Победитель будет только один

Глава 16

— Кто вы? — спросил меня секретарь с совершенно невозмутимым и безразличным видом, будто у него таких как я сотни, и он делает мне бесконечное одолжение обращаясь со мной. Причем, гад такой, посмотрел на меня едва на секунду и тут же стал заниматься своими делами.

— «Вот же урод!» — подумал я. Потому что, сканировал пространство вокруг и точно могу сказать, что мужчина меня узнал. Узнал, определенно и все что он сейчас делает, направлено на то, чтобы проверить меня на прочность может быть даже, вывести меня из себя. Тем не менее, я не повелся, а спокойно ответил: — Арсений Советников, я записывался.

— Князь уже спрашивал про вас, — ответил недовольным тоном секретарь. — Почему вы не пришли раньше?

— У меня назначено на час дня, — ответил я, спокойно, хотя мужчина уже изрядно меня выбесил своим тоном. — Сейчас без пятнадцати час, я пришел заранее.

— Нужно было прийти раньше! — возмутился секретарь. — Князь, занятой человек! Что ему на каждого отвлекаться?

— Петр Иванович, — посмотрел я на табличку с именем данного секретаря. — Я тоже занятой человек… И не с улицы пришел. Если вы продолжите общаться со мной в таком тоне, я буду вынужден, пообщаться с Григорием Александровичем еще на одну тему, которая называется хамство на рабочем месте.

— Да… — попытался сказать что-то мужчина, но ставшее уже привычным легкое ментальное воздействие с почти незаметным со стороны угрожающим движением, заставляет оппонента заткнуться.

— Мне назначено сегодня на час дня. Назначено за две недели до этого срока, — четко с нажимом сказал я. — Если князь посчитает, что на сегодня для меня у него нет места в расписании, то он перенесет меня на другой день.

— Что вы себе позволяете? — возмущенно просипел мужчина.

— У меня есть права, — уже гораздо более спокойно сказал я. — И мое право заключается в том, чтобы вы известили Григория Александровича о моем прибытии в срок.

— Петр Иванович, какие-то проблемы? — сзади подошел один из молодых бойцов, стоящих на охране в приемной. Парадная форма и короткая сабля на поясе, молодого майора приковывала к себе взгляд. Я как увидел его, так даже удивился сразу такому древнему вооружению, но потом вспомнил, что в опытных руках, дополнительно оружие огромное подспорье особенно при бое с равным противником или с тем, кого нужно взять живым.

— Нет… Все хорошо, — сказал уже более уверенно секретарь. — Мы с господином Советниковым просто общаемся… Арсений Викторович, присядьте, когда от князя выйдет очередной посетитель я извещу его о вашем приходе.

— Спасибо, — легко склонил я голову и развернувшись пошел к кожаному креслу, которое стояло в приемной и которое пока было не занято. Расстегнув верхнюю пуговицу на сером пиджаке я за карманы едва приподнял брюки и аккуратно присел.

Данное действие позволяло мне сохранить остроту стрелки и каким-то мистическим способом сохранить штаны наглаженными. В приемной сидело примерно с десяток человек. Кто-то был явным служащим, кто-то таким же клановым, как и я.

Моя фамилия, мой разговор, мое поведение, все это заставляло соседей по приемной обратить на меня внимание. Кто-то был заинтересован, кто-то испытывал неприязнь, а один служащий испытывал ненависть, но не конкретно на меня, а скорее всего, к клановым в частности.

Чем больше у меня опыт в применении ментальных техник, тем больше я начинаю понимать, что от меня хотят другие люди, какие эмоции они испытывают. Это очень интересно.

В иное время я бы попытался разобраться в каждом из них, чтобы повысить этот самый опыт, но сейчас я у меня было другое занятие. Нужно было немного подумать над тем, что произошло за прошедшее время. А произошло очень много…

Пленение Доронина. Поворотный момент, который поднял мой авторитет на невиданную до этого высоту не только в Клане, но и за его пределами. Да и то не пленение, а принуждение его к миру. До сих пор я помню удивленную физиономию отца, когда он вместе с группой приехал по моему сигналу.

Оказывается, он ехал на сам штурм, хотел присутствовать, но не успел. И мне очень сильно повезло, что он со своей охраной из пятерки Витязей лично приехал чтобы разобраться, кого же я там все-таки пленил. Не знаю, чему он был удивлен больше, тому что я не соврал или может быть тому что я до сих пор был жив и Дима вместе со мной. А кроме нас и Дорониных в округе больше никого не было, только лежащий без сознания боец и останки незадачливого водителя, что посмел вызвать гнев своего главы Клана.

Тем не менее он не был бы настоящим главой Клана если бы не попробовал на меня наехать.

— Арсений! По какому праву ты останавливаешь штурм и принимаешь поражение от Дорпониных? — спросил он будто главы противоборствующего Клана не было рядом с нами.

— С тех пор, как ты поставил меня старшим на этой операции и дал самые широкие возможности, — парировал я недовольно, продолжая делать вид что помогаю Ивану, хотя уже как минуту с ним было все более-менее нормально. Прошедшие пять минут в присутствии ярости Доронина, который, не смотря на все заверения в мире, дружбе и жвачке порвал бы меня если бы его сын умер заставили меня изрядно понервничать. Хотя привести мальчишку в порядок мне окончательно помог Дима.

Целительская работа и вправду оказалась очень сложной. Иван, в тот момент, когда машина стала переворачиваться, не смог удержаться за поручни. Легкое сотрясение не было проблемой, он потерял сознание не от удара головой, а из-за того, что в этот момент каким-то невероятным образом ударился правым плечом.

Обширный ушиб, перелом ключицы, которая пробила легкое и как итог болевой шок.

Начался закрытый пневмотеракс, к тому же ситуация осложнялась тем, что у мальчишки, потерял прилично крови из-за того, что моя пуля попала в ногу и задела несколько крупных сосудов. Хорошо, что хоть на вылет вышла, а не осталась внутри.

Времени было потеряно много, пока мы обходили дом, пока разбирались в ситуации, пока договаривались. Еще бы секунд тридцать и у него могла бы быть клиническая смерть.

Самое простое было остановить кровь, что я и сделал первым делом и скомандовал Диме. — У него пневмотеракс, мне нужна трубочка, можно ручка.

— У меня есть, — сказал Дима, отвлекаясь от доклада по рации, и принимаясь рыться в карманах. Поиск необходимого предмета не занял много времени, к тому же Дима быстро ее разобрал и с помощью целительской техники обеззаразил, понимал, что я собираюсь сделать.

Мальчик казалось уже не мог дышать, когда я сформировал на конце пальца «скальпель» целительскую технику и пробил ему кожу на груди, в которую и вставил ручку.

К счастью никто не мешал моей работе, а еще через десяток секунд Иван открыл глаза и начал дергаться: — Папа!

— Все хорошо, — сказал я, придавливая его коленом, чтобы он себе еще больше не навредил и положив руку на лицо, сказал: — Спи!

Парень тут же обмяк, и больше не мешал мне работать. Это не был сон в чистом виде, это был ментальный удар. Иначе было нельзя, от обычного наведенного сна парень при боли мог проснуться, а ему точно больно. И это не конец, мне еще ему ключицу доставать из легкого и вставлять на место. Боль будет еще более ужасная.

— Зачем ты его усыпил? — спросил с облегчением Константин. — Он будет жить?

— Будет, если я продолжу оказывать ему помощь. Если он останется так лежать, то еще один час у него появился… Должен протянуть, по крайней мере… Сходи лучше в машину за аптечкой, нужно перевязать ему грудь, да и вообще укрепляющий укол тоже лишним не будет.

Наследник Дорониных долго не сопротивлялся, только резко выдохнул через нос и резко развернувшись на пятках пошел к машине. Следя за моими манипуляциями и он, и его отец немного успокоились, а услышав Ивана, еще больше расслабились.

До прибытия наших я смог не только вколоть несколько укрепляющих уколов, но и вставить на место ключицу и зарастить рану на груди. Грубо, малоэффективно, но парень если бы я его привел в чувство, вполне мог бы взять и сам пойти.

Он был на грани жизни и смерти, поэтому я хоть и знал, что и как делать все равно изрядно вспотел и морально выдохся. К тому же перевязывая парня меня не отпускало чувство тяжести на дуще, все же это я его чуть не добил, приняв за серьезного противника.

— А как же объем репараций? — спросил отец. — На счет этого ты тоже договорился?

— Я согласен на крайний пакет, с которым ты меня ознакомил, — уверенно ответил Доронин.

— Самый крайний, — уточнил отец неверяще.

— Он самый, — ухмыльнулся Доронин. — Но у меня есть несколько условий…

— Какие? — подошел к нему ближе отец.

У Доронина за правым плечом стоял Константин, у отца Павел. Расстояние между ними было в три метра. Свет давали фары от машин, так что все было видно. Одни, были пыльные, потные, грязные и уставшие. Вторые, были чистые, отдохнувшие и уверенно выглядящие. Вот только у обоих клановых представителей было нечто, что их объединяло. Порода.

Это стояло два вожака, два воина, два бойца, которые встречали вызовы времени, брали бремя ответственности шли вперед и пусть один был проигравшим, а второй победившим. Уверенность не покидала ни одного, ни второго. Встретились равные.

В этот момент, мы с Димой, подозвали к себе несколько обычных бойцов приехавших с отцом и передали, чтобы уложили парня на место для раненых, а сами встали немного в стороне, чтобы посмотреть, как будут переходить переговоры.

Павел, до начала такого импровизированно состязания, бросал на меня убийственные взгляды, но потом сосредоточился непосредственно на борьбе взглядов с Константином.

— Во-первых, прекращение огня, — начал Доронин. Во-вторых, ты поможешь целителями, чтобы максимально спасти моих людей… И в-третьих, после окончания боевых действий мы с тобой организуем несколько совместных предприятий или дел. Не обязательно очень выгодных, но таких, которые бы показали окружающим, что мы начали работать вместе. И самое крайнее, я хочу, чтобы то, что получит ваш Клан, по последнему договору, все те дополнения… Ну ты понял… Перешли ему.

Сказать, что я был удивлен, ничего не сказать. Потому-что Доронин показал на меня.

— По первым трем пунктам у меня нет вопросов, к тому же они уже начали выполняться. Целители появятся, после того, как мы подпишем договор… Я даже уже предварительно позвонил в больницу, они подымают своих людей, но что на счет последнего пункта? Это слишком много… Для него…

— По этим пунктам я согласен только так. Твой сын пленил меня! — сказал Доронин. — Один, со своим человеком, нарушил мои планы, и не дал уйти. Именно он победил меня. А еще, как я понял, именно он руководил атакой… Мне все равно, как руководитель наступления на мои позиции, оказался с одним из своих людей на в поселке, где я легко мог свернуть ему шею, но именно он вынудил меня принять поражение, и я готов отдать все по последнему договору, с чем был не согласен, если это перейдет в его собственность.

— Мы так не договаривались! — разозлился отец.

Не знаю, о чем была речь, не интересовался этим вопросом, к тому же все было практически тайно, туда меня не допускали.