Ночь над Cербией

* * *

Глава Президентской Администрации искоса смотрел на сдавшего в последнее время руководителя страны. Президент выглядел неважно, судя по иссеченному морщинами лицу, советами врачей он пренебрегал, а мешки под глазами создавали впечатление, что Человек Номер Один так и не справился с перманентной потребностью заложить за воротник.

Алкоголизм Президента давно стал предметом для шуток не только в кругах, близких к Власти, но и в самых широких слоях простого народа. Левые использовали его для постоянных нападок на существующий строй, правые как бы не замечали, центристы метались из стороны в сторону, то осуждая приболевшего льва, то вставая на его защиту — естественно, только в те моменты политической борьбы, когда им это было выгодно.

Парадокс ситуации заключался в том, что Глава государства давно уже спиртное не употреблял. По молодости и в первый президентский срок — бывало, и не раз, но вот уже третий год, со времени приснопамятной операции на сердце, как он позволял себе лишь глоток шампанского. Да и то раз в месяц.

Проблема была в другом: Президент резко терял ощущение реальности, логические центры его мозга стремительно разрушались болезнью Альцгеймера. Теперь он плодотворно работал всего по два часа в день. Остальное время уходило на медицинские процедуры и разные необременительные дела, не требующие концентрации интеллекта — на чтение речей по бумажке, на разговоры об экономической политике или на беседы с председателем правительства. Моменты просветления сознания его окружение старалось использовать для собственной выгоды, подсовывая на подпись горы указов и распоряжений. Президент плохо помнил, о чем шла речь накануне, поэтому подмахивал документы не глядя, полагаясь на советы секретаря.

Вот и теперь Глава Администрации с нетерпением ожидал минуты, когда можно будет перейти от скучных разговоров о каких то там Балканах к насущным проблемам перераспределения финансовых потоков на грядущие выборы. Но старый сибиряк продолжал бубнить о международном положении, в котором отводил себе чуть ли не ведущую роль.

— ...И Клинтон, понимаешь, не желает слушать. Я ему говорю: Билл, ну зачем тебе отставка Милошевича? А он мне — Президент Югославии отдает приказы об этнических чистках. Ну что тут поделать! Уперся, понимаешь, и все... Я уж и так, и сяк, объясняю, что поговорю с Милошевичем, а он — ни в какую. Требует, понимаешь, контингент НАТО ввести... на суверенную территорию Сербии... Не дело это! Так он куда захочет, туда и сунется. Мы этого позволить никак не можем...

Глава Администрации сохранял внимательно почтительное выражение лица, но мыслями был далеко. Сегодня ему предстояло обсудить гораздо более важные вопросы — как осуществить еще одну выемку из Гохрана на сумму в сто двадцать миллионов долларов и как перебросить эти деньги на счет одной компании в офшорной зоне, владельцами акций которой, естественно, были высшие российские чиновники.

Срок перевыборов Государственной Думы и Президента неумолимо приближался. Мэр Москвы Прудков пер во Власть с настойчивостью паровоза без машиниста, надеясь на волне недовольства прошлым Президентом влезть на царственное кресло. А ежели он влезет, то всем членам нынешней Администрации тут же сделают ручкой: на их места уже давно претендует московская элита, собранная с бору по сосенке настырным Прудковым. А раз так — необходимо максимально использовать оставшееся время и решить проблему со своим будущим, финансовым будущим.

— ...А что у нас с россиянами, которые там работают? — внезапно вспомнил Президент и насупился. — Подготовлен план эвакуации, если начнут бомбить?

— Безусловно, — Глава Администрации сделал вид, что ждал этого вопроса. — В Министерстве по чрезвычайным ситуациям все разработано, я проверял.

— Это хорошо, — успокоился Президент. — А то, вон, американцы, понимаешь, всегда за своих граждан горой... в любой точке мира. Мы тоже должны показать, что не лыком шиты...

«Как же, не лыком! — чиновник безучастно посмотрел на полированную крышку стола. — Ты еще Чечню вспомни! Пятьдесят тысяч положил, сейчас полторы тысячи в заложниках... Что то не похоже, будто тебя это волнует. Все о доченьке да о внуках печешься, охрану им удвоил. Вот придет Прудков, так перья от всей твоей семейки полетят... Он тебе все припомнит — и золотой запас России, и сельское хозяйство, и как ты партбилет сжигал. Главное — мне уйти до этого, не попасть под горячую руку...»

— Господин Президент, у нас тут проблемка организовалась с Газпромом, — позволил себе напомнить Глава Администрации.

— Что еще?

— Скоро перевыборы правления, так что стоит обратить внимание на креатуры соискателей, — раньше чиновник служил по научному ведомству и пока не мог избавиться от сложных оборотов.

— Кого рекомендуешь?

Глава Администрации замялся. Был у него на примете старинный приятель, с которым некогда в Министерстве внешнеэкономических связей они провернули замечательную аферу с долгом Танзании бывшему СССР. Тогда удалось прикарманить 35 миллионов долларов и на эти деньги построить в далекой африканской стране роскошный отель, и по сей день приносящий участникам операции прибыль в сто тысяч долларов каждому. Разумеется, в неделю. Но участников было много, и денежки при дележе дивидендов выходили небольшие. А хотелось чего нибудь покрупнее.

С другой стороны, Глава Администрации не очень то хотел подпускать своего кореша и его многочисленную и прожорливую родню к газовому крану, сулившему многие сотни миллионов. Потому он неделю назад пообещал бывшему премьеру, что поддержит его кандидатуру в разговоре с Президентом. Момент выбора настал, и чиновник вздохнул.

— Виктора Семеновича думаю порекомендовать...

— Что ж, годится. Пригласи его, понимаешь, вместе с этим... ну, как его, из Газпрома. Маленький такой... Обсудим, решим.

— На какой день?

— Сам посмотри по расписанию... А что, Прудков сильно во власть прет? Тут мне, понимаешь, докладывали...

«Знаем, знаем. Доченька вместе с этим пархатым математиком напела. Боится он Прудкова, не хочет под его властью жить. Одного поля ягоды... Ладно, Прудков и мне не с руки...»

— Вы понимаете, уж больно резко он старт президентской гонки взял. Вас фактически не уважает, критикует. Мне сообщали, что внешнеэкономическую политику самостоятельно проводить пытается. Встречается с главами государств, беседует, — чиновник бил без промаха, ревность Президента к своим полномочиям была общеизвестна. — Слишком независимый. Будто Москва стала его удельным княжеством.

Президент грузно водрузил локти на стол.

— И еще. Ходят слухи, будто он дал команду своим людям в Генеральной прокуратуре поработать и возбудить уголовное дело против начальника хозяйственного управления Кремля.

— Так, — Первое Лицо окончательно помрачнел, — и этот туда же... Я его, понимаешь, поддерживал, а он... предательством отплатить намерился. Мало ему денег из казны, кредитов, теперь прославиться хочет. Значит, так. Дай указание раскрутить кого нибудь из его замов... Взятки там, еще что. И поскорее, ждать некогда...

— Может быть, — осторожно предложил чиновник, — его первого зама? Симпатизирует коммунистам, ворюга, пробы ставить некуда...

— Действуй. — Слово «коммунист» вызывало у бывшего Первого секретаря Московского городского комитета КПСС прилив ярости. Прежние соратники по борьбе за победу мировой революции отвечали тем же, поливая грязью новоиспеченного «главного демократа».

Глава Администрации пометил в блокноте фамилию заместителя московского мэра и с наслаждением обвел ее рамочкой из колючей проволоки. Он сам давно собирался расправиться с хамоватым москвичом, но пока случая не представлялось.