Адмирал Империи 4

Глава 17

— Огонь прекратить… Предоставьте возможность оставшимся челнокам спокойно выйти из ангаров, — вице-адмирал Хиляев отдал команду канонирам своего линкора и соседних, стоящих рядом кораблей, остановить обстрел горящего американского авианосца.

Смысла палить по «Дуайту Эйзенхауэру» не было никакого, только что один из его топливных резервуаров, расположенный рядом с силовыми установками на средней палубе, получил точный прилет заряда плазмы из главного калибра «Ретвизана», отчего находящиеся там несколько десятков тонн интария вполне предсказуемо сдетонировали. Сильнейший взрыв потряс корпус авианосца 30-ой дивизии, в результате чего четверть его кормовой части частично отвалилась, частично испарилась в космическом пространстве.

Корабль еще жил и даже продолжал местами функционировать, но это была скорее агония, через несколько минут детонация уже на оставшихся неповрежденными палубах продолжилась серией малых взрывов и разгерметизацией одного за другим модулей и отсеков. Эвакуация экипажа «Эйзенхауэра» между тем проходила в экстренном режиме. Командир авианосца еще до взрыва связался с нашим комдивом и попросил время на то, чтобы в безопасности покинуть корабль. Это произошло за мгновение до меткого попадания наших артиллеристов в топливный бак.

Адмирал Хиляев согласился выпустить американских моряков, но тут произошла детонация и «Дуайт Эйзенхауэр» наполовину исчез в яркой вспышке. Дамир Ринатович приказал немедленно прекратить обстрел и дать возможность членам экипажа на эвакуационных шаттлах покинуть еще обитаемые модули корабля. Брать в плен почти полтысячи моряков противника Хиляев не собирался — возни с ними, да и куда такую ораву определять…

Черноморский флот при любых обстоятельствах, чем бы не закончилось сражение, вынужден будет покинуть «Бессарабию», поэтому за судьбу американцев Дамир Ринатович не переживал — их летающие челноки скоро подберут своих же, когда в сектор перехода подойдут остальные группы 4-го «вспомогательного» флота Парсона. Поэтому вице-адмирал просто дал возможность американским морякам покинуть гибнущий корабль, а сам записал на счет «Ретвизана» новую победу.

Авианосец уничтожить — это серьезно! Несомненная потеря для любой дивизии, даже АСРовской, где во флоте никогда не испытывали нехватки кораблей подобного класса. Огромная летающая база для двух сотен боевых машин являлась ключевым стратегическим объектом. Любая дивизия, обладающая превосходством в истребительной авиации, приобретала статус «ударной» по своим общим боевым характеристикам. Мощь одного авианосца негласно приравнивалась к мощи трех линейных кораблей, либо целых пяти тяжелых крейсеров, с поправками конечно. Поэтому неудивительно, что для Хиляева, его офицеров и канониров уничтожение «Дуайта Эйзенхауэра» стало большим успехом.

Сейчас после гибели авианосца можно было смело заявить — 30-я «линейная» дивизия контр-адмирала Джейкоба Кенни благополучно прекратила свое существование. С учетом того, что до этого момента та же участь постигла еще шесть ее вымпелов, плюс несколько дредноутов находились на грани захвата, либо уничтожения, данную дивизию заново уже никогда не собрать. Нет, конечно, при желании командование флота, либо сам Коннор Дэвис, может дать распоряжение на восстановление 30-ой, как тактической единицы, но это будет уже совсем другая дивизия.

Она будет состоять из совершенно новых кораблей, за исключением пары-тройки эсминцев, которым сегодня похоже удастся избежать гибели.

— И уж конечно, если дивизию восстановят, то и ее командующий будет новым, — подумал Хиляев. — Кенни не простят гибель такого количества вымпелов за один бой, и с его адмиральской карьерой будет покончено. Хотя зачем я вообще думаю об этом неудачнике? Дамир Ринатович выбросил из головы мысли о Джейкобе Кенни, к тому же еще не факт, что данный горе-командир вообще выберется из заварушки, чтобы обсуждать его дальнейшую судьбу…

Хиляев посмотрел на карту, где 15-я дивизия благополучно добивала остатки американского авангарда. Нескольким легким кораблям «янки» действительно удалось оторваться от преследователей и наконец выйти из зоны обстрела в двести тысяч километров. Теперь у этих немногих счастливчиков появился реальный шанс на спасение — их силовым установкам больше не угрожали русские орудия и они могли в относительной безопасности продолжить бегство подальше от сектора перехода «Бессарабия — Таврида».

Дамир Хиляев без особого труда мог догнать данные корабли, отдав приказ собственным эскадренным миноносцам — включить форсаж и продолжить облаву. Однако малая ценность полудюжины вырвавшихся американских вымпелов его не заинтересовала, а разбивать при этом собственную дивизию наш адмирал не хотел.

К тому же русские моряки еще не разобрались с более крупной добычей. В качестве таковой числилось несколько превосходных дредноутов противника, беззащитно болтающихся в пространстве с выведенными из строя двигателями. Среди них оказались: тяжелый крейсер «Омаха», линейный корабль «Норфолк», и вишенкой на торте — флагманский линкор «Алабама» с главным «виновником торжества» Джейком Кенни на борту…

Все трое были практически обездвижены, в довесок с полностью обнуленными в результате артдуэли энергетическими полями. Только броня и орудийные платформы пока еще защищали данные вымпелы от окруживших их со всех сторон русских. На каждого американца приходилось по пять-шесть наших кораблей, напоминаю, что Хиляев за все время сражения с Кенни не потерял ни одного вымпела.

Издержки боя конечно имелись — практически у всех тяжелых дредноутов 15-ой «линейной» дивизии, так же как и у противника, отсутствовали защитные экраны, либо они работали на минимальных значениях — «янки» ведь все это время тоже стреляли в ответ. Хотя интенсивность огня американцев была и не такой сильной, тем не менее, для практически полного обнуления наших полей в результате почти часового боя этого хватило. Российские вымпелы по сути тоже были защищены лишь одной голой броней, но у наших имелось подавляющее превосходство в численности.

И что еще более существенно, за кораблями 15-ой оставалось превосходство в маневренности. Окруженные со всех направлений дредноуты Кенни физически не могли реагировать и развернуться к атакующим носами. Во-первых, в сторону кого поворачивать, если на тебя летит сразу несколько кораблей противника. Во-вторых, мощности тормозных двигателей было недостаточно для быстрого разворота, и за русскими оставался выигрыш в скорости. Поэтому о возможности успешного отражения атаки, АСРовцам не стоило было даже помышлять. Единственное что им оставалось это, либо становиться в глухую оборону и попытаться какое-то время продержаться, либо, как поступил командир авианосца «Дуайт Эйзенхауэр» — оперативно связаться с русским командованием и выкинуть «белый» код-сигнал — говорящий о сдаче в плен…

Так же благоразумно повел себя и коммандер Хиггинс — капитан тяжелого крейсера «Омаха». Как только американец осознал, что у его корабля нет шансов и времени восстановить поврежденные силовые установки, как поступить в этой ситуации Хиггинс долго не размышлял. Коммандер до этого в течение получаса наблюдал на широком экране, как один за другим корабли его боевых товарищей превращаются в груды искореженной брони под убийственным огнем русской артиллерии. Зачастую экипажи уничтоженных кораблей не успевали их покинуть и исчезали в пламени взрывов, запертые внутри палубных отсеков.

Хиггинс не желал повторения такой же судьбы для себя и своих людей. Поэтому буквально через минуту после того как последняя силовая установка «Омахи» перестала работать в результате очередного привета от русских канониров, коммандер уже связывался с ближайшим к нему кораблем противника.

— Тяжелый крейсер первого ранга «Омаха» вызывает мостик линкора «Евстафий», — Хиггинс лично выполнял работу оператора, не тратя времени на приказы соединить его с командиром русского корабля. — Вы нас слышите? «Омаха» не намерен далее продолжать сопротивление — наши орудийные платформы деактивируются в данную минуту… Не стреляйте, повторяю — не стреляйте…

— Капитан второго ранга Злобина, — представилась Хиггинсу командир линкора «Евстафий». — Слышим вас хорошо, можете так не орать… Огонь на поражение пока не открываем… Ждем подтверждения о деактивации орудий сканерами визуального наблюдения…

Елена Ивановна Злобина была готова к любому развитию событий. Если слова американского коммандера не более чем уловка, чтобы усыпить бдительность и каким-либо образом выиграть время, то не на ту напали. Кавторанг имела за плечами послужной список не меньший, чем у прославленных адмиралов: Самсонова, Белова или Хиляева.

Несмотря на то, что ее «Евстафий» до недавнего времени не входил в состав Черноморского императорского космофлота — в боевых операциях и экспедиционных походах данный линкор и она сама, в качестве его командира, участвовали огромное количество раз. «Евстафию» как и нескольким другим вымпелам Гвардии в этом плане сильно повезло. В отличии от большинства кораблей Преображенской и Семеновской дивизий, в последнее время редко участвовавших в военных операциях, данному линкору в силу обстоятельств удавалось бывать на разных театрах военных действий.

Злобина сначала в качестве старшего помощника, а затем и командира корабля, прошла: Венденскую кампанию где храбро сражалась против крейсеров Речи Посполитой, в крайнюю Русско-османскую войну под руководством того же адмирала Самсонова кавторанг участвовала в знаменитой Адрианопольской битве… Еще раньше ее «Евстафий» входил в состав русского экспедиционного корпуса под командованием адмирала Юзефовича и сражался в войнах Лиги… В общем Елена Ивановна Злобина была тертым калачом, как бы это неуместно не звучало, и видела за свою тридцатилетнюю военную карьеру можно сказать что — все…

А потому у Хиггинса, что бы тот не задумывал, не было ни единого шанса обвести ее вокруг пальца.

— Ваши дальнейшие действия, коммандер? — задала вопрос Елена Ивановна, одновременно с этим приказывая штурману на мостике направить «Ретвизан» на угол атаки вражескому крейсеру со стороны кормового отсека. — Только умоляю не тяните кота за хвост и решайте в темпе вальса… У меня балякать с вами времени и желания не имеется никакого…

— О, Боже, что это было! — синхронизатор речи явно не справлялся и Хиггинс попытался самостоятельно разобрать, что же хочет от него эта странно-разговаривающая женщина небольшого роста и с выпученными глазами. — Если я правильно понял, вы любите танцы, ненавидите насилие над домашними животными и куда-то сильно торопитесь…

— Пусть будет так, — нехотя согласилась Злобина, усмехнувшись растерянности американца. — Думаю, несмотря на плохой перевод, вы уловили суть…

— Не буду вас задерживать долгими переговорами, мэм, — кивнул Хиггинс. — Мною уже отдан приказ об активации «белого» кода-сигнала… Экипаж тяжелого крейсера «Омаха» сдается на милость победителя… Надеюсь на вашу честь и на то, что вы сохраните жизнь моим людям, мэм…