Средневековые битвы

Сокрушительного удара не вышло. Швейцарцев стремительно атаковали тяжелые всадники. Не менее тяжелая и полностью отмороженная пехота Живодеров смогла остановить баталии, заставила завязнуть в ней.

Несколько раз тяжелая конница арманьяков пыталась прорвать строй швейцарских баталий, и это были не те славные речами феодалы, что попадались на алебарды горцев до этого. Ожесточенные, закованные в броню воины рубили древки, врубались в строй, прыгали в задние ряды горцев со спин только что убитых, но не успевших упасть лошадей. Они кололи, давили, рубили.

В эту игру мы тоже умеем играть — подумали швицы, и ответили яростью на опыт, отвагой на холодную жестокость, и презрением на смерть. Швицы каждый раз отражали атаки ветеранов вечной войны. Однако, в перерывах между атаками, швейцарский строй постоянно подвергался обстрелу лучников Уэльса, арбалетчиков из Италии и аркебузиров со всей Европы. И каждый из этих стрелков был профессиональным убийцей.

Погода так се, народец вокруг собрался мутный, и вообще скоро ужин — решили швейцарцы, и засобирались домой.

Но не тут-то было. За долгие годы, Живодеры превратились в слаженный механизм войны, чувствуя друг друга, командиры рот маневрировали на поле не хуже, чем если бы ими управляли из штаба по рации. Швейцарцы были отрезаны от брода, и окружены.

Около 4 часов швейцарцы вели бой в полном окружении. К ним на помощь в это время попыталась прорваться подмога из Базеля, но арманьяки сдержали и отбросили этот небольшой отряд (порядка 800 человек).

На 5-ом часу сражения даже швейцарцы начали уставать. Ну это я сарказмирую, по факту, к тому времени они стояли на грани гибели. Израненные, пытаемые голодом и жаждой, скорее всего не больше половины от первоначальных полутора тысяч.

Неожиданным рывком они попытались прорваться в близлежащий госпиталь монастыря Св. Якова. Не для того что бы перебинтоваться, разумеется. Госпиталь был окружён стеной. Там, за стеной, укрывшись от изнуряющего обстрела, они видимо планировали дождаться темноты, и таки уйти.

Что самое удивительное им это удалось.

Прорваться за стену, я имею в виду.

Но арманьяки, каравеллу им в бухту, были ребятами тертыми и запасливыми. Немного подумав, они решили, что штурм даже такой относительно слабой крепости, им обойдется слишком дорого. Они крепенько окопались вокруг госпиталя, и подтянули артиллерию и стрелков.

После продолжительного обстрела стена была разбита и снесена до основания. Источники акцентируют на этом внимание — на протяженных участках от стены остались обломки, не выше колена. Живодеры попробовали швейцарцев на зуб, и теперь относились к ним с уважением. Швейцарцы понесли тяжёлые потери от обстрела, лишилась прикрытия, и наконец, пехота арманьяков ринулась на штурм, и прорвалась через огромные проломы внутрь укрепления.

Навстречу им встали израненные, засыпанные пылью люди, сжимавшие в руках покрытое кровью оружие.

— Сдавайся! Сдайся и сохрани жизнь! — кричали наемники. С таким же успехом они могли бы кричать это холодному швейцарскому небу. Ополченцы города Берн и Базель, те из них, кто все еще был жив, в последний раз подняли свои изорванные стяги.

Никто из солдат Швейцарского Союза не принял предложение о капитуляции. Последние швейцарцы, после получасового ожесточенного боя, пали в саду госпиталя.

Как вы понимаете, это резко изменило рыночную ситуацию — живодеры пересмотрели условия контракта и отступили, с сохранением лица, конечно. Людовик, подтвердил свою репутацию тряпки, заявив что «никогда не будет воевать со швейцарцами» — люди всегда ценили показную отвагу, а не разумные выводы. А швицы осознали, что мир вокруг большой и страшный, а их внутренние дрязги не так уж и неразрешимы.