться установить связь с армирующей решёткой. Жрец гарантировал, что это не наркотики, но можно ли было верить ему безоговорочно?

Вчера вечером Максу удалось связаться с решёткой самому, но такое случалось редко. И сегодня парень чувствовал себя слишком рассеянным, чтобы рассчитывать повторить недавний успех. Он зажёг одну за другой четыре курильницы и сел на пол, подвернув под себя ноги. Прикрыв глаза, Макс стал ждать, пока благовония распространятся по комнате, одновременно стараясь избавиться от всех посторонних мыслей. Постепенно он начал погружаться в транс.