Мой Север

Глава 22

Глава 22. Руен, 527 круг Н.Э.

Вывел войско к Добричам я утром четвертых суток от получения в баронском замке сообщения о нападении на мои земли. Ну, как четвертых суток? Вышли из Аристи мы уже во второй половине дня и «рвали когти» в дороге настолько, чтобы только лошадей не загнать.

Элдор Тессен не собрал отряд в семь — восемь десятков, у него получилось подготовить шестьдесят четыре конных дружинника с заводными лошадьми. Почему так получилось? Капитан предупреждал, что если бы ему дали время до утра, то он поставил бы «под ружье» больше воинов, а так получилось — как получилось.

Не все здоровы, не все на месте, не на всех есть заводные лошади и тому подобное. У моих бойцов тоже были кони на подмену, поэтому шли быстро. Остановились на ночлег, когда было уже совсем темно, а возобновили марш — с первыми лучами солнца.

Кушали на ходу: я поделился запасами пеммикана с теми, кто еще не озаботился его приобретением. Мои-то бойцы все были правильно укомплектованы, помогать пришлось баронским дружинникам. Но и те оказались опытными ребятами: в первые сутки подъели скоропортящиеся продукты, взятые в дорогу из замка, отложив пеммикан на потом. Мой «внутренний хомяк» уважительно покачал головой.

Юный Кедрик держался молодцом, на марше ни в чем не уступая бывалым воинам. Об этом я с чистой совестью и рассказал его отцу, когда мы прибыли в Дубровник.

Агро оказался прав в том, что его отец безоговорочно был настроен принять участие в походе против ренийцев, напавших на мой манор. Доналл отобрал и лично возглавил десяток конных воинов, так же обеспечив их заводными лошадьми. Это позволило сохранить принятую нами скорость на марше.

Как провожала Доналла с сыном женская часть семьи — другой вопрос. Если младший сын Мабон люто завидовал уезжающим, то у женщин глаза были на мокром месте. И как не старались Брида с дочерьми, слез они сдержать не смогли.

Еще до подхода к Оряхово, обговорил с Тессеном и Кедриком вопрос главенства в объединенной дружине. С Кедриком проблем вообще не возникло, да у него и был всего десяток кавалеристов, а вот капитан баронской дружины сначала наотрез отказался идти мне под прямое подчинение.

Однако, мне никак нельзя было перед предстоящим боем лишиться такого сильного отряда. Все аргументы Элдор Тессен отметал, задрав подбородок. Пришлось напоминать о своем новом статусе. Это, пусть и не сразу, но сняло все вопросы о подчиненности.

Не удивительно, что Элдор не учел, что разговаривает уже не со Шрамом, и даже не с Сержио Ларошем, а с Сержио Аристи, наследником Беона тер Аристи. Ведь даже я сам еще к этому не привык.

В Оряхово нас уже ждали подготовленная к выходу дружина и укомплектованный обоз. Позволив себе лишь короткий отдых, я отправил в Бабайки нарочных*, чтобы предупредить команду когга об опасности. Я очень боялся потерять чудом приобретенный дорогущий корабль в случае, если он встретится с ренийской флотилией.

* — На́рочный, значительно реже наро́чный (от рус. нарочно, нарочный, нарочен — «намеренный, неслучайный, специальный») — человек, отправленный с каким-либо особым поручением, иногда — разовым, чаще — по соответствующей должности, например, нарочный при штабе армии.

Здесь тоже не обошлось без женских слез. Раньше я таких проявлений чувств не замечал. Не знаю, почему так стало происходить, может от того, что люди стали жить лучше, стали менее забитыми и теперь позволяют себе не прятать эмоции?

Провел смотр тех сил, что смог собрать на данный момент под своей рукой: шестьдесят четыре конных баронских дружинника и десяток кавалеристов от Доналла Кедрика, десяток кирасир (отделение со мной и отделение осталось на охране дома и казны в Оряхово), две роты копейщиков в количестве двухсот двадцати человек и сто десять стрелков в составе роты, взвод пластунов в количестве двадцати одного человека и карробаллиста.

С войском ехал Гавейн, штатный лекарь с парой повозок, груженых его имуществом, инструментами и лекарствами. К каждой повозке прикреплен возничий, прошедший у Алмы обучение на санитара.

Теперь они, при необходимости, могли не только осуществлять уход за лошадьми и править повозкой, но и помогать Гавейну в лекарском деле. В меру своей подготовки, конечно.

Взвод улан в количестве тридцати двух всадников уже работал по ренийцам. Да, ренийцам, это подтвердил пленный, которого уланы смогли захватить во время его участия в грабеже четвертой по счету деревни.

Уланы вели разведку практически в контакте с противником, отслеживая все перемещения врага и постоянно снабжая актуальной информацией сначала Стока, а теперь, по моему прибытию, и меня.

Пленного «разговорили» быстро и привычно. Уланы умеют проводить экспресс-допрос в силу специфики своей службы, хотя, есть у меня подразделение, где такими навыками владеют еще лучше, — это пластуны. Есть пару подобных специалистов и у начальника службы эдилов Сандара.

Пленный рассказал, что, как мной и ожидалось, войско привел виконт Ларс Везер. Оно неоднородно и составлено из дружин графа Везер и баронов Слотен, Франекер и Остерго. Пояснил, как дружинников из разных отрядов различить по цветам сюрко.

Ну что же, Слотены сделали выбор самостоятельно. Кто им теперь доктор? Наверное, им буду я… хирургом. Я, безусловно, держу в голове тот факт, что Абигейл предупредила меня о нападении, но слишком много вопросов по этой ситуации.

К примеру, может быть на этом письме настояла принцесса Конрадайн? Она — без пяти минут королева Варнии и ей, навряд ли, нравится то, что «обиженка» Ларс хочет напасть на ее будущих подданных. Особенно, если учитывать, кто мне привез это письмо.

Извините, но как бы мои гормоны не вскипали при виде баронеты Слотен, это не стоит жизни и благосостояния моих людей. Наши отношения сыграют роль, если мне в руки по воле Предков попадется эта семейка. Но жалеть их воинов и их земли я не буду. Я — не благодушный идиот, они могли бы это понять, пообщавшись со мной в Люцере.

По рассказам пленного, а соврать ему бы не дали, ренийцы пришли на десяти больших стругах, высадились на северо-западном побережье моего манора и, разбившись на три отряда, продвинулись вглубь территории.

К моменту его поимки ренийцы смогли найти, ограбить и сжечь четыре моих деревни. По словам пленника, жителей выловили немного, так как крестьян кто-то предупредил о нападении и они успели разбежаться.

Однако, сбежать смогли не все. Кого-то застали в деревне и окрестностях, кого-то выловили в лесу. После разграбления Пчелкино, четвертой по счету деревни, отряды ренийцев соединились и вошли в брошенные жителями Добричи. Туда же подогнали и корабли.

Ларс Везер решил сделать эту деревню пунктом временной дислокации и уже из нее проводить рейды вглубь моего манора. Тут он молодец, место очень удобное. Речка достаточно глубокая, чтобы могли зайти его струги. Они и зашли.

Теперь не надо слишком далеко тащить награбленное, можно грузиться прямо в селе. К Добричам, при необходимости, удобно подвозить подкрепления, а также, в случае опасности, удобно и ретироваться.

Также пленный рассказал, что ренийцы не ожидают серьезного сопротивления, мол, даже у местного барона не может быть сил, сопоставимых с их полутысячей. И они готовятся планомерно разграбить и выжечь весь мой манор.

По докладам улан, ренийцы пока держатся настороже, хотя за все время не встретили никакого сопротивления. Все это не улучшало моего настроения, но окончательно меня привело в ярость прохождение пепелища Пчелкино.

Через эту деревню мы с юга подходили к стоянке ренийцев в Добричах. Моих, на хрен, Добричах! Пчелкино выжгли полностью, нетронутым остался лишь частокол с воротами. Вот, на перекладине этих ворот я и увидел несчастных, которые попались людям Везера.

Насколько я понял, поймали и повесили семью. Старушка, мужик, женщина, которую, судя по окровавленной и изорванной одежде, повесили явно не сразу, и четверо детей, от мала до велика. Младшему, наверное, круга два — три всего было. Ну как же они попались? Наверное, из-за детей и бабки, которые не смогли бежать.

У меня от бешенства дыхание перехватило. И ведь не звероподобные тилинкиты! Ублюдки-ренийцы, по сравнению со всеми остальными, себя считают самыми цивилизованными на Этерре. Это их цивилизованность?! Так лучше — наше варварство, чем такая цивилизованность. Перевел взгляд с повешенных на побелевшего от ужаса пленника. Видать, по моему виду он догадался, что ничего хорошего его больше в этой жизни не ждет.

Приказал Стоку провести все наши отряды сквозь эти ворота и только потом снять и похоронить казненных. Пусть бойцы посмотрят, злее будут в бою. А для себя лично я выводы сделал, — эти уроды не достойны уважения к себе, как к воинам.

Нравится быть разбойниками? Посмотрим, как им понравится, когда за свои действия придется отвечать. Правда для того, чтобы их призвать к ответу, я должен их разбить и пленить. Но тут такое дело: или я проиграю и сдохну, тогда мне уже будет все равно, или же разобью их и вот тогда заставлю пожалеть о том, что они понаделали в моих землях.

Пленник оказался дружинником из баронства Остерго, поэтому потерял свою ценность, как источник информации. По моей команде его посадили на кол перед деревней с табличкой на груди, где было написано, за какие «подвиги» его тут пристроили.

Почему он потерял ценность? Мне необходимо было уточнить, где находятся земли и столицы графства Везер и баронств, участвующих в разбойничьем налете. Особенно, это касается баронства Слотен.

Пленный рассказал. Земли баронства Слотен тянутся от границы Варнии по реке Хета, на запад, вплоть до города Линн. От Линна, далее на запад до реки Майн, идут земли баронства Франекер.

Родовые земли графа Везер располагаются южнее баронства Франекер, а земли баронства Остерго — восточнее земель Везер и южнее земель Слотен. Флот графа Виллема тер Везер базируется в гавани Линна, крупнейшего морского порта графства и королевства Рении.

При таком раскладе, к сожалению, до графских земель мне не добраться. Зато я смогу наведаться с «визитом вежливости» в земли Слотен. Географию баронства Слотен пленный не знал, поэтому присел на не очень удобное для этого приспособление. Из деревни мы выезжали под леденящие кровь крики боли и ужаса, сопровождавшие исполнение приговора, вынесенного мной в отношении ренийца.

От Пчелкино до Добричей шли уже осторожнее, запустив впереди себя пластунов. Может, это было и избыточно, учитывая работу в разведке моих улан, но лучше — перебдеть.

Благодаря этим предосторожностям мы вышли к деревне незамеченные врагом. Я заблаговременно, не подходя близко к поселению, остановил войско и уже сам пошел на рекогносцировку.

Взял с собой Элдора Тессена, Доналла Кедрика и Стока. Естественно, слезли с коней и пошли ножками. К краю леса, граничащего с деревенскими полями, отделяющими его от деревни, нас подвели пластуны и несколько спешившихся улан.

Я увидел одну из самых крупных своих деревень. Она вытянулась вдоль реки Тихой, окружив себя крепким частоколом. К счастью, деревня была цела и, как доложили уланы, жителей в ней нет. Между частоколом и лесом вокруг деревни разбиты поля и огороды.