Негатив. Эскалация

— Уж потрудитесь, — заявил Илларион Валерианович. — Иначе ваше присутствие на моих занятиях станет нежелательным. Это ясно?

— Так точно!

— Очень хорошо.

Старший советник ушёл, а я с облегчением перевёл дух и отправился в буфет, но там царило столпотворение, напился воды у фонтанчика, да и только. Ещё перекинулся парой слов с Карлом и заметил Мишу Поповича — тот увлечённо беседовал с преподавателем, читавшим нам общую теории сверхэнергии, мешать им не стал. Отправился в лабораторный корпус.

На этот раз пришлось подниматься на третий этаж — именно там располагались кабинеты местного руководства. У заведующего первой лабораторией и его заместителя оказалась одна приёмная на двоих, вот в ней и расположился, сдав документы эффектной девице лет двадцати в нарядном платье с весьма смелым по институтским меркам вырезом декольте и очень уж броским макияжем.

Секретарша без промедления занесла бумаги в кабинет заместителя, и тут же обо мне позабыла. Сначала разбирала корреспонденцию, затем сделала два телефонных звонка, а после увлеклась беседой с заглянувшей в приёмную лаборанткой. Эта барышня поначалу не произвела на меня особого впечатления, но когда перегнулась через стол, дабы пошептаться с секретаршей, и задравшийся белый халатик приоткрыл подвязки чулок, я враз перестал сожалеть о впустую растрачиваемом тут времени.

— Да нет же! — произнесла секретарша, картинно закатив подведённые глазки. — Приказа ещё не было, но вопрос о назначении уже решён. Мне Иришка по секрету шепнула, что его на подпись самому принесли.

— Он и вправду пять лет в Айле прожил?

— Три.

— Симпатичный? — уточнила лаборантка и тут же прыснула от смеха, прикрыв рот ладошкой. — То-то ты принарядилась!

Задребезжал телефонный аппарат, секретарша сняла трубку и указала мне на дверь.

— Проходи.

В кабинете за погребённым под бумагами рабочим столом восседал грузный господин с глубокой залысиной и покрытым испариной лицом. Вид он имел нездоровый — то и вправду был болен, то ли неважно себя чувствовал из-за жары. Не иначе были на полную открыты вентили батарей центрального отопления, и я порадовался, что оставил плащ в приёмной, ну а затем меня огорошили неожиданным вопросом:

— Ну и чего вы, собственно, от нас хотите, молодой человек?

Я несколько даже потерялся, но тут же взял себя в руки и заявил:

— Выйти на пик витка.

— С тридцать второго румба? — скептически хмыкнул заместитель заведующего. — Устремление достойное уважения. — Он посмотрел на мои документы, вздохнул объявил: — Для начала придётся пройти полное медицинское обследование, что само по себе небыстро и недёшево…

— Извините, но заключение уже есть.

— Да неужели? — Хозяин кабинета промокнул лицо носовым платком и принялся заново перебирать мои бумаги. — И в самом деле! — заявил он некоторое время спустя с нескрываемым удивлением. — О, да вам и схему воздействия вплоть до отдельных фаз расписали! Что ж — это всё предельно упрощает. Предварительный анализ — наше слабое место, на месяц вперёд очередь расписана, а вот на терапию можете хоть завтра приходить.

Заместитель заведующего достал из ящика стола счёты и принялся быстро перекидывать туда-сюда костяшки.

— Текущая длительность резонанса тридцать две секунды, пик витка — сорок шесть. Потенциал роста — четырнадцать. Применим схему четыре-четыре-четыре-два, чтобы за месяц вывести на пик румба. Заявленной сопротивляемости в семьдесят один процент хватит с лихвой, риск побочных эффектов минимален, нагрузка на энергетические каналы с учётом их стабилизации умеренная.

Я мало что понял из всего этого бормотания, да оно и не предназначалось для моих ушей. Далее последовал чёткий и понятный вердикт.

— Итого четырнадцать процедур с щадящим медикаментозным воздействием по двадцать пять рублей каждая — это триста пятьдесят рублей, включая все налоги и сборы.

Наверное, у меня что-то изменилось в лице, а, быть может, все студенты реагировали примерно одинаково, поскольку хозяин кабинета добавил:

— Фактически на текущем этапе у вас нет нужды подстёгивать процесс развития способностей терапевтически. Большинство операторов при должном усердии способно достичь пика румба самостоятельно. В вашем случае на это уйдёт не более пяти-шести месяцев.

Я хекнул, прочищая горло, и уточнил:

— А эти процедуры платные только для вольных слушателей или вообще для всех?

— Абсолютно для всех. Но студентам достаточно подписать отложенное обязательство, а вот в вашем случае это невозможно.

«Долговая кабала», — мелькнуло в голове, но озвучивать эту мысль вслух не стал. Я бы с радостью согласился на любые обязательства, лишь бы только прыгнуть выше головы и пробиться через заложенный при инициации барьер, только вот для меня этот путь был закрыт.

Проклятье! Как бы сейчас пригодились деньги, растраченные в декабре на сущую ерунду!

Во рту стало кисло, заныло сердце.

— Пик румба — это лишь начало, — сказал я, собравшись с мыслями. — Моя цель — пик витка. Сколько на это придётся потратить времени и… денег?

Заместитель заведующего первой лабораторией смерил меня оценивающим взглядом и вновь обратился к счётам, принялся под стук костяшек комментировать свои вычисления.

— Пик девятого витка — восемьдесят три секунды. Разница с пиком румба тридцать семь. Основной прирост отдачи в конце, с такой сопротивляемостью оптимальная схема тринадцать-тринадцать-одиннадцать, но разгон придётся давать с самого начала. Это даёт дополнительный сеанс в неделю. Стоимость увеличится до четыреста пятидесяти рублей.

Я приободрился было, услышав не столь уж и кошмарную сумму, вот только подсчёты касались выхода на пик румба, а не витка.

— Второй этап будет состоять из двенадцати недель по четыре сеанса по пятьдесят рублей каждый. Итого две тысячи четыреста рублей.

Меня будто доской по лицу приложили. Хлоп! И в нокауте. Все надежды разом вышибло.

— Пятьдесят рублей сеанс? — пролепетал я срывающимся голосом.

— Ну а что вы хотели, молодой человек? Воздействие на организм второй категории — это не шутки! Тут и расход препаратов соответствующий, и передовые техники будут задействованы. На вас станет тратить своё время множество высококлассных специалистов, не говоря уже о необходимости поддерживающих организм процедур. Хотя… — Хозяин кабинета полистал медицинские заключения, похмыкал и сказал: — Судя по рекомендованной схеме, расход препаратов будет ниже обычного, и в столь интенсивном компенсирующем воздействии тоже не возникнет нужды. По крайней мере, первые три месяца — точно. Вот что, молодой человек… Обождите в приёмной. Вас пригласят.

Я уже распахнул дверь, когда заместитель заведующего поднял трубку и попросил:

— Милочка, соедини меня со Звонарём. Да, безотлагательно.

На ватных ногах я вышел в прихожую и уселся на стул. Хотелось выть в голос, но переборол слабость, заставил себя выкинуть из головы все переживания, погрузился в транс. Тогда полегчало, и обратно в кабинет я вернулся уже без мыслей о мыле и верёвке.

— Значит, так! Я поговорил с доцентом Звонарём, у которого вы наблюдаетесь, — сразу взял быка за рога заместитель заведующего, — мы решили увеличить количество сеансов на втором этапе до пятидесяти, что позволит снизить затраты до сорока рублей на процедуру, а Макар Демидович пришлёт ходатайство о покрытии части расходов за счёт внутренних резервов лаборатории. Рассматривать его будет новый заведующий, но это обычная практика, согласование много времени обычно не занимает.

Я сглотнул и спросил:

— Сколько?

— Полная стоимость курса в этом случае составит тысячу восемьсот тридцать семь рублей пятьдесят копеек.

Надежду подстрелили на взлёте, будто выпорхнувшую из камышей утку.

— Нереально, — только и покачал я головой.

— Молодой человек… Пётр, — с сочувствием в голосе обратился ко мне хозяин кабинета, — вы же к нам не сами по себе пришли. За вас в том числе и работодатель ходатайствовал. Попросите руководство оформить гарантийное письмо на эту сумму. В конце концов, они прямо заинтересованы в росте ваших способностей.

— Спасибо. Попробую.

Не могу сказать, будто ощутил себя как после пропущенного прямого в голову, но в чём-то ощущения были схожи. Я бездумно вышел в приёмную, оделся и отправился в главный корпус. Там, не чувствуя вкуса, пообедал и в себя пришёл лишь в буфете после двух стаканов газированной воды с сиропом. На этом я останавливаться не стал, купил плитку шоколада и в один присест её смолотил, тогда только худо-бедно заработала голова.

Чем впадать в панику, стоило поговорить с капитаном Городцом.

Да! Так и следовало поступить.

Я кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, вытянул из жилетного кармана часы, откинул крышку и решил, что до следующей пары вполне успею посидеть в библиотеке. Туда и отправился, желая прояснить кое-какие моменты по вчерашней лекции общей теории сверхэнергии.

Последними на сегодня у меня были сдвоенные занятия по философии, вёл их импозантный — не сказать утончённый, — господин средних лет и лекцию он перемежал пространными отступлениями, поэтому в столовую я отправился не только в подавленном настроении, но ещё и с идущей кругом головой. А вот повстречавшийся там Миша Попович светился будто надраенный медный пятак.

— Переговорил с Сергеем Богдановичем, — заявил он, когда мы унесли подносы с тарелками к одному из столов, — договорился о посещении лекций по комбинаторике!

Сергеем Богдановичем звали лектора, читавшего нам общую теорию сверхэнергии, и я машинально кивнул.

— Здорово! — Отломил вилкой кусочек котлеты и уточнил: — Будешь энергетические конструкции делать?

Миша помрачнел.

— Буду когда-нибудь, — буркнул он. — Комбинаторика изучает принципы сочетания разных типов энергии. Ну как мы с помощью давления и электричества плазму получаем.

— А, понял! Круто.

— Ты тоже можешь попробовать договориться.

Я покачал головой.

— Не, расписание под завязку забито. И никакие предметы не выкинуть — мне учебный план комиссар согласовал.

— Беда, — посочувствовал Миша и спросил: — А что за паренёк слепой, с которым ты общаешься?

— Одноклассник бывший.

Попович покрутил ладонью.

— Он всегда такой был?

— Нет, последствия инициации, — сообщил я и занялся едой.

После обеда в читальный зал я уже не пошёл, спустился на вахту и проформы ряди позвонил Альберту Павловичу, чтобы совершенно неожиданно для себя услышать:

— Завтра после третьей пары сходи в столовую горбольницы. Там дождись Валентину Паль, перекинься на виду у всех с ней парой слов. Только учти: встреча должна выглядеть случайной. Потом загляни ко мне на инструктаж.

Поговорить с Валей?!

Я так удивился, что даже ничего выяснять по телефону не стал, коротко выдал:

— Сделаю. — И повесил трубку.

И кто бы мне объяснил, что всё это значит? Нет, я знал, что Альберт Павлович вывел медсестру из-под удара, выставив жертвой шантажа, но мне-то зачем с ней встречаться? Нелепица какая-то!