Перерождение Артефактора

* * *

За те восемнадцать лет, которые я проспал в своём новом теле, мой родной город Торвиль немного изменился. Пусть большинство лавок, магазинов и проулков остались прежними, появились и новые заведения.

Да что там заведения, по воле дель Ромберг-старшей даже новый квартал строят.

Вот по нему, точнее, по его завершённой и обжитой части я прогуливался, с любопытством глазея по сторонам.

Хм, а здесь дома на два, а порой и на три этаже выше, чем в старой части.

Широкие тротуары, больше зелени и фонтанов.

Красота!

Хм, а это ещё что?

Я остановился, как завороженный, впившись взглядом в вывеску с названием:

«Редкие ингредиенты».

Сунув руку в карман камзола, я нащупал недоделанную торцевую панель сердечника энергощита. Несмотря на то, что сейчас мне доступны новые ингредиенты, я до сих пор не могу создать миниатюрный корабельный щит. Не могу запитать контур нужной мощности! На заготовке, что лежит сейчас в моём кармане, не хватает только финальной перемычки. Я могу сделать её двумя способами. В первом случае деталь взорвётся. Во втором — контур ослабнет, мягко и незаметно выпустив в мир ту мощь, которую не может сдержать.

Получить желаемый результат я не могу.

Теоретически, если я соберу миниатюрный сердечник прямо сейчас, он получится мощнее и надёжнее того прототипа, с помощью которого я защитился от молнии Мистера Чайки.

Но ненамного.

— Может быть, найду здесь что-нибудь новенькое? — пробормотал я себе под нос, поднимаясь по ступеням крыльца.

— Добро пожаловать! — поприветствовал меня из-за прилавка грузный мужчина. И если начинал своё приветствие он довольно бодро, то закончил как-то уныло.

Ещё один нелюбитель алти? Ну ничего, это до первой сотни шиллингов.

Кивнув хозяину, я принялся бродить вдоль стеллажей.

Порошки… высушенные травы… свежие травы в горшках… костная мука… кости… зверюшки…

Ничего такого, что я не мог бы купить у старика Мероуза, у которого я затариваюсь уже лет сорок. Разве что цены чуть ниже. Но так и товар похуже. Если здешний торгаш и Мероуз имеют одних и тех же поставщиков, то Мероуз к ним приходит первым, а этот забирает остатки.

— Кар-кар!!! — возмутился трёхглазый ворон в клетке.

— Укх-укх!!! — недовольно ответил ему синий попугай из другого угла.

— Джу! Джу!

Последний звук заинтересовал меня, я заозирался по сторонам.

— Джу! Джу! — снова услышал я сквозь какофонию звуков местного зверинца, и, отойдя на пару метров влево, присел на корточки.

Этот карликовый барашек был одновременно похож и на облачко, и на мою кучерявую причёску.

— Джу! Джу! — повторился звук, когда баран, сидя на заднице, поскрёб копытом по своим рогам.

— Ми? — выдохнул он, заметив меня и замер, не донеся заднюю лапу до головы.

— Ми! Ми! — внезапно завопил баран, вскочив и начав одновременно подпрыгивать на всех четырёх ногах.

— Едрить, какой же ты милый… — удивлённо прошептал я.

— Ми! Ми! — радовался зверёк, не сводя с меня взгляда своих оранжевых глаз.

Я же пытался припомнить всё, что знаю о карликовых баранах.

Хм… хм…

— Ми! Ми!

Хм…

Да мало я о них знаю, чёрт побери! Разве что если подстричь, то в первые сутки шерсть можно использовать для приготовления Кудрявого бренди — очень вкусной выпивки, повышающей настроение и улучшающей пищеварение. Женщины, кстати, им лицо мажут, а сверху нарезанные конские огурцы приклеивают. Мол гладкость кожи возвращает.

Но это могут позволить себе только очень состоятельные женщины, ибо кудрявый бренди — довольно дорогое пойло. А карликовые бараны — редкие создания.

— Ми! Ми! — продолжал бесноваться зверёк.

Нет, ну определённо надо брать.

Куда пристроить бренди из его шерсти я уж точно найду.

Мягко улыбнувшись, я приложил ладонь к прутьям клетки.

Барашек перестал прыгать и понюхал мою ладонь. А затем начал осторожно чесать мне руку своим крохотным изогнутым рогом.

— Сейчас я освобожу тебя, малыш, — проговорил я. — Подожди немного.

Я встал и зашагал к прилавку.

— Уважаемый, сколько вы хотите за карликового барана? — спросил я у любопытствующего хозяина.

— Пять тысяч шиллингов, — криво усмехнулся он. — И не шиллингом меньше.

— Не так-то и много, — отозвался я, сбив улыбку с его лица.

— Эм… это потому что нет желания держать его, — принялся оправдываться продавец. — Что попало этот зверь есть не будет.

Он вновь недобро уставился на меня. Точно знаю, хочет, чтобы я начал торговаться! А он в ответ и в самом деле не сдвинется ни на шиллинг.

Странный какой-то торгаш. Настолько сильно ненавидит алти?

А, к чёрту!

— Я забираю его, — твёрдо сказал я, доставая кошелёк.

— Пять тысяч! — повторил мужик.

— Слышал-слышал, — я начал отчитывать деньги.

Проблем у меня с ними не было: кое-что Лаграндж подкидывает, от его заботы не отвертишься, кое-что выиграл на ставках. Но главное, я-таки оформил через старину Кевина первый патент. Создал сущую безделицу, когда исследовал добытые с корабля «Бессменная Виктория» современные материалы. Сидел я тогда в нашем особняке, Лаграндж зашёл уточнить насчёт ужина, покуривая трубку… и неловко тряхнув её, уронил тлеющий пепел на ковёр. Тогда мне в голову пришла занятная идея. С помощью коры люмисцентного дуба и огненной ракушечной пыли (нового ингредиента, открытого, пока меня не было), а также ещё кой-каких мелочей, я смог сделать артефактоподобную курительную трубку, не требующую постоянной очистки и забивки, а также что немаловажно — абсолютно пожаробезопасную.

Уже скоро она появится на прилавках и, по словам знатоков, встряхнёт рынок.

— Вот и здорово, — проворчал торговец, бросив взгляд в мой кошелёк. — Пойду упаковывать.

Но далеко уйти он не успел. Дверь магазинчика резко распахнулась и внутрь влетела женщина в широкополой шляпке и богатом платье. На её запястье плотно сидел широкий серебряный браслет в виде лозы винограда.

— Я слышала, вы продаёте карликового барана! — с порога выпалила она и решительным шагом подошла к прилавку, мимоходом бросив в мою сторону пренебрежительный взгляд.

— Всё верно, — осклабился хозяин.

— Вот только мы уже договорились о сделке, — ровным тоном проговорил я. — Сожалею, госпожа, но вы немного опоздали.

На мои слова женщина скривилась и вздёрнула подборок:

— Брось, солнцеголовый. Такие, как я никогда не опаздывают. Мы всегда приходим вовремя.

— И все же ваши часы сбились, — пожал я плечами и повернулся к продавцу. — Здесь пять тысяч, как мы и договаривались.

Я высыпал на прилавок горсть золотых и серебряных монет.

— Я дам десять тысяч, — невозмутимо произнесла незнакомка.

— Мы уже договорились, — не глядя на неё, напомнил я хозяину.

— По рукам не хлопнули, товар не передали, — огрызнулся он, с интересом разглядывая женщину. — Госпожа ведь у нас проездом? — поинтересовался он. — Хотите приобрести сувенир?

— О, вы совершенно правы, — хищно улыбнулась она. — Утром мой корабль отправляется в Четвёртое море, и карликовый баран будет отличным подарком моей сестре, она давно о таком мечтала. Ну? Десять тысяч вас устроит?

Ага, как же, сомневаюсь, что у такой сучки вообще есть семья, с которой она поддерживает тёплые отношения. По взгляду вижу, что она этого барашка на шапку пустит и жаркое сделает. Некоторые «гурманы» любят жрать мясо ценных зверей, вместо того, чтобы добывать с них «обновляемые ресурсы». Вроде той же шерсти карликового барана.

— Эй, мужик, — я начал терять терпение. — Уговор был, не заставляй меня напоминать. Но если тебе на это плевать, я готов дать тебе двенадцать тысяч.

Я уже едва сдерживался, чтобы не схватить его за грудки.

Но увы, сейчас как раз та ситуация, когда насилием делу не поможешь. Если я не собираюсь его грабить, конечно же. В остальных случаях стоит его хоть немного прижать, и мерзавец упрётся и из принципа не продаст мне барана.

Придётся играть по его правилам.

— Двенадцать тысяч — это здорово, — покивал мужик, наслаждаясь процессом. — Но ведь наш долг гостеприимных хозяев дать леди возможность получить незабываемые впечатления от нашего города. Так ведь, парень? А карликовый баран как раз таким впечатлением и станет.

И вновь он уставился на посетительницу, как голодный кот на сметану.

Женщина криво усмехнулась.

— Мне нравится твой подход, торговец. А ещё мне нравится сложившаяся ситуация. Двенадцать тысяч? Это всё, что ты можешь предложить, мерзкий солнцеголовый? Жалкие гроши? Катись вместе с ними куда подальше. Таким, как ты, не место в приличных заведениях! Торговец, я даю двадцать тысяч!

Сжав кулаки, я недобро уставился на женщину.

— Чего пялишься? — усмехнулась она. — В драку полезешь? Выставишь себя полоумным дикарём? Твои оранжевые зенки не пугают меня. Лишь вызывают желание выцарапать их.

Резко выдохнув, я улыбнулся.

— Такая красивая и ухоженная дама, а такаю грубая и невоспитанная, — сказал я. — Ай-ай-ай! Говорили мне, что богатые женщины опаснее мегалодонов, а я не верил.

— Ты за языком-то следи, солнцеголовый, — поморщилась она. — Не нравится мне твой тон.

— А мне браслет ваш не нравится, — пожал я плечами. — Раз уж кичитесь деньгами, могли бы что-нибудь подороже жалкого серебра купить.

— Да как ты смеешь, грязный выродок! — прошипела она, подавшись вперёд.

О, как её проняло. Памятная вещица, что ли?

Ну да бес с ней.

Я повернулся к торговцу, который откровенно наслаждался представлением.

— Уважаемый, эта дама уплывёт, а нам с вами ещё в одном городе жить. Давайте решим вопрос полюбовно. Так уж и быть, я напишу вам долговую расписку на двадцать пять тысяч. И сегодня же вечером донесу всю сумму — увы, с собой таких денег не ношу.

— В одном городе жить? — хмыкнул торговец. — Ты меня запугиваешь, что ли?

А ты испугаешься?

Эх, остался последний способ. Но не люблю я его — мерзко это, прикрываться другими людьми. Но ради милого барашка, ради того, чтобы он не попал к этой расфуфыренной сучке, придётся.

— Вы ведь знаете, кто мой отец? — с равнодушным видом спросил я. — Александр Лаграндж — значимая фигура в Торвиле. Близкий друг губернатора. Да и я тоже в хороших отношениях с обеими госпожами дель Ромберг.

— Что, солнцеголовый, за спинку своего папика решил спрятаться? — попыталась подначить меня женщина, но столкнулась с полным игнором. — Пф! — не выдержала она.

Я же пристально смотрел на торговца, который уже почти скалился от злости.

— Кичиться дружбой с губернатором любой может, — процедил он. — Да чего уж, я сейчас скажу, что столоваюсь каждый день у Вице-Премьера, и кланяйтесь мне в ножки. Брехня всё это. А что до твоего отца… Знаю я, кто такой Александр Лаграндж. Моя жена мне этим именем все уши прожужжала, будь он неладен! Всё рассказывает, какой этот Лаграндж благородный, как поддерживает сирот, убогих и прочих умников, как она им восхищается! Тьфу! А мне пеняет, что я не могу шиллинг нищенке бросить! Мне, едрить её! Мне, который содержит её саму, её гардероб и косметичку! Мне, который кучу шиллингов тратит на то, чтобы ей было чем мазать свою рожу! Что б было, что втирать в задницу, пока она совсем не обвисла! Что б сиськи поддерживать! Тьфу! К чертям морским этого Лагранджа! Себе жену не завёл, так своим существованием ещё и нормальным мужикам жизнь портит! Уважаемая гостья, — резко остыв, он повернулся к ухмыляющейся женщине. — Двадцать пять тысяч на руки и торг окончен, забирайте животное.