Средневековые битвы

Казалось бы, ничего не предвещало беды — но нет, злобный кузен короля точил зубы на вкусный перевал бедных швейцарцев. Кузена звали Фридрих, и больше его имя в вашей жизни вряд ли появится.

Это же средние века, несмотря на то что формально все территории закрашены на карте одним цветом, и являют собой вроде как Священную Римскую Империю, преданную всенародно избранному императору Людвигу VI, на деле везде царила коррупция и патриотизм. По факту не зависимые города, городки, да даже села, грабили друг друга, в свою очередь становясь кормушками герцогов да графов, которые часто вели войны между собой прямо внутри страны. Почти как осетино-ингушская война в России, с той же вереницей поездок на поклон к «Самому», и минимум последствий для виновных.

Конкретно горцы в этой ситуации выигрывали, пользуясь труднодоступностью мест своего проживания. Они вынесли себя за область закона, и даже напротив, заимели кое какие феодальные права. Не конкретный человек, а кантон в целом. Ну на уровне современной ИП-шки — торговать в ограниченном объеме, нанимать только трех солдат, и тому подобное.

Разумеется, грех было такое преимущество не реализовать, и швейцарцы реализовывали как могли.

Цитата:

…Ландман Вернер Штауффахер перешёл все границы дозволенного и 6 января 1314 г. напал на монастырь во главе трёх сотен. Он приказал взломать кладовые и жилые помещения, разрушить алтари, рассеять мощи святых; напившись монастырского вина, воины Швица осквернили храм, разложили и зажгли костры, чтобы сжечь монастырские документы, и взяли в плен девять каноников'.

Не то что бы это было совсем уж в диковинку, я напомню, бедные швейцарцы, узкие тропки, кинджяль, алебарда… — «Приблизительно за полдюжины лет до битвы при Моргартене жалобный список монастыря включает в себя не менее 46 жалоб на нападения и грабежи, произведённые отдельными сотнями кантона Швиц под предводительством их ландманов».

То есть насрать у алтаря, и что хуже, сжечь кредитные списки, швейцарцы могли не в первый раз, но это случилось в первый раз во время острой политической борьбы между габсбургами. Злобный кузен короля все еще не оставил надежд на престол, или просто желал укрепить свое могущество, а значит пришло время швейцарцам ответить за свои злодейства.

И отдать уже этот сраный перевал в надежные, благородные руки.

Вообще на будущее — не связывайтесь с людьми, разграбившими монастырь. До швейцарцев этим отличились викинги. В 793 году викинги разорили монастырь на английском острове Линдисфарн. Это был первый зафиксированный в хрониках набег скандинавов на европейское побережье. Считается условной точкой отсчета нашествия. И тоже полторы сотен лет тотального доминирования, после чего им все сходит с рук.

В общем швейцарцы переполнили чашу терпения людского и Божьего, и возмездие было неотвратимо.

Стороны.

Со стороны законного императора выступил, сторонник противника Императора, некий Леопольд.

Перечитав это лихое предложение, решил пояснить — Леопольд был ставленником кузена императора, который точил когти на вкусный швейцарский перевал в частности и на трон Империи вообще. Император помешать этому не мог, или не хотел.

Чрезвычайно полномочный Леопольд Австрийский, которому не повезло покровительствовать обгаженной святой обители, в свою очередь был банально торпедирован для поражения нужных целей.

Леопольд собрал огромную армию. Даже по современным оценкам — до 9 000 рыл. Не меньше трети, а скорее половина — та самая конная феодальная знать. Это очень много. Во всей Швейцарии на тот момент было около 500 000 населения, и при 5% мобилизации они могли выставить не больше 20–25 тысяч человек. 5% на мобилизацию — это практически все, кто мог не то что оружие держать в руках, а вообще ходить. Современные государства рассчитывают как максимум возможной мобилизации — 1–2%.

А в феодальном обществе, когда собственно привилегированного сословия процентов пять от общей численности, набрать почти 5 000 человек конной знати — заметное достижение! В минуты самой крайней опасности, в начальной стадии Столетней Войны, пока еще богатая Франция, располагая всеми ресурсами континента, смогла выставить на поле боя (в одном месте, конечно) не больше 30 000 человек. Англия, после девяти лет подготовки к вторжению, единовременно никогда не имела больше 17 000 в действующей армии (не считая гарнизонов, конечно), из которых мужиков-йоменов и прочего мяса было четыре пятых от общего числа. Не удивительно что на Руси «Тумен», 10 000-й монгольский корпус, называли «тьмой». Неисчислимое множество.

Современники согласны в том, что грабить у горцев было не так что бы много. Поэтому лихие рыцарские копья их долгое время не беспокоили. Овчинка, как говорится, выделки не стоила. Нет, периодически феодальные банды на уровне баронов довольно больно кусали швейцарцев, но кантоны со временем начали строить укрепления, завели дозорную службу — в общем у швейцарцев реально был мозг, и воля этот мозг к делу приложить.

Рискну предположить, что в этот раз, Леопольд планировал фактически колонизировать Швейцарию. Частично вырезав, закрепостить местное население, раздать землю голодающим феодалом, настроить замков — в общем принудить к миру.

У швейцарцев все было не так хорошо. Даже, говоря откровенно плохо. Сам кантон после тотальной мобилизации смог поставить под алебарду примерно дюжину сотен. Соседи подкинули около четырех (сотню один, и три сотни другой) — соглашение о взаимопомощи работало пока с великим скрипом.

Теоретически, будь у меня возможность, я бы смело поставил деньги на победу Леопольда. У него были все шансы уничтожить кантоны по одному.

Но швейцарцы, те еще засранцы, сразу перевели войну в плоскость, на которой феодальная знать была традиционно слаба.

В интеллектуальную.

Маневр.

Как я уже говорил, швейцарцы не любили, когда их неожиданно ловят, и совершают над телом разные непотребства. Поэтому горцы огораживались. И делали это основательно, по швейцарски.

Строили они протяженные полевые укрепления, которые назывались «летцины». Состояли «летцины» из камней и земли, представляли собой вал-стену, протянувшуюся на много километров. Умно вписанная в ландшафт, опираясь на полностью не проходимые горные склоны, летцины были серьезной проблемой.

Естественно Леопольд лезть на них не хотел. Потому как недостойно для благородного дона — во-первых, и можно до верха и не долезть — во-вторых. Но в случае необходимости осадные приспособления, пехоту на мясо и решимость имел.

С другой стороны, швейцарцы, внезапно, тоже не хотели, чтобы благородные доны тут по летцинам лазили. С одной стороны — трудности логистики, швейцарцы не могли себе позволить долгое пребывание на одном месте своей армии. Швейцарцы бы первые ослабли от голода.

А второй причиной было то что швейцарцы того времени сильно смахивали на русских. Но на русских с хорошим управлением.

Нет, я не шучу. Часто наталкивался в мемуарах участников недавних войн, иногда в летописях, которые постарше, на суждении о русских на войне как о людях, имеющих склонность к военным действиям в своеобразном «дерзком» стиле. Конечно, раз уж ты пишешь мемуары, то эта «дерзкая» выходка провалилась, а значит в ход идут эпитеты вроде «хамская самоуверенность», «наглость» и прочее, по отношению к русским. Реже, употребляется сомнительного качества словосочетания вроде «безнадежная отвага», «бездумная лихость». По видимому, эта наша черта характера, которую мы сами не сильно замечаем. Авантюризм, готовность к риску в делах, особенно военного толка. Конечно есть народные песни со строчками вроде «я отчаянный родился» или общеизвестный термин «шапкамизакидаем». Но общего осознания себя как народа в бою дерзкого, если не сказать наглого и самоуверенного, нет. А вот у наших врагов, довольно часто такое впечатление о нас — есть.

И вот, похожая черта у швейцарцев образца 14-го века, судя по всему, так же присутствовала.

Перед лицом страшного нашествия, грозящего самому существованию швейцарских кантонов, когда уже казалось бы самое время каяться, молиться, поститься и слушать радио Радонеж, швейцарцы очень по русски собрались вместе, что бы бухнуть и подумать. Подумать, как бы е…ть вражин так, чтобы не один не ушел. И кое-что на придумывали.

В линии летцин была оставлена дыра. Прямо в месте, где очень удобно проходила хорошая дорога, по которой бы могла спокойно передвигаться армия с обозом. Леопольду, с помощью разных способов, заботливо дали знать где эта дыра находится. Леопольд клюнул, и заглотил наживку.

Он втянулся за линию лютцин, но быстро обнаружил, что свернуть с дороги ему особо некуда — в проходимых местах оказались свежие лютцины, с которых недобро смотрели горцы с алебардами. Но Леопольд не особенно беспокоился — он двигался в глубь Швейцарии, и рано или поздно он вырвется на оперативный простор, разошлет фарм отряды, и горцам придется дать бой. В котором он их частью уничтожит, а остальных загонит в горы. Либо они попытаются сразу уйти в горы, что его тоже устраивало — от 5 до 150 лет геноцида и проблема будет решена. Стратегия может и не нова — такая же как у тех же англичан против шотландцев, да и вообще типичная для феодального строя — но доказавшая свою эффективность. У немцев такая манера говорить с пруссами и прочими бодричами, отлично зашла.

Так Леопольд Австрийский дошел до горы Моргартен, где дорога эту самую гору огибала. Дорога тут превратилась в узкую тропку, с одной стороны зажатую крутым склоном горы, а с другой болотистой низменностью с холодным горным озером.

Армия в процессе марша растянулась. В соответствии с традициями, впереди ехали благородные доны с сопровождением, позади плелась пехтура, глотая пыль. Но это не строго, поскольку каждый феодал сам себе голова, то армия двигалась обособленными группами, норовя занять более престижное место впереди, изредка ругаясь, бухая и устраивая поединки. Простоты и порядка добавляло огромное количество телег обоза.

Разведка? Что это?

Боевое охранение? Зачем? Против этих мужиков?

Походный порядок? Вы, сударь не много ли берете на себя, указывать мне, семьтриколена внучатому племяннику самого Карла Великого, любимому сыну двенадцатой племянницы со стороны матери Хранителя Поднятым Сиденья наместника господа нашего Папы Римского⁈ Жак подержи его, я ему рожу топором изрублю.

Короче не удивительно, что, обогнув гору, и увидев плотный строй швейцарцев, перегородивший дорогу, авангард войска Леопольда крайне удивился.

Ход битвы.

Ну, тут рыцари повели себя предсказуемо. Они увидели врага, и следуя врожденным инстинктам зарычали и кинулись в атаку. Я не знаю следствие это искусственной селекции, или их кормили может чем-то особенным — но при виде врага рыцари просто не могли устоять на месте, тут же кидались в атаку.

Мне кажется логичным предположить, что будучи выдрессированы как бойцы спецподразделений быстрого реагирования, ветераны многих стычек, рыцари вели себя оправданно — в конной сшибке, ударивший первым побеждает. Помножить это на то, что пехота тяжелой коннице не соперник, плюс самомнение выше гор — да, немедленная и бездумная атака, с мыслью опередить других и отличиться — пожалуй естественная реакция.