Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

2

Утром его разбудил яркий свет, пробившийся между гардинами на окне. Какое-то время он лежал, глядя в дубовый, расчерченный массивными балками потолок, затем дверь приоткрылась, и в щёлке показалось лицо Эдама.

— Вот вы где! — воскликнул он, распахивая дверь и входя. — Вас не было в вашей спальне, и я уж думал, что вы куда-то уехали без нас.

Он прошёл к окну и решительно раздвинул гардины. Марк поморщился и невольно прикрыл глаза рукой от яркого света.

— Что тебе до того, в какой постели я сплю? — проворчал он, приподнявшись, и спустил ноги на пол.

— Вы не выспались или вас так беспокоит то дело? Почему я спрашиваю? Ваше настроение имеет прямое отношение к тому, как я проведу этот день. Если вы рычите на меня, я грущу, а если в благодушном настроении, то я вполне доволен жизнью.

— Тогда начинай грустить.

— Так я и думал. Стол к завтраку накрыт, новостей из Серой башни нет. Я почищу ваши сапоги, другие сейчас принесёт Шарль, вместе с камзолом. Если вас не устроит его выбор вашего наряда на сей скорбный день, то пусть тоже немного погрустит.

И подхватив с пола сапоги и брошенный рядом камзол, оруженосец вышел из спальни.

— Наглый щенок, — пробормотал ему вслед барон.

Умывшись и позавтракав, он зашёл в кабинет, чтоб просмотреть подготовленные секретарём письма. В проёме двери на какой-то момент появилась Мадлен, но затем, ответив понимающей улыбкой на его мрачный взгляд, исчезла. В письмах не было ничего интересного: отчёт управляющего из имения с пространным обоснованием необходимости оплатить ремонт мельницы и очистку пруда в парке, несколько приглашений от знакомых на пиры и обеды и длинное сочинение Фонтейна, который, похоже, окончательно отупел от деревенской скуки в своём поместье и обилия хозяйственных забот, и находил утешение в том, что подробно расписывал свои злоключения на новом поприще. Велев Монсо подготовить ответы на письма, Марк решил, что ему пора на службу. Отправив оруженосцев в конюшню, он сам спустился в холл, и увидел что-то белое шевелящееся у входа. Маленький пушистый зверёк жалобно повизгивал, скрёб когтями дверь и норовил просунуть свой узкий нос между плотно сомкнутыми створками.

— Ну, что случилось? — спросил Марк и, подойдя, взял его на руки.

Щенок завертелся, звонко тявкая.

— Кто-то там за дверями? — спросил его Марк и, отворив дверь, вышел на крыльцо.

Там никого не оказалось, хотя площадь была заполнена народом. Торговцы уже открыли свои лавки, и возле них толпились покупатели. Осмотревшись, Марк не увидел ничего подозрительного, но в следующий момент вздрогнул от боли и разжал руки. Щенок вывернулся, прыгнул на крыльцо и помчался вниз по ступеням. Только в следующий момент, взглянув на окровавленный палец, Марк понял, что зверёныш укусил его и теперь бежал туда, где суетились пришедшие с утра на рынок кухарки и приказчики. Он бросился за ним, опасаясь, что столь нежно любимого Валентином щенка просто растопчут в этой толчее. Он расталкивал попадавшихся ему на пути зевак, и те даже не смели возмущаться, увидев высокого богато одетого мужчину с мечом на перевязи.

Пробираясь сквозь шумную толпу мимо прилавков, заполненных товаром, он едва успевал рассмотреть впереди мелькающий среди чьих-то юбок и сапог белый хвостик. Зверёк ловко лавировал в толпе, явно куда-то направляясь. Наконец он выскочил в широкий проход между рядами и возбуждённо повизгивая замер возле красивого резного портшеза, стоявшего на булыжной мостовой. Марк как раз успел выбраться из толпы, чтоб увидеть, как дверца портшеза отворилась, и зверёк запрыгнул внутрь. Ещё он разглядел пышную голубую юбку из переливчатого атласа, а потом на мгновение встретился взглядом с холодными бирюзовыми глазами баронессы де Флери. Дверца закрылась, дюжие носильщики взялись за поручни и подняли портшез, который подобно кораблю поплыл по людскому морю в сторону Королевской улицы.

Марк вздохнул, опустил голову и увидел, как по пальцам течёт кровь. Понятно было, что этот редкий щенок принадлежал баронессе, и сбежал, каким-то образом учуяв неподалёку свою хозяйку. Он достал из кармана платок и обмотал руку.

— Что-то случилось? — услышал он возбуждённый голос Эдама, который вылетел из толпы, едва не наткнувшись на него. — Вы ранены? Опять?

— Заткнись, — устало попросил Марк. — Я поеду в замок с Шарлем, а ты останешься дома и поговоришь с Валентином. Его щенок сбежал и уже не вернётся. Придумай что-нибудь, чтоб утешить его. Потом пойдёшь к Монсо. Он выяснил, что в доме завёлся шпион, который интересуется моей перепиской. Обсудите, как вывести его на чистую воду. Понял меня?

— Да, но руку нужно бы перевязать.

— Меня укусил маленький щенок, а не волк, — огрызнулся Марк и пошёл обратно к своему дому, ворча на ходу: — Мелкий неблагодарный щенок с очень острыми зубами…

Едва он вернулся в свой кабинет в Серой башне, как кто-то деликатно постучал в дверь.

— Войдите! — крикнул Марк, обозревая стопки бумаг на столе. Эдам добросовестно рассортировал письма и донесения, но расположил их по своему усмотрению, и теперь его хозяин просто не знал, где что лежит.

Дверь отворилась, и в маленькую комнатку вошёл огромный детина в одежде ремесленника. Поклонившись, он почесал пятернёй свою лохматую голову и в ответ на изумлённый взгляд барона, пояснил:

— Я отсутствовал несколько дней на службе, потому что искал работу, ваша светлость.

— Нашёл? — спросил Марк, поманив его к себе.

— Это было нелегко, — тот подошёл к столу и аккуратно опустился на стул рядом. — Оказывается даже хорошему печатнику в Сен-Марко не так просто найти работу. Я обошёл несколько больших типографий и с десяток маленьких печатных мастерских, и, наконец, мне повезло. Мастерская на улице Старых ворот получила недавно большой заказ, и им требовался подмастерье. Они меня взяли.

— И?.. — барон заинтересованно посмотрел на собеседника. — Ты действительно смог быть им полезен, Гаспар?

Тот уверенно кивнул.

— Прежде чем стать сыщиком в тайной полиции его величества, я перепробовал множество ремёсел, и кое-чему научился. Я умею набирать текст из литер и неплохо управляюсь со станком. Они были довольны мной, но заказ выполнен, потому меня уволили, однако сказали, что если им снова понадобится помощник, они меня известят.

— Хорошо, что ты подзаработал на стороне, приятель, но какой от этого прок мне?

— Я принёс вам то, что мы там печатали, — Гаспар засунул руку за пазуху и достал оттуда тонкую брошюрку и несколько листовок.

Марк взял их и быстро просмотрел. Его глаза радостно блеснули.

— Ты нашёл их!

— Именно так, ваша светлость. Листовки с сатирой на Беренгара, осуждение договорённостей с альдором о мире и пасквиль на короля и его приближённых. Замечу, кстати, что там и о вас написано.

— Что именно? — Марк пролистал книжонку.

— История о том, как вы попали в плен к алкорцам и, чтоб спасти свою жизнь, выдали им секреты нашей армии, после чего король был вынужден признать поражение, а вас алкорцы помиловали, и вы даже участвовали в заключении мирного договора, способствуя позору Сен-Марко.

— Дьявол! — проворчал Марк. — Верно говорят: скажи правду, прибавь щепотку лжи и всё будет выглядеть вполне достоверно. Что здесь ещё?

— Снова злобная клевета на маркиза Делвин-Элидира, критика наших полководцев, не способных противостоять хитрости Беренгара, и расписанное в красках его предательство. И в довершение грязные намёки о неслучайной гибели короля Ричарда, так некстати освободившего место своему сыну, предавшему интересы королевства.

— Где эти пасквили? — прорычал Марк в ярости. — Уже разошлись по городу?

— Я бы этого не допустил, — спокойно возразил Гаспар. — В крайнем случае, поджёг бы склад, где хранится весь тираж. Но пока он там, я приставил следить за мастерской и складом надёжных парней и направился к вам. Как я понял, заказ заберут завтра после наступления темноты.

— Ладно, — Марк слегка успокоился. — Подождём, может, поймаем заказчика. Но я не хочу тянуть с допросом. Кто получал заказ и руководил работой?

— Хозяин мастерской Жакоб Бонье.

— Он состоит в цехе печатников?

— Конечно, иначе не имел бы право работать.

— Ладно, — Марк решительно поднялся. — Пойдём со мной.

— Ещё одно, — проговорил Гаспар, поспешно встав. Заметно было, что он смущён. — Пока я таскался по городу в поисках этой мастерской, услышал кое-что, что мне совсем не понравилось, ваша светлость.

— Что именно?

— Кто-то теперь распускает слухи и о вас.

— Что за слухи? — насторожился Марк.

— Говорят, что на самом деле это вы убили виконта Монтре и подставили его друга Жувера, после чего заняли место ближайшего фаворита при новом короле. Будто выслужили альдору, а потом специально перед войной переметнулись в Сен-Марко, чтоб шпионить для алкорцев. Ну и… простите, это то, что я слышал…

— Говори! — всё больше мрачнея, приказал Марк.

— В кабаках сплетничают, что вы женились на… как бы это сказать?.. на порочной женщине, у которой есть незаконнорожденный ребёнок неизвестно от кого.

— Проклятие… — прошипел Марк, стиснув кулаки. — Откуда эти слухи, ты знаешь?

— У меня не было времени заняться этим, ваша светлость, — Гаспар виновато смотрел на него, — но полагаю, что их распускают намеренно. Ещё недавно я не слышал о вас ни одного худого слова. Вас прославляли, как героя, соратника короля Армана и верного слугу короля Жоана, и вдруг…

— Вдруг… — повторил Марк, но потом покачал головой. — Я запрещаю тебе заниматься этими слухами, если они не связаны с той клеветой, что распространяют о короле и Беренгаре, понял? Сейчас важно всё, что направлено против мирных переговоров, а значит, нужно сосредоточиться на этом. Остальным займёмся потом. Возьми пару крепких ребят и отправляйся к старосте цеха печатников. Прикажи ему немедля вызвать к себе этого Жакоба Бонье. Когда придёт, держите его до моего прихода.

— Я понял вас, господин барон, — с некоторым облегчением вздохнул Гаспар и, поклонившись, вышел.

После ухода своего помощника, он снова сел за стол и какое-то время смотрел на разложенные на столе бумаги, но, казалось, не видел ничего. Известие о том, что теперь и о нём злословят в кабаках и тавернах, неприятно ударило по его самолюбию. Долгое время он был защищён от этого своим негласным статусом молодого барона короля Армана. Он помнил сотни глаз, смотревших на него с восторгом и обожанием, когда он юным рыцарем ехал по Королевской улице рядом со своим королём, вернувшимся домой после победоносной войны. Цветы летели под копыта их коней, отовсюду слышались голоса, кричавшие приветствия Арману и его друзьям, и в этом сладостном хоре он слышал и своё имя. Потом раздался рокот пушечных залпов в честь победителей. И с тех пор он всегда пользовался расположением жителей города, потому что и ему перепала частица безусловной любви, которую народ щедро дарил своему молодому королю.

Даже последняя, проигранная королевством кампания, принесла ему славу. В отличие от многих рыцарей, так и не поучаствовавших в боях, ему пришлось в полной мере хлебнуть тягот войны. Он бился с врагами, шёл в Восточные скалы впереди своего войска, терял друзей и, наконец, попал в плен и чудом не угодил на эшафот. Только заступничество короля и Делвин-Элидира, да радость альдора по поводу бескровной победы в войне, которую он не хотел омрачать кровопролитием, спасли его от мучительной казни. Но, оказывается, всё можно извратить, превратив подвиг в позор, отвагу в трусость, а верность в предательство. И вот уже о нём шепчутся по углам, обвиняя в измене. И самым неприятным было то, что кое в чём эти слухи соответствовали действительности, по крайней мере, в части гибели виконта Монтре и бедняги Жувера. А то, что говорили о его жене, и вовсе отозвалось в его сердце жестокой болью, поскольку теперь он и сам не знал, является ли это ложью или постыдной правдой.