Камень. Книга 10

Глава 9

Выполненный в бежевых тонах салон Gulfstream G250, рассчитанный на восемь пассажиров, был не особо роскошен, но достаточно вместителен, и наша команда из пяти человек разместилась с приемлемым комфортом. Пилот, ожидавший баронессу фон Мольтке, не возражал, особенно после того как Нарышкин ему «сунул в зубы» пятьдесят тысяч марок. Естественно, по возвращении в Ниццу эти деньги пилоту никто оставлять не собирался — Кузьмин клятвенно заверил генерала, что командир воздушного судна останется в полной иллюзии, что перевозил в Берлин и обратно баронессу фон Мольтке с ее подружками.

Помимо Кузьмина, Нарышкина и меня, успевших перед визитом в порт переодеться в повседневное, в команде у нас числились два дипкурьера: Петров, в обязанности которого входил контроль за нашим пилотом вплоть до возвращения в Ниццу; и Сидоров, отвечавший за техническое обеспечение операции. Именно Сидорову предстояло при помощи Кузьмина «подчистить» в системах видеонаблюдения следы нашего пребывания в обоих аэропортах и в том квартале, где достаточно компактно проживали сотрудники нашей берлинской резидентуры.

Командиром группы с легкой руки моего отца был назначен Ванюша; Алексей Петрович, владеющий текущей оперативной обстановкой, числился как бы его заместителем; а вот мой статус был совершенно неопределенным — с одной стороны, рядовой боец, с другой же — родитель еще на яхте при всех наделил меня самыми широкими полномочиями, вплоть до отмены операции и уничтожения найденного предателя на месте, если того невозможно будет вывезти с территории Германской империи.

Когда Gulfstream начал разбег по полосе, я удобней устроился в кресле и раскрыл на столе тоненькую папочку с краткими выписками из личных дел восьми офицеров нашей резидентуры в Берлине. Расположившийся в кресле напротив Кузьмин поправил кепку, одернул полы плаща и с сомнением протянул:

— Думаешь, получится?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Но попробовать стоит…

Итак, первая выписка… Установочные данные, как и текст, побоку, все внимание на фотографии мужчины средних лет…

Темп…

И тут же первая накладка — подсознание упорно подсовывает облик контролера из Сен-Тропе!

Что ж, это весьма и весьма кстати, особенно на фоне недавнего выговора царственного деда по этому поводу…

Не знаю, какие конкретно физические ощущения испытывал контролер в этот момент, но лично я не хотел бы сесть на кол, хоть и виртуальный! А вот переполнивший тварину ужас долбанул по моему сознанию с такой силой, что я аж вздрогнул!

— Нашел, царевич? — выпрямился в кресле напротив Кузьмин, смотревший на меня прищуренными глазами. — Так быстро?

— Ложная тревога, — покривился я. — Решил нашего контролера из Сен-Тропе слегка мотивировать на скорейшую капитуляцию, но, похоже, перестарался.

— Кончил его? — подался вперед Ванюша, а в его эмоциях стало преобладать разочарование.

— Не кончил, но дефлорировал… Если можно так выразиться, — хмыкнул я и пояснил: — На воображаемый кол его посадил. Теперь и не знаю, что в физическом плане с ним будет. Как бы не пришлось за бедолагой группу эвакуации посылать — вдруг он теперь самостоятельно передвигаться не сможет?

Кузьмин, и не подумавший поддержать мое веселье, откашлялся:

— Слышь, царевич, даже и не знаю, что тебе на это сказать: с одной стороны, я тебя прекрасно понимаю, сам бы этого гада с удовольствием загасил; а вот с другой — он нам пока нужен… — Колдун вздохнул. — Короче, завязывай с вредными экспериментами и приступай уже к делу, на которое, кстати, вызвался сам. — Ваня указал на раскрытую папку.

Я поднял руки в защитном жесте:

— Виноват, ваше благородие! Молодой, исправлюсь…

Темп…

Опять фотография… Попытка вытянуть облик офицера… Что-то начинает появляться… Наконец в моем сознании сформирован первый образ сотрудника резидентуры…

И только я приступил к анализу вполне обычной с виду чувственной сферы, как меня постигло первое разочарование — я вдруг понял, что банально не знаю, что конкретно искать!

Твою же бога душу мать! Какой же я все-таки самонадеянный дурак и возомнивший о себе дебил! По каким признакам в доступном мне видении я должен определить, что конкретный человек является предателем? На предателе, что характерно, узоров нет, и цветы на нем не растут! И прочитанные мной литературные произведения все как одно утверждают, что изменниками всегда оказываются как раз те, на кого никогда не подумаешь! И любимый Прохор учил, что никому, кроме него и князя Пожарского, верить нельзя! Сука!

Вынырнув из темпа, разбудил задремавшего Кузьмина:

— Ваня, просыпайся! У меня проблема.

— Чего опять? — потянулся он, уставившись на меня сонными глазами. — Какая проблема?

— Смотри, фантом вот этого офицера, — я указывал на выписку, — мне удалось сформировать без особых проблем, а вот дальше… Чего искать-то?

— Царевич, — Ванюша подавил зевок, — чего ты как маленький, ей-богу? Взрослый же парень, с женщинами уже регулярно спишь. Просто поставь себя на место предателя и прикинь хер к носу, как бы ты действовал на его месте. А в нашем с тобой случае — как бы ты при этом себя чувствовал.

Действительно, возомнивший о себе дебил!

— Ваня, ты гений! — улыбнулся я.

— Не стоит благодарностей… — Колдун вновь закрыл глаза. — И не буди меня больше по таким незначительным поводам, учись пользоваться своей головой…

Откинувшись на спинку кресла, я задумался: действительно, как бы чувствовал себя предатель? Однозначно, очень хреново из-за нервного напряжения, связанного с тем, что его могут раскрыть. Хотя не факт! Был у нас в лицее один персонаж, регулярно стучавший на одноклассников класснухе и получавший от этого огромное удовольствие при полном непонимании того, за что его бьют на перемене и после уроков. Вот же засада!.. А если этого предателя поймали на чем-то противозаконном, а потом стали шантажировать? Какие чувства он будет испытывать? Обреченность? Потерянность? Что-то еще? А если человеком двигали чисто финансовые мотивы с полной уверенностью в своей безнаказанности? А если присутствует ненависть к России? А если его обошли по службе, не оценив его «ну очень большой вклад» в общее дело? Предатель, мразь такая, в этом случае будет получать кайф от самого факта слива противнику своих коллег и агентов!

Сука! Одни вопросы и никаких ответов! А Ванюшу будить стыдно! Но ясно одно — необходимо искать некое чувственное отклонение от общестатистической нормы этих восьмерых офицеров.

И следующий час превратился для меня в тягучий и изматывающий калейдоскоп из обликов, их чувств, тайных желаний и страстей. Но двоих предполагаемых кандидатов из восьми на роль предателей я все-таки выделил…

— Царевич!..

Какие-то раздражающие дерганья…

— Царевич! Твою налево! Ты меня слышишь?..

В себя я приходил с огромным трудом — сознание набирало резкость очень медленно и неохотно, норовя провалиться обратно в такое сладкое состояние расслабляющего сна…

— Ляксандрыч, просыпайся! Мы приземлились в Берлине!

Берлин? Уже? А можно было лететь не так быстро?

— Все, Ваня, — пробормотал я, — уже не сплю.

— Точно? — голос колдуна был далек от оптимизма.

Собравшись, открыл глаза и сфокусировался на Кузьмине:

— Вот эти двое… — Я отодвинул верхний лист, чтобы две выписки из личных дел лежали рядом. — Но, скорее всего, тот, который справа от меня.

— Лешка, — Кузьмин смотрел на меня с нескрываемой тревогой, — ты же бледный — краше в гроб кладут! Ты зачем опять пуп рвал на ровном месте? — голос колдуна дрожал. — Мы же этих восьмерых часа за три с гарантией отработаем! Ты вообще самостоятельно передвигаться сможешь?

— Смогу, — заявил я.

И встал с кресла, умудрившись даже не завалиться на Ваню. Шаг в проход получился еще более уверенным, еще пара шагов, и все испортил поднявшийся со своего места возбужденный Нарышкин:

— Алексей Александрович, вам плохо? Самолет не переносите? Пакет дать? Вы не переживайте, уже в ангар заруливаем! Хотите, мы вас здесь оставим?

Сил что-то объяснять и препираться не было:

— Алексей Петрович, все в порядке! Просто накопилась хроническая усталость от недосыпа. Давайте уже начнем выполнять поставленную задачу. — И заставил себя улыбнуться: — Работаем, господа! Нас ждут великие дела!

Дипкурьеры улыбнулись в ответ, а Нарышкин быстро доложил, что в ангаре нас ждет микроавтобус «Фольксваген», а в качестве водителя всех наших разъездных машин по Берлину он привлек своего «надежного и проверенного» заместителя.

С облегчением усевшись на кресло, я мысленно согласился с озвученным выше мнением, что заместитель Нарышкина действительно был не при делах — судя по моим впечатлениям и данным из выписки, полковник являл собой довольно цельную личность не без здорового карьеризма и на роль предателя никак не подходил. Скорее наоборот, целеустремленность, аналитический ум и умение общаться с самыми разными людьми давали ему все шансы не только на продвижение по службе, но и на удовлетворение личных амбиций.

Как только один из дипкурьеров открыл люк, Кузьмин метнулся на выход, а вернулся минут через пять:

— Все с нашим драйвером чисто, господа офицеры! Грузимся! Алексей Александрович, где твой модный кепарь?

«Модный кепарь» с длинным козырьком, должный хоть как-то скрыть и мои седые волосы, и слишком узнаваемое лицо, нашелся довольно быстро, и мы, покинув салон и спустившись по трапу, загрузились в микроавтобус с наглухо тонированными стеклами. Не представляю, узнал ли меня полковник, но ничего, кроме «Приветствую!», мы от него не дождались. Щелкнул доводчик автоматической двери, и мы тронулись с места.

— Царевич, твою налево! — негромко забубнил Кузьмин, усевшийся рядом со мной. — Я же реально до Бутырки не доживу, если с тобой что-нибудь случится! Ты на хрена так в самолете напрягся? И сам сдохнуть хочешь, и меня за собой тянешь? А у меня же двое малолеток непристроенных подрастает! Жена блаженная, еще и зашуганная Канцелярией! Дочь-артистка, прости ее Господи! Давай уже, приходи в себя! И, как сам выразился, настраивайся на работу!

Очередные стенания Кузьмина я, натянув кепарь на глаза, пропустил мимо ушей и приготовился к представлению — меня очень интересовало, как колдун реализует сведенья о тех двух офицерах, на которых я ему указал. И колдун, закончив со своим монологом, меня не подвел:

— Так, — Ванюша пристальным взглядом смотрел на Нарышкина и Сидорова, — дружно сдаем мобильные телефоны. И левые тоже. Полковник, — он наклонился в проход, — тебя это тоже касается. — Когда команда была выполнена, Кузьмин продолжил: — Мы тут кое-что оперативно пробили по своим каналам, так что в приоритете у нас вот эти два пассажира. — Он открыл папку и показал генералу две выписки. — Соответственно, их будем проверять первыми.

Нарышкин кивнул и крикнул водителю:

— Сначала заедем к Винницкому.

Полковник вместо ответа изобразил пальцами знак «Ок», давая понять, что все понял, а я мысленно ухмыльнулся: Ванюша поступил весьма просто и элегантно, легализуя мою информацию — «мы кое-что оперативно пробили» должно было отлично вписаться в имидж всемогущей и непогрешимой Тайной канцелярии.