Раненые Звезды 5

8

Ли была одна в кабинете. Но я чувствовал, что это видимое одиночество не более, чем формальность. За нашим разговором наблюдали. И не просто какие-нибудь сотрудники, которым это было положено по должности. Сейчас мы были в фокусе внимания людей, принимающих решения.

— Значит, он не ответил на прямой вопрос о том, что собирается сделать? — спросила профессор.

Я только что закончил подробный рассказ о встрече со стариком-лисом.

— Нет, — ответил я, — на этом разговор был окончен.

— А как вы сами думаете? — Ли пристально посмотрела на меня, — что именно он может предпринять?

Наверно, это был самый важный вопрос. Ключевой. Возможно, ради моего ответа к нам подключились важные люди.

— Не имею понятия, — говорить правду было легко и просто.

— Но вы ведь размышляли на эту тему? — Мягко продолжала Ли.

— Размышлял, — признался я, — мне катастрофически не хватает информации.

Ли сделала небольшую паузу, прикрыв глаза. Наверняка в этот момент она получала какие-то указания насчёт нашего разговора.

— Как думаете, у нас этой информации больше, чем у вас?

— Почти наверняка, — я пожал плечами, — нельзя сравнивать ресурсы одного человека и целой страны.

— А если мы с вами поделимся тем, что знаем — скажите, вы будете готовы поделиться своими соображениями насчёт того, что планирует этот… человек?

Теперь настала моя очередь задуматься.

Будь я у себя в России всё было бы значительно проще… «Это ведь не моя Россия, — напомнил я себе, — тут речь идёт о человечестве в целом. Я говорю с теми, с кем можно. Кто проявляет адекватность…»

— Да, — твёрдо ответил я, — обязательно поделюсь.

— Хорошо, — кивнула Ли, — давайте начнём с природы этого создания. Что вы знаете сейчас? Что думаете?

— Думаю, что оно — что-то вроде коллективного бессознательного множества людей из множества миров. Которое каким-то образом осознало себя как единое целое, — сказал я. После этого оно смогло противостоять диктату машинного сознания, которое представлял из себя Эльми. Эта синтетическая личность возникла среди самых развитых представителей человечества.

— Вы мыслите в правильном направлении, — кивнула Ли, — но есть важные нюансы, — она посмотрела мне в глаза, — давайте я начну с Эльми.

Я неопределённо пожал плечами, после чего изобразил внимание.

— Мы полагаем, что основа его личности возникает в тех вариантах Земли, развитие которых находится примерно на нашем уровне, — продолжала Ли.

— Это не сложно, — улыбнулся я, — именно сейчас возникают зачатки искусственного интеллекта.

— Верно, — кивнула Ли, — однако возникает вопрос: по какой причине такой могущественный искусственный разум, который представляет из себя Эльми, сохранил человеческие миры? Более того — направил их в развитии в том направлении, которое, в общем-то, соответствовало представлению человечества о собственном будущем? На первый взгляд, это ведь совершенно не логично. Естественным продолжением искусственного разума будет уничтожение человечества как конкурирующей информационной структуры.

Ли сделала паузу, давая мне возможность прокомментировать её мысль, но я промолчал.

— Значит, что-то мешало ему это сделать. Так? — Продолжала Ли.

Я кивнул.

— Благодаря открытию, сделанному Захаром, теперь мы имеем представления об этом факторе. Информация неуничтожима, Гриша. Всё, что жило, что было создано человечеством, все смыслы — они находят отражение в нашей информационной основе, представленной частицами небарионной материи. А у искусственного интеллекта, даже очень продвинутого, существующего в мультивселенной, такой основы нет. Поэтому единственное, что он смог сделать — это остановить распространение этой структурированной информации.

— Искусственный разум не смог победить наших мертвецов… — вырвалось у меня.

Ли удивлённо подняла брови.

— Неожиданно, — сказала она, — у тебя есть поэтический вкус. Но в целом дела обстояли именно так. Искусственное создание пыталось нас ограничить, контролируя содержание и качество информации, попадающей на ту сторону. Моделировало миры. Хотело найти способ изменить структуру основы. И кое-где у него даже начало получаться. Но это сложный процесс. Очень сложный. Особенно с учётом того, что наша основа, несмотря на все принимаемые меры, вдруг начала осознавать себя. И бороться с ограничениями.

Я задумался на пару секунд.

— Его напугало внешнее вмешательство, — сказал я, имея ввиду Эльми.

— Да, это возможно, — кивнула Ли, — хотя мы не имеем представления о том, какое именно это было вмешательство. Нечто, не имеющее возможности общаться с живым человеком напрямую, по твоим словам… что-то это сильно напоминает, верно?

Мне захотелось войти в режим, но я одёрнул себя. Некоторые вещи лучше осознавать и воспринимать в нормальном состоянии.

— Что же случилось потом? — Спросил я.

— Мы пока не знаем деталей, — сказала Ли, — но, похоже, твой поступок нарушил равновесие. Ты вернулся во множество разных миров в пространстве Эльми, обладая знаниями и опытом, которых у тебя в нормальных условиях не должно было быть. Некоторые версии тебя погибли. И это привело к возникновению осознанности. Эти информационные структуры взбунтовались против контроля. И нашли способ уничтожить своего хозяина.

— И Захар стал их орудием?

— Твой лунный брат. Отпечаток одной из твоих других личностей, спроецированный на наш мир. Да. Он завладел оружием, против которого Эльми оказался бессилен.

— Хорошо, — кивнул я, — в целом картина понятна. Но что произошло потом? Хотя… стоп. Захара надо было убрать, верно? Он мешал уже той силе, которая дала ему это оружие, так? И тут появляюсь я…

— Не совсем, — возразила Ли, — Захар продолжал разыгрывать свою роль. Он создал Чёрную Книгу, и это тоже часть большого замысла той силы, с аватаром которой ты беседовал там, на реке.

— Но… для чего?.. — озадаченно спросил я.

— Для того, чтобы понять это, нам пришлось начать разбираться с тем, как именно функционирует другая сторона. Что происходит с информацией, идеями и личностями там, — вздохнула Ли, — и тут мы нашли кое-что… не совсем для нас приятное.

— Продолжай, — попросил я, когда она сделала очередную паузу.

— Люди очень разные, Гриша… — сказала Ли, — и смыслы — тоже. Некоторые из них формируют новые структуры, прорастают в наш мир, изменяя его. А некоторые… некоторые деградируют. Обживают пространство. Становятся наборами примитивных функций, но при этом существуют вечно и располагают возможностями, которые немыслимы для обычного человека… например, они умеют управлять временем и гравитацией, причём инстинктивно, на уровне перестройки субатомной структуры…

— Слизни! — Вдруг дошло до меня, — чистильщики страны снов…

— Да, Гриша. Слизни, — кивнула Ли, — скажу больше: это то будущее, которое ждёт большинство живущих.

— А это создание… получается, оно…

— Да, — снова перебила Ли, — верно. Оно хотело бы это изменить.

— С помощью Чёрной Книги? — спросил я, — смысла, который уничтожил бы всякую и любую разумную жизнь?!

— И снова верно, — согласилась профессор, — это единственный способ кардинально изменить законы преобразования информационных потоков. Как видишь, объединённое коллективное сознание множества версий человечества было готово на это пойти. И его план почти увенчался успехом, если только…

— Они… оно может достать книгу из другого мира! — Вдруг осенило меня, — то существо, которое забрало её у меня… оно в опасности? Оно уже погибло?

Ли улыбнулась и покачала головой.

— К счастью, нет, — ответила она, — у него нет власти над тем миром. Он очень особенный. Именно поэтому у нас есть время, которое это создание тянет.

— Оно попытается воспроизвести эту книгу, да? — спросил я.

— Возможно, — кивнула Ли, хотя и здесь есть ряд фундаментальных ограничений, которое оно пока не может обойти. Например, требование уникальности такого смысла. Однажды будучи сформулированным в одном из миров — он как бы фиксируется. Нужно придумывать или что-то кардинально иное, или уничтожить оригинал.

— Сложно… — заметил я.

— Так уж устроен этот мир. И с каждой секундой он только усложняется, — улыбнулась Ли.

— Ему нужен я, — вдруг осенило меня, — чтобы попытаться сделать то, что уже сделал Захар.

Улыбка Ли стала шире.

— Верно, Гриша, — сказала она, — у нас такое же мнение.

— Но… оно… он убеждал меня, что я должен вернуться в свой мир как можно скорее! — Возразил я, — выйти из этой игры!

— Возможно, именно это необходимое условие для создания нового смысла, который повторял бы Чёрную Книгу, — ответила Ли, — а, может, просто его уловка. Чтобы у тебя даже мысли не возникло сбежать. Ты бы ведь ни за что не последовал этому совету, верно? Разве есть какие-то сомнения в том, что существо, подобное ему, не просчитало все варианты и твои реакции?

Я застыл, чувствуя, как начинает трещать голова.

Невозможность принятия решения бесила. Больше того: даже отказ принимать решение уже был этим решением. Я чувствовал раздражение. Мне хотелось разбить панель телевизора, которая висела на стене, претворяясь картиной. Меня бесила дверь в коридор — настолько, что её хотелось вышибить плечом, прямо сейчас. В этом желании не было никакого смысла. Но меня захлестнули эмоции. Так, как, пожалуй, ещё никогда до этого в жизни.

Раньше, даже в самых странных и опасных ситуациях, мне был понятен мой образ действий. Принимать решения было легко — достаточно только иметь моральные ориентиры.

А эта ситуация напоминала азартную игру: ты можешь вести себя, как угодно, но знай, что некто всемогущий заранее просчитал все ходы и даже лично явился тебе, чтобы ты сделал именно так, как надо, и никак иначе.

Уходить немедленно или остаться?

В конце концов, моя Земля находилась вне этого пространства безумия, порождённого эпической битвой искусственного разума и потоками естественной информации, которые вдруг сформировали мета-личность.

Что бы тут ни происходило — оно не будет меня касаться…

Наверное. Почти. Если не считать Захара, который останется на другой стороне.

Что с ним произойдёт, кстати? Он станет слизнем? Он возглавит новое движение? Или как это может всё называться на той стороне?

А, может, это именно ядро его личности в далёком будущем устроило всё это?

Я знал, что это не так. Чувствовал нутром. И такое обвинение было совершенно несправедливым. Но я был в бешенстве. Настолько, что даже не решался заглянуть проведать Кая, который, возможно, смог бы найти нужные слова.

В конце концов, обессилев от метаний, когда за окном стемнело, я рухнул на койку и, вопреки собственным ожиданиям, уснул.

Захар смотрел на меня на фоне фиолетового неба. В его глазах была печать, перемешанная с глубоким сочувствием. Моя ярость куда-то улетучилась. Вместо неё я ощущал какое-то нездоровое умиротворение, граничащее с апатией.

— Ну и что же нам делать? — тихо спросил я.

— Он не всесилен, — не совсем в тему ответил Захар.