Негатив. Эскалация

Глава 4/2

Следующей процедуры ждал с ужасом. Даже в институт идти не хотелось, хотя, казалось бы, это ведь всё мне самому нужно, не Леопольду и не Федоре Васильевне. Для них это работа, для меня — будущее. Так что стиснул зубы и пошёл, но мог бы так не волноваться.

— Три дня в неделю над продолжительностью резонанса работать будешь, — уведомил меня лаборант, — ещё три с удержанием потенциала. Иначе никак, иначе организм не справится.

Мне вручили традиционный чайничек, вдобавок к нему выдали розетку со странным на вид вареньем, которое явственно отдавало чем-то еловым на вкус.

— Варенье из шишек, — пояснил Леопольд. — Очень полезное.

Что шишки отнюдь не простые, я понял и сам, а уж когда ручьём потёк пот, чего никогда не бывало после одного только чая, убедился в этом окончательно. Ещё и в парилку отправили — так прогрело, полное впечатление, виток на третий-четвёртый Эпицентра наведался. Ну а дальше меня препроводили в уже знакомую процедурную с соляными стенами.

— Чем дольше сможешь энергию не сбрасывать, тем лучше, — предупредил лаборант, прикрывая толстенную дверь.

Ну я и попробовал. Чуть не разорвало в итоге, но продержался весь резонанс и даже несколько секунд после, от силы две или три: девять мегаджоулей — это не шутки. Впрочем, скидывать сверхэнергию в пространство не стал в любом случае, уселся поудобней на деревянный помост и запустил алхимическую печь. Пришлось нелегко, зато и толку от упражнения вышло несравненно больше.

Под конец я стабилизировал остаток потенциала и отправился в столовую. На одном из этажей наткнулся на Юлию Сергеевну, и та в мою сторону даже не взглянула. То ли из-за компании, то ли просто надобность в содействии отпала. Поди — разберись, неудобный я теперь знакомый или отработанный материал.

В общем и целом сегодняшняя процедура оказалась далеко не столь утомительной, и звено студенческой дружины я весь отведённый на дежурство час водил по территории студгородка, а не на лавочке штаны просиживал. На курсах после индивидуальных теоретических занятий пострелял в тире — и на скорость, и во время учебных штурмов помещений, ну а вишенкой на торте стали занятия по рукопашному бою. Шёл туда, всецело уверенный в собственных силах, и потому вдвойне болезненным щелчком по носу стала ухмылка Александра Малыша.

— Давно не виделись, боец!

«Век бы вас не видать», — чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. Независимость проявил, протянув бывшему наставнику руку. Тот обменялся со мной рукопожатием и велел строиться. Из всей группы я знал только Максима Бондаря и Карла, да ещё примелькалась пара-тройка человек из актива военной кафедры, занимавшихся боксом и саватом. Тот же Костя, с которым как-то сидели в кафе, кто-то ещё.

— Может возникнуть вопрос — зачем оператору умение драться? — произнёс Малыш, пройдясь перед шеренгой. — Ограничусь двумя словами: инстинкты и рефлексы. В случае внезапного нападения в дело вступают именно они, и наша задача — совместить природную естественность рукопашного боя с эффективностью оперирования сверхэнергией. — И он повысил голос: — Линь, Бондарь, на стену!

После ранения форму я толком не восстановил и потому не продержался против бывшего сослуживца и пары минут, но определённое впечатление на студентов схватка произвела. Дальше на нашем же примере демонстрировались преимущества техники закрытой руки, ещё и от замахов деревянным макетом нихонского меча отбиваться пришлось. Ну а завершила тренировку игра в вышибалы, и, надо сказать, наработанная связка ясновиденья и рефлексов не подвела, а вот чисто физически — сдох.

— Ничего, боец! Тяжело в учении, легко в бою! — похлопал меня напоследок по спине Александр Малыш.

— Ага, — только и выдохнул я в ответ, вытирая полотенцем градом катившие с лица капли пота, и выдал запомнившуюся присказку: — То, что не убивает оператора сразу, не убивает его вовсе.

Впечатлённый высказыванием Максим Бондарь выставил вверх большой палец и поспешил вслед за наставником, а я поплёлся в душевую. Хотел просто спокойно вымыться, а там окружили студенты.

— И что, вообще синяков нет? — полюбопытствовал Карл.

Парочку болезненных ударов я всё же пропустил, но спокойно стянул через голову майку и развёл руки в стороны: мол, смотрите.

— Во дела! — только и присвистнул кто-то. — А пули так останавливать можно?

— Не советую, — только и буркнул я в ответ.

В среду меня накормили очередным экзотическим вареньем, после которого в парной начала отчаянно кружиться голова, и загнали в странную ванну, из многочисленных отверстий в которую били упругие струи горячей воды. Пахла та не слишком приятно, будто бы даже сероводородом, и предназначалась для отведения сбрасываемой в пространство сверхэнергии.

— Негативам благодать — тёпленькую пускают, — усмехнулся Леопольд. — Остальным-то в ледяную приходится лезть, чтобы не свариться!

Я припомнил, как едва не заморозил в одной из процедурных ванну с грязью, и понимающе кивнул.

— Не бойся, не замёрзнешь, — приободрил меня Леопольд. — Температура и приток специально под тебя отрегулированы.

И точно — на поверхности воды разве что ледяная шуга появляться начала под конец транса, даже продрогнуть толком не успел. Да и в любом бы случае потерпел — секундная прибавка к продолжительности резонанса того стоила.

После тренировки по боксу подошёл Лев.

— Петя, я слышал, какие-то новые курсы самообороны начались?

Я не стал интересоваться, откуда он это узнал, и кивнул.

— Ага. Инструктор комендатуры ведёт.

— А сможешь на мой счёт с ним поговорить? Тоже походить хочу.

После той неприятной сцены в студенческом клубе оказывать такого рода содействие товарищу нисколько не хотелось, поэтому кивком указал на колотившую по груше Милену.

— А согласует?

— Я не маленький, сам решения принимать могу! — вспылил Лев.

— Не хочется, знаешь ли, потом по ушам от твоего лечащего врача получить!

Бывший одноклассник вздохнул.

— Если разрешат, спросишь?

Ни Вениамин Мельник, ни Инга занятий по рукопашному бою не посещали, поэтому я пообещал:

— Спрошу.

— А насчёт меня? — немедленно поинтересовался рыжий Антон.

— И насчёт тебя, — подтвердил я, но на этот раз самым бессовестным образом соврал. — Только это уже в пятницу, раньше тренера не увижу. И, Лев…

Тот закатил глаза и отошёл к переводившей дух Милене. Принялся что-то втолковывать, и барышня оборвала его решительным взмахом руки, чем меня немало порадовала. Не тут-то было! Бывший одноклассник хоть и вернулся изрядно озадаченным, сообщил, что для посещения новых тренировок у него противопоказаний нет. Потом помялся и добавил:

— Но её тоже брать придётся.

Только и оставалось, что руками развести.

— Сделаю, что смогу.

Следующим утром Лев не преминул о моём обещании напомнить, и этим не ограничился, сказал:

— Мы в субботу на танцы той же компанией собираемся. Пойдёшь?

Я с притворным сожалением покачал головой.

— Нет, у меня суббота — единственный свободный день для йоги остаётся.

Лев просто-таки глаза округлил.

— Ты на йогу ходишь, а…

Милена не дала ему договорить, вклинившись в разговор:

— Федора Васильевна дала тебе весь необходимый комплекс упражнений.

— А-а-а! — разочарованно протянул Лев. — Это! Я думал, о традиционной йоге речь.

Я порылся в портфеле и выудил невесть когда сунутую туда рекламную листовку секции господина Горицвета.

— Во, держи. Есть и традиционная.

Дальше по расписанию у меня было право, и там ни с того ни с сего Илларион Валерианович поручил к следующему семинару подготовить доклад на тему правовых коллизий, возникающих при разграничении юрисдикций комендатуры ОНКОР и полицейского управления Новинска. Не самая актуальная для меня в последнее время тема, но деваться было некуда — взял под козырёк.

Не обошлось без неожиданностей и в лаборатории. В травяной настой на этот раз добавили клюкву, и вкус тот приобрёл столь пронзительно-кислый, что аж скулы свело. Даже малиновое варенье его не перебило, а в парной и вовсе накрыло — пульс резко участился, закружилась голова, так и распластался на мраморной плите. Думал — кони двину, но нет, отпустило.

В резонанс вошёл, весь опутанный толстыми жилами серебряных проводов с золотыми контактами, на этот раз не просто избавлялся от сверхсилы, а генерировал электричество. Никаких неприятных ощущений не испытал, но и длительность транса не увеличилась ни на секунду.

— Это нормально! — уверил меня Леопольд. — В понедельник процесс пришпорим.

— Опять пиявки? — поморщился я.

— Не-а, на центрифуге раскрутим, — сообщил лаборант, не став вдаваться в подробности.

Ну а я приставать к нему не стал, наведался в читальный зал и столовую, после отправился на дежурство. После сегодняшней процедуры уже не ощущал себя выжатым лимоном, и это было просто здорово — усиление сняли, и мы вновь работали прежним составом, а транспорта через ворота меньше проходить не стало. Даже толком в караулке за учебниками не посидел — всё какая-то суета была.

В пятницу работал над стабилизацией внутреннего потенциала, на этот раз с головой погрузившись в ванну с той самой приснопамятной грязью; замучился от неё потом отмываться.

— А что на завтра намечено? — поинтересовался я, уже одевшись.

Леопольд неопределённо пожал плечами.

— Реабилитация.

Такой ответ меня всецело устроил, пообедал и отправился на курсы, а там Василий Архипович уделил лишь полтора часа, а на два следующих урока отправил заниматься в группу подготовки актива военной кафедры. Не могу сказать, будто в компании пяти кандидат-лейтенантов чувствовал себя вполне уверенно, но провёл время с пользой, поскольку присоединился к будущим армейским контрразведчикам.

Моё появление, ясное дело, не осталось незамеченным. Один шапочно знакомый по студенческому клубу товарищ даже полюбопытствовал:

— Пётр, да? А ты тут как?

Едва ли вопрос Платона содержал двойное дно, и я напрягаться не стал, ответил небрежным пожатием плеч.

— Так меня на начальника караула учиться послали, а подходящих групп нет, вот и набираю часы то там, то здесь.

— Точно! — прищёлкнул пальцами Платон. — Видел тебя на занятиях по нихонскому!

— Ну да.

Дальше мы отправились в тир, где помимо выполнения индивидуальных упражнений работали и в команде. Даже от штурмового взвода инструктор подошёл, начал давать теорию, тренировались под его присмотром заходить в здания с задействованием сверхсил.

После столь насыщенного дня тренировка по рукопашному бою ничем особо даже не запомнилась. Всё обычно, всё привычно. Разве что как-то незаметно для себя наравне с Максом помощником наставника сделался, но это и понятно — их самих на всех студентов попросту не хватало, а я вроде как базу худо-бедно освоил, мог грубые ошибки подмечать.

Вот на правах добровольного помощника и попросил включить в группу ещё двух человек. Поначалу Александр Малыш только покривился, но, узнав о способностях Льва к ясновиденью, проявил заинтересованность и согласовал пробное занятие в понедельник. Об Антоне, понятно дело, я и не заикнулся даже.