Одиннадцатая заповедь

Меня и зомби разделяло метров десять, не больше, и я все время смещался вправо, чтобы "Карусель" оказалась между нами. Зомбак, понятное дело, не мог определить, что прет прямо в аномалию. Для надежности я выстрелил еще раз: пуля с чавканьем вошла твари в правое плечо, разворотив разложившиеся ткани, но для гнилушки это был как комариный укус. Зато теперь мы встали правильно — чтобы добраться до меня, зомбаку надо было пройти сквозь "Карусель", а именно этого я и добивался.

— Солдат, солдат! Быыыааврррр….

Это были его последние слова. Сделав шаг, кадавр попал в зону притяжения "Карусели", и аномалия сделала свое дело. Раскоряченное тело взлетело на несколько метров вверх, завертелось в потоке аномальной энергии и с громким треском разлетелось на кровавые лохмотья, усеявшие траву в радиусе нескольких метров от эпицентра аномалии.

— Аминь! — сказал я, перекрестился, спрятал пистолет в кобуру и зашагал в сторону деревни.

В деревне новичков было тихо. Большой костер, обложенный кирпичами, горел жарко и приветливо, разгоняя сумерки, и человек пять "зеленых", рассевшись вокруг огня, наслаждались безопасностью и беззаботной болтовней. У входа в погреб сидел еще один сталкер, держа в руке бутылку минералки. Волка не было — ушел куда-то старшой, оставив молодняк временно без присмотра.

— А это слышали, мужики? — вещал один из парней торопливо, будто спешил выговориться. — Узнали сталкеры, что их товарищ попал в больницу, решили его навестить. Приходят и видят, что лежит бедолага с ногой на растяжке, забинтованный с головы до ног. Ну, сразу по сути спросили — что, мол, приключилось с тобой, бродяга? А сталкер им говорит: "Да все как обычно было, мужики. Решил я артефактов похабатить, иду по Зоне и вижу — нора в земле. Я в нее: "У-у!", а оттуда "У-у!", и пес слепой выскочил прямо на меня. Я его вальнул из "калаша", дальше иду, хабар ищу. Гляжу — еще одна нора, трошки поболее первой. Я в нее "У-у!", оттуда "У-у!", и снорк на меня из норы выпрыгнул. Я его, знамо дело, тоже вальнул, иду дальше. Смотрю — еще нора, прям-таки ямина в земле. Я в нее "У-у!", из норы мне в ответ "У-у-у!", и лезет на меня кровосос, дрянь такая. Ну я его тоже завалил, двигаю дальше, и тут вижу — громадная норень, прямо-таки туннель какой-то. Я в нее "У-У!", а оттуда громко так "У-у-у-у-у-у!" и глаза светящиеся на меня из темноты несутся!" Сталкеры притихли, и один говорит: "И что, вальнул?" "Не, мужики, не успел, — отвечает раненный, — электричка быстрее оказалась."

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— А это слыхали? — встрял другой. — Пробрался сталкер к самому центру Зоны, отыскал Исполнитель Желаний и говорит — сделай так чтобы Зона исчезла. А исполнитель в ответ — Не, никак невозможно, даже я Зону убрать не могу, загадывай другое желание. А сталкер ему — тогда сделай так, чтобы Сидорович не обманывал. Тут Исполнитель Желаний помолчал и спрашивает так вполголоса — что ты там говорил про Зону?

"Зеленые" захихикали, а миг спустя разом повернулись в мою сторону. Я не мог видеть их глаз — уже стемнело, но я понял, что моя персона заинтересовала их. Я уже три недели тут не был, а "ротация кадров" на Кордоне проходила достаточно быстро. Ежу понятно, что тут одна молодь-зелень, только прибывшие в Зону искатели острых ощущений. И со мной эти пацаны пока не знакомы.

Появление на сцене нового персонажа избавило меня от обязанности знакомиться с новичками и радовать их воспоминаниями бывалого сталкера о том, как "Шел я однажды по Зоне и вижу..". Рослая фигура появилась со стороны бункера Сидоровича и тут же, без лишних слов, сжала меня в объятиях.

— Вернулся, чертяка! — Волк был явно в хорошем настроении. — Я-то думал, ты все еще где-то на Янове прохлаждаешься.

— Нет, решил попутешествовать, — я крепко сжал руку Волка. — Прочел твое сообщение про Уокера, вот и решил с ним повидаться.

— Верная весть, порадую тебя. На Свалке его пару дней назад видел. Жив и здоров твой кореш, и вроде как на Большую Землю собрался. Может, завтра-послезавтра на Кордоне появится. К нам по делу или как?

— Или как.

— Рад тебя видеть, брат, — Волк по-дружески стукнул меня кулаком в плечо. — Пойдем, обмоем.

В погребе, приспособленном под комнату отдыха, было пусто. Я уселся на табурет и наблюдал, как Волк достает из ящика и расставляет на столе бутылки с "беленькой", вскрывает ножом консервы, режет хлеб и сало. И слушал последние новости из первых рук:

— Совсем туго стало на Кордоне, — рассказывал Волк. — После мартовского сверхвыброса военных сюда нагнали уйму. И ладно бы свои, украинские сапоги, а то сплошь иностранцы. И не только по Периметру, заметь: общался с ребятами Прапора, так они видели в Чистогаловке сталкеров в экзоскелетах. Вроде все как всегда, да только экзоскелеты необычные, незнакомой конструкции. Украинская и российская оборонки таких не делают, конструктивные особенности совершенно другие. Явно заезжие варяги там прогуливались. У нас тут тоже беспокойно. Вместо майора Лопаты на южном КПП теперь начальником капитан Арунас Шмакадявичюс из литовского контингента, и при нем взвод литовского спецназа. Пообщался яс этим Шмакадявичусом, и скажу тебе так — мерзкий тип, и сталкерство ненавидит всей душой.

— Неудивительно, — ответил я, принимая стакан с водкой. — Я б с такой фамилией весь мир ненавидел.

— Полно тут натовцев, Пиндос. Поляки, литовцы, чехи, немцы. На КПП теперь вместо старых советских БТР немецкие "Мардеры" стоят. Какие-то перцы в штатском туда-сюда шлындают. Нагнали сюда иностранцев, а нам расхлебывать… Ну давай, брат, твое здоровье!

— А я гляжу, народ все равно потягивается, — сказал я, когда мы выпили.

— Конечно. Мы ж Украина, не Франция какая-нибудь, не Германия. Это у них народ законопослушный, а у нас воля в крови… Но гайки затянули, факт. Каждый день над Кордоном беспилотники да вертолеты летают, и не наши, не украинские, все какие-то натовские, ракетами обвешанные. Патрули местность прочесывают. К нам не пока суются, потому что кровопролития не хотят, я так мыслю…. Да и пес с ними, пусть все провалятся в тартарары!

— И как решаете проблемы?

— Как во все времена решаются проблемы? — Волк закусил водку салом. — Деньгами, Пиндос. Натовцы тоже не железные. Пусть и закордонники, но все больше наши, славяне. С поляками вот договорился молодняк не трогать. Артефакты им подгоняем понемногу — эксклюзива нет, но товар неплохой, "Медузы", "Выверты", "Ломти мяса". Так что пока держимся. Народ все равно через любые заслоны проходит. Некоторых ловят, но большинство все равно пробирается. Особо рисковые через Болота идут. Даже дед у нас на Кордоне появился.

— Дед? Что за Дед?

— Да он сам так себя называет. а мы не против, — Волк разлил водку по стаканам. — Третьего дня пришел. Пожилой такой дядька, лет полста ему как минимум, а все туда же. Похоже, от бабки своей ноги сделал в самую Зону. Женщины — народ тяжелый, по молодости-то всю плешь выедают, а уж под сраку лет вообще ни вздохнуть, ни пернуть свободно не дают. Вот и сбежал Дед в ЧЗО, как Лев Толстой в свое время из Ясной Поляны. Прелюбопытный тип, скажу тебе.

— И что в нем любопытного?

— По виду типичный бомж, но руки у него… Меня не обманешь, Пиндос, япятнадцать лет на заводе проработал. Руки у старика не пролетарские, как у музыканта руки, пальцы тонкие, нервные, а рукопожатие прямо железное, будто клещами твою ладонь сжимает. Оружия у него нет, и как-то не стремится он им обзавестись, что для новичка и вовсе непонятно. И держится особняком, будто есть ему что скрывать. Сила есть в нем какая-то, а вот какая, не пойму. В последний раз я такую силу в Стрелке почувствовал, когда он впервые на Кордоне появился…. Эх, не та уже Зона, не та! Все небо по ночам в осветительных ракетах, армейцы совсем страх потеряли.

— Хочу тебя спросить, Волк, — я подумал, что можно обойтись без долгих вступлений и сразу перейти к сути. — Не знаешь, кто может на Радар провести?

— На Радар? — Волк был удивлен. — А ты что там забыл?

— Надоело в песочнице вошкаться, хочу сильных ощущений.

— Плохая идея, — Волк то ли в шутку то ли всерьез погрозил мне пальцем. — Радар место скверное. Оттуда еще никто не возвращался живым, во всяком случае, я таких везунчиков не знаю.

— Никто? А Стрелок?

— Про Стрелка можно долго говорить и гадать, что в его истории правда, а что ложь. И хоть он у нас как бы легенда, но я во многое не верю. Кто его видел после того, как он ушел на Милитари? Никто. Сидорович якобы с ним связывался, когда Стрелок уже на ЧАЭС был, но можно ли старику верить? Шесть лет прошло, а про Стрелка ни слуху, ни духу. И вообще вся эта история про Выжигатель мутная. Короче, не верю я. Хочешь, попробуй Сидора разговорить, он Стрелка до сих пор с теплотой вспоминает, хотя ничего и никого окромя денег не любит.

— Так что насчет проводника?

— В Зоне сейчас четыре опытных проводника — Леня Богомолец, Гарик, Лоцман и Коля Васаби. Если не они, то никто.

— Что про Уокера скажешь?

— А что про него говорить? Все тот же, чертила. Разгуливает по Зоне со своим "Кольтом" и в джинсе, сыплет цитатами из мудрецов и умнеть не собирается. Рано или поздно его снорки запинают за такое легкомыслие.

— Про меня не спрашивал?

— Нет. — Тут Волк как-то по-особенному на меня посмотрел. — А чего это вы вдруг поссорились, Пиндос? Помнится, вы были неразлучны, как водка и закуска.

— Долго рассказывать, — я понял, что сегодня не лучший вечер для откровений и мне стоит заняться чем-нибудь другим. — Пойду к Сидору, попрошусь на помывку. После прогулки по Зоне все тело чешется.