Очер. Нечаянный казус

— Вставай, хватит отлёживать бока, — проворчал Отила, — очухивайся быстрее, пора дело делать.

Я машинально взглянул на часы, от начала контакта прошло чуть более трёх часов. Глядя на подросшего домового и отмечая свои ощущения, я начал понимать, что тоже изменился. Все чувства и состояние стали другими, но всё равно мой привыкший к ясности и логике разум отказывался верить в очевидные перемены, и по-прежнему воспринимал всё происходящее, как бред или абсурд. Вместе с тем, я медленно возвращался в реальность. Глупо верить в чудо, но ещё глупее не верить своим глазам и чувствам. А они восторженно вопили: я помолодел! Я согнул руку, под рукавом куртки вздулась немаленькая банка бицепса. Ого! Такой у меня был лет в 25. Я продолжил прислушиваться к себе. Никаких болей и тяжести, голова ясная, зрение чёткое, настроение бодрое, эмоции через край. Всегда свободный камуфляж стал тесным и неудобным. Ай, да, Кен! Вот тебе и «хреновина»! Я понятия не имел, что произошло, но мои запредельно невозможные фантазии стали явью! Меня переполнили радость и восторг! Жаль, что зеркала нет, хотелось бы посмотреть на своё новое лицо.

Наверно, я сказал это вслух, поскольку передо мной появилось мерцание, через пару секунд превратившееся в отражающую поверхность, с которой смотрела моя удивлённая физиономия, как с фотографии 40-летней давности. От избытка чувств я издал вопль и подпрыгнул.

— Эй, приятель, полегче, а то зашибёшь, — проворчал домовой, поправляя свои лохмотья перед зеркалом.

Я, как мальчишка, радовался своему молодому телу, вместе с тем вернувшиеся чувства выявили ещё одну пикантную проблему, заставившую меня смутиться и покраснеть. Похоже, процедура модификации моего старого тела удалила из него немало всякой накопившейся дряни, жиров и токсинов, которые теперь пропитали насквозь всю мою одежду и обувь, хлюпали, липли к телу и отвратительно воняли. Чтобы понять мои чувства, представьте, что вас с головой окунули в деревенский сортир, а потом извлекли оттуда и поставили обтекать. Отвратительно. Но перемены того стоили.

Я заторопился на выход. По моей просьбе Кен выпустил нас из аппарата, и я быстрее ветра порысил к речке, где с полчаса голяком плескался и полоскался на мелководье, чтобы избавиться от вонючих продуктов жизнедеятельности. Я с радостью и удовольствием отмывал своё молодое и крепкое тело и весело матерился сквозь зубы. Рядом на мостике сидел и болтал ногами Отила, с усмешкой наблюдая за моими мытарствами.

Дома я начисто вымылся с мылом, переоделся, подобрал из старья одежду домовому и приступил к исполнению своей части договора. Дело в том, что, не смотря на то, что все мои запасы и ресурсы показали дно, в сарае была припрятана канистра с бензином на самый крайний прекрайний случай. Быстро прикинув калораж, я посчитал, что двадцати литров топлива будет вполне достаточно.

Сюда-туда мы с Отилой обернулись за полтора часа. В карьер я нёс канистру и узел с тряпьём, а домовой волок старое корыто. Добравшись до места, я выкопал углубление вплотную к поверхности артефакта, поставил туда корыто, заполнил ветошью и опорожнил в него всю канистру. Перекрестившись, я бросил туда зажжённый факел. Громко с хлопком вспыхнул бензин и пламя охватило всю поверхность склона. От нестерпимого жара пришлось отступить к реке шагов на двадцать, что и сохранило нам, если не жизнь, то здоровье.

Не прошло и пяти минут, как склон карьера вздрогнул и разлетелся комьями земли и песка вперемешку с остатками пламени. Со стороны возникло ощущение, будто рванул фугас. Меня отшвырнуло и я завалился на спину. Отила укатился ещё дальше. Когда пыль и дым рассеялись, я увидел невиданное зрелище. Над развалившимся обрывом завис аппарат размером метров в двенадцать, похожий на сильно сплющенное и удлинённое яйцо. Сбоку по его экватору пробегали огоньки. Безупречные обтекаемые формы и идеальная поверхность приковывали взгляд. Не обращая внимания на засыпавшие нас песок и глину, мы восторженно таращились на великолепный артефакт.

Недолго повисев над землёй, аппарат Кена медленно двинулся с набором высоты и по гиперболе с ускорением исчез в вышине. Проследив взглядом полёт, мы с Отилой переглянулись и, не спеша, отправились домой. Шли молча. Тесно соприкоснувшись с неведомым и получив дуриком то о чём даже мечтать не смел, я испытывал противоречивые чувства, будто нашёл что-то ценное и тут же его утратил. Молча, мы добрались до дома и разошлись по своим углам.

Заснул я с трудом, а среди ночи проснулся от того, что меня дёргали за руку.

— Егор, вставай, — в голосе домового звучала тревога, — просыпайся быстрее, лежебока.

— Вот скажи, Отила, какого хрена тебе не спится. — сонно проворчал я. — Ночь на дворе, тьма тьмущая, и спать охота, спасу нет.

— Тьма тьмущая, говоришь? Ночь вокруг, говоришь? Так поди высунь нос за крыльцо! — он повысил голос и дёрнул за руку посильнее.

Ворча и ругаясь спросонья, я влез в шлёпанцы и удивлённо заморгал глазами. Сквозь приоткрытые двери лился дневной свет. Я опасливо выбрался на крыльцо, и слова застряли у меня в горле, а мысли замёрзли в голове. На дворе было светлым-светло. Каждый кустик и дерево, флигель, забор всё виделось ясно, как в солнечном свете. Я вскинул руку с часами. Половина третьего ночи. Ничего не понимаю.

— Ты голову то вверх задери, — услышал я за спиной слова домового.

Я поднял глаза вверх, и, когда они притерпелись к свету, я понял, что светит не солнце, а артефакт, висящий в сотне метров над домом. И, едва я это осознал, в голове раздался голос Кена:

— Приветствую вас друзья. Я безмерно благодарен вам за помощь. Наше общение и ваша модификация не прошли бесследно, оставив глубокий след и в вас, и во мне. Произошло частичное взаимопроникновение сознаний, как неизбежное последствие процесса. И помимо всего прочего, благодаря вам я получил об обитателях этой планеты немало новой важной информации.

— Не хочешь ли ты сказать, что копался в наших мозгах? — окрысился домовой, взъерошившись, как рассерженный кот.

Меня тоже неприятно царапнула мысль, что мои мысли, память, думы и мечты стали кому-то известны и кем-то присвоены.

— Успокойтесь, друзья, я не посмел бы без вашего согласия даже прикоснуться к личной информации. Я получил лишь общие сведения в пределах ваших просьб.

— И что ты предлагаешь? — домовой немного остыл, но всё ещё кипятился.

— Поднявшись на орбиту, я обследовал все секторы и не обнаружил никого из своей эскадры. Очевидно, они давным-давно выполнили задание и ушли на базу. Я остался один. Но каждому из нас помимо миссии на Земле была поставлена своя задача, я её не выполнил, а выполнить придётся. И вот что я придумал. Поскольку наши отношения дружественные, я предлагаю вам продолжить общение и отправиться на задание вместе. Опережая ваш вопрос, скажу, что то место отличается необыкновенной живописностью, во всех отношениях пригодно для жизни людей, безопасно и не имеет агрессивной фауны. Считайте это познавательной экскурсией, прогулкой и выражением моей благодарности. А потом мы вернёмся сюда.

Я слушал Кена в состоянии полного ступора, поскольку его предложение было настолько немыслимым по своей сути, что совсем не укладывалось в моей бедной голове, в которой и без того ещё не устаканилась неразбериха после моей «модификации», а тут уже намечается новое взбалтывание. Скажу честно, я вообще переживал этакую психическую расфокусировку, поскольку сознание никак не могло сопоставить мой жизненный опыт и стереотипы мышления со свершившимся фактом моего обновления и новой реальностью. Вот и сейчас сознание судорожно искало лазейки, пока из ступора меня не вывел вопрос домового:

— Это надолго?

— Всего несколько ваших суток, — в голосе Кена слышалась радость и надежда.

Слушая Кена, я вдруг поймал себя на мысли, что перестал его воспринимать, как машину или устройство. И тут новый организм, новый возраст, врождённая любознательность и авантюрный характер сыграли со мной злую шутку. Чёрт меня дёрнул, и неожиданно для самого себя я спросил:

— Когда летим?

— Прямо сейчас. Но летим мы только до точки гравитационного равновесия, а там уйдём в прыжок в подпространственный туннель, — в голосе Кена послышалось оживление, и мне показалось, что он тоже молод и азартен.

— С собой что-то брать? — спросил я, понимая, что окончательно сжигаю мосты для отступления.

— Ничего не нужно. Все необходимое синтезируем на борту, не сомневайтесь. Ну, что, готовы? — спросил Кен.

— Вот и уговорил, — вздохнул я, слушая, как от волнения колотится сердце.

— Я же говорил, что печку не сложишь, — выгнул бровь домовой и ухмыльнулся, — поехали что ли.

Явление среди ночи Кена не осталось незамеченным. Деревня просыпалась. Отчаянно истерили собаки. Послышались людские голоса. Подавив неосознанный страх, я глубоко вздохнул, приготовившись нырнуть с головой в неизвестность, и закрыл глаза. Земля ушла из-под ног, исчез вес, мгновение головокружения, и я обнаружил себя в похожем на кресло устройстве, мягко, но плотно охватывающем тело и голову. Рядом в такое же кресло вжался Отила. Минутная паника и я сориентировался в пространстве. Удобное анатомическое кресло создавало ощущение опоры, но вместе с этим зримое отсутствие пола и потолка сильно напрягло, отчего возникло ощущения висения над землёй на стометровой высоте.

— Я чувствую, что вам некомфортно, — раздался озабоченный голос Кена.

— Это ещё мягко сказано, — проговорил я, стараясь не смотреть вниз. — Полёт не наша стихия, хотелось бы иметь пол под ногами и потолок над головой. Нам так будет привычнее и спокойнее.

Тут же вид кабины изменился, появились пол, потолок и круговой панорамный экран.

— Так лучше?

— Намного. — облегчённо ответил я. — Теперь нет ощущения падения. Пусть так и остаётся.

— Уф-ф, — выдохнул Отила, — я уже приготовился приземляться без парашюта и чуть в штаны не наложил. Предупреждать надо.

— Я же не знал, — извинился Кен. — Что-то ещё?

— Да, — сказал я глядя на свои голые ноги в шлёпанцах, трусы и застиранную майку. Видок жалкий и глупый. — Одеться бы прилично.

— Это ещё зачем? — вскинулся домовой, — давеча ты меня приодел, я привык к своей новой одёжке, а на мои ноги обувь не подберёшь. Я не согласен.

— Егор прав, — раздался голос Кена. — Ваша одежда изношена и ненадёжна. Предлагаю другой вариант облачения. Не понравится, переоденетесь в своё.

Спустя полчаса мы с Отилой оглядывали себя и друг друга, оценивая новую одежду: серый с чёрной и жёлтой отделкой костюм, построенный точно по фигуре, удобный, мягкий, этакий гибрид спортивного костюма, рабочего комбинезона и высотного скафандра. Карманы позволяли носить разные предметы, в пояс были вмонтированы накопители энергии, блоки защиты и оказания медицинской помощи, а в воротнике, больше похожем на мягкий обруч — блок связи и переводчик-интерлингвер. При этом весь этот чудесный обвес не мешал и не беспокоил, и я так и не смог нащупать, где все эти устройства упрятаны. Сама ткань обладала особой прочностью и невероятной стойкостью к износу и повреждениям, а такой удобной и лёгкой обуви у меня отродясь не имелось. Высокие технологии, едрёныть. Тут вам не то что там.