Злые улицы 2

Глава 6

В ресторане «Сицилия» было людно. Здесь проводили вечер не только члены Организации, но и обычные люди. Вкусные еда и вино, вежливые официанты, хорошая музыка и роскошная обстановка поддерживали репутацию заведения, а заодно и дона Гвидичи, которому оно принадлежало. Более того, в высших кругах дон считался именно, что ресторатором. Ведь у него была не только «Сицилия», но и «Мальтийский сокол», который построили на месте сгоревшей пиццерии «Дон», принадлежавшей Тотти, и еще четыре бара в разных концах города.

Эти заведения служили не только для отмывания денег и сбычи продукции пивоварен и вискикурен, принадлежавших нашей семье. Они сами по себе приносили дону неплохой доход.

К тому же, гораздо лучше, когда тебя считают ресторатором, ценителем вкусной еды, дорогого итальянского вина и прочего, чем самым обычным бандитом. Так что я понимал, зачем этому НПС прописали такую модель поведения.

Мы сидели в комнате для своих на втором этаже ресторана, куда пускали только членов Организации. Дон задерживался, у него был важный телефонный разговор, а мы его ждали, наслаждаясь вином.

Вкусное, кстати говоря, уж не знаю, где разработчики раздобыли вкусо- и запахограммы, но в реальной жизни такого не попробуешь. Ну или очень-очень дорого.

— Что думаешь, он попросит платить и ему? — спросил Джо.

Ему вообще не нравилась ситуация. Я считал, что половина от напечатанных нами денег — нормальный куш. Джо же так не считал. Да, четыре тысячи долларов — это нормальные деньги, примерно в три раза больше, чем нам приносили рэкет и крышевание в месяц. Но это в мирные времена.

Когда была война, мы вполне могли заработать по штуке за вечер. Да и сейчас наши услуги стоили очень дорого. К тому же мы иногда промышляли небольшими халтурками, которые тоже приносили доход.

Короче говоря, как постоянный доход, не требующий вложений, получалось вполне нормально. А вот как способ обогатиться — не очень.

— Думаю, что нет, — честно ответил я. — Дон не гребет все под себя. Скорее он захочет обсудить будущее. Политику. Возможно, расширение нашего производства.

— Ты не думаешь, что он будет спрашивать о Галтиери? — спросил мой напарник. — Ведь Комиссия наверняка связалась с ним по поводу того, что он пропал.

— Это его дело, — пожал я плечами. — Я об этом ничего не знаю. Совершенно ничего.

И улыбнулся.

— Не кисни, — сказал я ему. — Срубим мы еще денег с этого дела. Доведем качество подделки до девяноста девяти процентов, и начнем печатать двадцатки. По восемь кусков на брата, согласись, это уже совсем другой разговор.

Интерфейс мастерской я уже оценил. Вкладывая деньги в новую аппаратуру ее вполне можно было прокачать. Но мы решили это отложить, потому что каждый процент качества стоил совсем неприличных денег. Десять тысяч долларов за процент.

Но проблема в том, что мы уже напечатали небольшую партию двадцаток, и вероятность обнаружения подделки там была уже восемьдесят пять процентов. Именно потому, что купюры выглядели слишком новыми. Но и это можно было исправить, поставив за двадцать тысяч специальный состариватель купюр.

Получается, что чтобы довести бизнес то такого уровня, чтобы он начал приносить больше денег, нам нужно было потратить шестьдесят тысяч долларов. Саня, который учился на экономиста, подсчитал окупаемость: выходило, что в плюс мы выйдем только через восемь месяцев.

Не так уж и много, но проблема в том, что у нас попросту не было столько денег. И достать их мы не могли. Можно, конечно, попросить ссуду у того же еврея, а потом вернуть ему фальшивыми деньгами, уверен, что он не откажется. Но идти на такое я не мог.

Единственное, что могло принести быстрые деньги в «Злых улицах» — это наркотики. Причем, игроки их употреблять не могли, только торговать, а в качестве покупателей выступали исключительно НПС. Но если мы начнем торговать наркотой… Это закончится очень плохо.

Дверь комнаты распахнулась, и внутрь вошел с первого взгляда неприметный старичок. Другое дело, что во взгляде его было столько силы и уверенности в себе, что его даже выдержать было не так просто. Это и был дон Гвидичи, наш босс.

Мы тут же встали, отложив вино, и шагнули ему навстречу.

— Томми, Джо! — весело сказал дон. — Надеюсь, я не заставил вас ждать.

Мы по очереди обнялись и расцеловались с доном, после чего он сел на свое место во главе стола. Только этого и мы позволили себе сесть.

— Я слышал, вам повезло, — сказал дон Гвидичи. — Вы добыли оборудование для печати денег. И Генри говорил, что уже сбыли первую партию. Много заработали?

— По четыре тысячи долларов, — ответил я за двоих. — Четверть забрал Генри, еще четверть — еврей, который меняет фальшивые деньги на настоящие.

— Не очень много, — кивнул дон. — Но даже эти деньги можно потратить с пользой. Я советую вам вложить их в какое-нибудь дело.

— Мы как раз обсуждали именно это, — кивнул я. — Хотим открыть какое-нибудь заведение. Что-то, что будет приносить доход, и позволить легализовать наши деньги.

— Да, разумно, — кивнул дон. — Но меня беспокоит другой вопрос. Где вы взяли оборудование? Я ничего об этом не слышал, а ведь должен был. И Генри говорит, что не знает. На самом деле, именно поэтому я вас и вызвал.

В общении с доном честность — лучшая политика. Врать ему — то же самое, что врать родному отцу, за год нам уже успели вбить это в головы. Но я не собирался этого делать, хотел только немного не договорить.

— Один из бывших солдат Тотти в моем районе собирался заниматься этим, — сказал я. — Мы выяснили об этом случайно, он собирался расположить мастерскую в парикмахерской. Владелец парикмахерской отказался платить долю, мы приехали к нему и нашли оборудование.

— И как звали этого солдата? — дон прищурился.

— Альберте Галтиери, — ответил я. — Парикмахер рассказал нам об этом. Тем же вечером мы поехали к нему, чтобы поговорить. Я дал ему отступные, он согласился уехать, лично я предложил ему Вегас, но не знаю, куда именно он решил отправиться.

— В этом-то и дело, Томас, в этом и дело. Ты ведь знаешь, что Комиссия запретила нам трогать солдат Тотти?

На самом деле ситуация была хуже. Комиссия не только запретила нам добить их, мы даже не смогли забрать их район. Все, что нам досталась — жалкая половина, причем не с самыми лучшими бизнесами. Остальное отошло под управление одного из боссов Комиссии.

— Да, дон Гвидичи, мы знаем, — кивнул я. — Но он пытался провернуть это у меня в квартале. Более того, он отказался платить мне откат. Тогда я забрал у него оборудование, дал отступные и посоветовал уезжать из города. Он согласился.

— То есть, ты вынудил его сделать это угрозами? — спросил дон.

— Если честно, то да, — кивнул я. — Но я его и пальцем не тронул.

— Люди Комиссии уже проверили квартиру Альберте и опросили его соседей. Вещей нет, машины нет, получается, что он действительно уехал. Но он уже месяц не выходил ни с кем на связь.

— Я только отправил его прочь из города, дон, я его не провожал, — покачал я головой. — Не знаю, куда он делся.

Дон посмотрел на меня долгим взглядом. Было видно, что он не верит мне ни на йоту, но идти на конфликт не хочет. Никаких доказательств того, что мы сделали что-то с Альберте нет, и быть не может. Сомневаюсь, что кто-нибудь нашел труп, все-таки он на дне океана.

— Хорошо, Томас, — сказал он. — Как вы планируете заниматься делом? Генри рассказал мне в общих чертах про канал сбыта через Моше Левенштейна, и про откат ему. Но мне важны детали. Сам понимаешь, фальшивомонетничество — это очень серьезно. За это дают большие сроки.

— Мы будем работать осторожно, дон, — сказал я. — Мы печатаем только десятки, они получаются достаточно качественными. Тысяча шестьсот купюр в месяц. Деньги будем отмывать через дело, которое откроем в ближайшее время.

— Но я думаю, ты собираешься расширить это дело, ведь так? Сомневаюсь, что, получив возможность в буквальном смысле печатать деньги, ты остановишься на четырех тысячах долларов в месяц.

— Не остановлюсь, — покачал я головой. — Мы будем покупать лучшее оборудование, а когда доведем качество подделки до нужного уровня, начнем печатать двадцатки. Тогда прибыль будет составлять шестнадцать тысяч долларов. На двоих. Это уже весомо.

— И сколько вам нужно на это? Может быть, я смогу помочь?

— Нет, дон, мы откажемся, — я покачал головой. — Думаю, что мы сможем заработать эти деньги в ближайшее время.

— Жаль, — вздохнул дон. — Семье нужны деньги. Времена меняются, все вкладываются в игорный бизнес в Лас-Вегасе и Рино. Деньги семей из всех городов Америки текут туда рекой. Мы отстаем, и нам срочно нужны средства, иначе мы окажемся последними. Да, мы останемся королями в этом городе, но в рамках страны… Да и голос человека в Комиссии, тем важнее, чем он влиятельнее.

— Да, дон, — кивнул я. — Но не думаю, что наше скромное предприятие поможет семье решить такую важную проблему.

— Тут ты прав, — согласился дон. — Но у меня есть мысли о том, как исправить положение. Мы что-нибудь придумаем. Хорошо, парни, я доволен вами, — он сложил перед собой руки. — Улучшайте оборудование, налаживайте производство. Мы взяли вас в семью, потому что вы верные парни. Пришло время доказать, что вы хорошие добытчики.

— Хорошо, дон, — кивнул я. — Мы продолжим делать так, как вы говорите.

— Тогда идите.

Он взял со стола газету и раскрыл ее, тем самым давая понять, что аудиенция закончена.

Мы встали и вышли наружу. Задерживаться в «Сицилии» мы не планировали, но тем не менее, встретили кучу знакомых. С кем-то перекинулись слово, с кем-то парой, и пока мы спустили на первый этаж, нас перехватили раз пять.

Швейцар на входе тепло попрощался с нами, я дал ему пять долларов. Он подержал нам дверь, мы вышли на улицу и двинулись к машине Джо.

— Слушай, а он прав, — сказал мой напарник. — Нам нужно открыть какое-то дело. Сколько бабла у тебя сейчас на руках? Свободного, и чтобы потом не приходилось считать каждый цент.

— Тысяч шесть, если считать, сколько мы получили от Моше, — ответил я. — А что думаешь?

— Да считаю, сколько мы можем вложить. У меня есть чуть больше, восемь. Что можно открыть на четырнадцать тысяч?

— Можно прачечную, а лучше несколько, — ответил я. — Там легко мухлевать с налогами, да они и не стоят совсем ничего. На четырнадцать кусков можно открыть целую сеть, штуки четыре. Но обойдемся двумя, в твоем и моем кварталах.

— Не, прачечные открывать мы не будем, — покачал головой Джо. — Во-первых, мы с тобой не Аль-Капоне. А во-вторых, они дохода не принесут. А нужно что-то, что еще и окупаться будет.

— Театр? — спросил я. — Наймем актеров, будем показывать представления. В Маленькой Италии нет ни одного театра. И можно будет мухлевать с количеством проданных билетов так, как будто у нас каждый день аншлаг.

— Театр, наверное, слишком дорого, — покачал головой Джо. — Хорошим актерам придется хорошо платить. Плюс костюмы, декорации, и все такое. Тоже денег требует. Но насчет увеселительного заведения ты прав. Наверное, нам стоит открыть клуб-кабаре. И знаешь, сделать что-то типа хостесс клуба. Пусть люди общаются с девчонками, но наймем пару вышибал, чтобы они особо не распускали руки.