Тайны Троссард-Холла

Именинник благодарно кивнул Тоду.

— Я верю, что ты ее найдешь, — серьезно добавил он. — Ты найдешь свою сестру.

Неловкое молчание воцарилось на секунду, затем Треверс продолжил:

— Спасибо, ребята! Мне очень приятно, что все, кого я звал, пришли ко мне на праздник. Я рад, что у меня столько друзей. Но… Прежде чем приступить к торту, я хочу предложить вам кое-что… — Треверс немного замялся и продолжил: — Один из наших друзей сейчас в больнице. И вряд ли это осознает. Я хотел бы, чтобы мы пришли к нему, и все вместе съели этот торт.

Ребята восторженно загомонили — всем без исключения понравилась эта идея. Энергетики захлопали Треверсу, а тот смущенно наклонил свою кудрявую голову. Роза с благодарностью посмотрела на Треверса — мальчика, на которого раньше она бы даже и не взглянула.

— Ну пойдемте же! — пылко произнес Даниел, вставая. С недавних пор он стал поддерживать любую инициативу и всегда первым бросался на ее осуществление. Щуплый мальчик галантно протянул руку Лилетте, и они первыми покинули шумный «Уголок Билли Блейка».

Больнице в Троссард-Холле отводился целый зал — огромный, с высокими колоннами и загадочными, будто бы живыми скульптурами. Тут сильно пахло лекарствами и травами. Артур вспомнил, что именно здесь началось его первое знакомство со школой. Сюда он попал после того, как упал с единорога. Больницей заведовала профессор Лист — нелюбимая всеми старая женщина, которая, впрочем, к своей работе относилась очень внимательно, если не сказать трепетно. Она сама подбирала лекарственные травы и варила отвары, необходимые для скорейшего выздоровления. Профессор признавалась, что ненавидит заболевших детей, но студенты подозревали, что она и здоровых-то не особенно жалует.

Здесь было пустынно; как правило, больные быстро выздоравливали и почти никогда не задерживались в этом помещении, пропахшем лекарственными ароматами. Ребята шумно прошли через зал и очутились перед маленькими комнатками, в одной из которых слабо горел свет. Сейчас тут жил их друг.

Артур, скрепя сердце, открыл дверь; он страшился увидеть Антуана не таким, каким он всегда его знал — немного задиристым, самоуверенным и нахальным, но в целом неплохим парнем.

Из комнаты выглянула недовольная медсестра. Она покачала головой, давая понять, что визиты к больному пока не разрешены. Однако, увидев толпу понурых ребят с огромным тортом, она смилостивилась над ними и пропустила внутрь. Тут-то они его и увидели.

Антуан сидел на кровати и рассеянно болтал ногами. Его жидкие черные волосы были аккуратно расчесаны, на нем была длинная пижама. Лицо его выглядело сосредоточенным, словно он обдумывал какую-то необычайно важную для себя мысль. Ребята застенчиво столпились вокруг кровати, не зная, что и сказать. Они даже сперва удивились, видя их друга в таком нормальном состоянии. Ведь после стольких разговоров о его сумасшествии и неизлечимости можно было ожидать чего угодно, но только не этого: больной выглядел абсолютно здоровым.

Треверс растолкал всех и первым подошел к Антуану.

— Сегодня мой д-день рождения, — тихо, заикаясь от волнения, проговорил он. — Этот день был бы не таким счастливым, если бы я решил праздновать его без тебя.

Пациент внимательно выслушал приятеля, а под конец даже улыбнулся, сделавшись невероятно симпатичным. Его глаза на миг благодарно вспыхнули — как если бы он действительно понимал, о чем идет речь. Антуан чуть приподнялся и пристально оглядел каждого вошедшего.

— Вот, держи, — сказал Треверс и неловко сунул ему в руку большой кусок торта.

— Нас водят за нос, он вовсе не болен! — радостно воскликнул Деджери, когда увидел, что его друг осознанно взял торт и аккуратно начал есть. — А говорили, что он все забыл! Что же с тобой стряслось, Тан? — участливо продолжил он, глядя на больного. Но тот не отвечал, а только лишь едва заметно пожал плечами. Хотя, может, так всем только показалось, так как ребята очень уж хотели думать, что их друг в полном порядке. Студенты обступили кровать и в радостном упоении начали обниматься, поздравлять Треверса, друг друга и Антуана, который, по их мнению, просто симулянт, не более. Роза Мидельстоун тоже робко подошла к своему приятелю. Тан мельком посмотрел на нее, и в его глазах отчего-то промелькнула жалость. Затем он педантично доел свой кусок торта, аккуратно смахнул с пижамы крошки и еще раз обвел глазами всех присутствующих. Вдруг, совершенно неожиданно он закинул голову назад и истерично захохотал, брызжа слюной.

Ребята в ужасе притихли, с трепетом взирая на эту жуткую картину. Антуан смеялся так неестественно громко, так противно и надрывно, что в конечном итоге госпожа Бинт это услышала и как вихрь ворвалась в комнату.

— Посмотрите, что вы наделали! — С укором всплеснув руками, медсестра кинулась к больному. Однако, не найдя нужного лекарства, она снова выбежала из комнаты, не забыв сперва выпроводить непрошенных гостей. — Его положение очень шатко! Я ведь вам говорила, очень шатко… — все повторяла она без умолку, словно ее собственное душевное равновесие тоже было весьма нестабильно.

— Ладно. Пока, Тан. Выздоравливай! — через спину проговорил Треверс и, расстроенный, вышел из комнаты. Артур тоже последовал за остальными, однако в последний момент почувствовал, как кто-то схватил его за край рубашки. Мальчик с недоумением оглянулся и встретился с совершенно спокойным и осознанным взглядом голубых глаз. Антуан прекратил свой ужасающий смех, и теперь по-прежнему болтал свешенными с кровати ногами.

Артур на секунду задержался в палате.

— Прости меня. Я не смог тебе помочь, — проговорил он тихо. — Тогда ты хотел сказать мне что-то важное, и вот что из этого вышло… Мне так жаль, Тан, — продолжил Артур. О, как бы он хотел использовать сейчас силу естествознателей, чтобы исцелить своего друга! Только она, увы, проявлялась совсем в других ситуациях. Артур рассеянно пошел к двери, уже готовый последовать за своими друзьями. — Кто же это с тобой сделал… — продолжил он, шепча себе под нос. Но вот в последний раз его взгляд остановился на лице Антуана. Какое же оно было осмысленное — как если бы тот был совершенно здоров! Бедняга с пониманием смотрел на Артура, словно желая сказать, что тот ни в чем не виноват. Потом неожиданно он свернул пальцы кружочками и приставил к глазам. Сделав так один раз, он положил руки на колени. А затем опять повторил странный жест.

Артур поспешил выйти из палаты. Перед его глазами еще долго стояла картина — осмысленное лицо его друга и совершенно бессмысленный жест руками.