Кьята

Сцена шестая в которой Мерино и Бельк защищают свой дом и обретают понимание происходящего. Упоминается также торговый дом Пороцца, и делаются поспешные выводы на основании неполных данных.

5 октября 783 года от п.п.

Праведник и Бельк.

Сольфик Хун.

Потрескивал лиственницей камин в главном зале. За стенами остерии была мокрая осенняя ночь. Невероятное тепло последних дней сменилось на нормальную погоду ближе к вечеру. Ясное небо в какие-то минуты заволокло черными тучами, подул с моря холодный ветер, а к наступлению темноты уже зарядил мелкий дождик.

Мерино и Бельк, полностью готовые к боевым действиям на своей территории, сидели за стойкой, стараясь не глядеть в огонь. Гикот лежал рядом с очагом, периодически довольно урча от ласкового тепла пламени. Стучал в закрытые ставни дождь.

— Я бы выпил. Чего-нибудь крепкого. Лимончелы, например.

Мерино произнес эту фразу, но даже не попытался двинуться, чтобы выполнить свое желание. Бельк усмехнулся.

— Так выпей! Все это пойло принадлежит тебе! А твоей лимончелы у тебя в погребе хоть залейся!

— В этом и проблема, Бельк. Когда-то я думал, что осяду в собственной остерии, буду слушать истории своих гостей, наблюдать за их жизнью и каждый вечер пропускать стаканчик другой. И вот это время настало, я слушаю и наблюдаю, но пью только самое легкое вино. Пьяный кабатчик — это непрофессионально!

Мерино хохотнул с некоторым изумлением, словно сказанное им было открыто только сейчас.

— А еще знаешь, мысль какая посетила.

— Ну-ка!

— В городе же печатня открылась. — Видя недоуменный взгляд Белька Мерино пояснил: — Университет, говорят, купил печатный механизм Йоля, печатают на нем книги свои. И я вот подумал, а что если мои записи рецептов как книгу напечатать?

— Зачем?

— Ну как зачем! — Мерино даже возмутился. — Это красиво, во-первых! А во-вторых, чтоб люди могли узнать про разные рецепты. Когда по всей Империи нас мотало, я везде рецепты записывал: арендальские, карфенакские, табранские, товизиронские, даже димаутрианские. Помнишь баранину на мече, которой нас угощал тот сумасшедший тайлтийский барон46?

— Он уже король, Мерино. Сейчас все стали королями! Но мясо фон Вольсбург готовил отменное!

— Кстати, да! Все забываю как-то! Так вот, у меня много такого накопилось, в записях этих, вся полка в комнате забита!

— Думаешь это надо кому-то? — Бельк недоверчиво покачал головой. — Даже не знаю…

— Почему нет! Вся Ольховая улица, да и подальше районы, у меня рецепты переписывают, хвалят потом!

— Ну так то — прийти переписать, а то — книгу купить. Дорого же!

— А если продавать книгу недорого. За пол-ори!

— Ну ты сказал! Это ж практически дарить! Печатать-то дорого, небось?

— Дорого… — согласился Мерино. — Очень дорого. Но если печатать много книг сразу? Несколько сотен штук!

Бельк только выразительно покрутил у виска пальцем. Дескать, ты, друг мой, монетный двор Ее высочества грабанул, что ли? Откуда столько денег? Или сбережения, оставшиеся после покупки остерии, решил в одночасье прокутить?

Мерино лишь вздохнул, с сожалением откладывая идею в сторону, и подвел разговору черту:

— В общем, думать еще надо. Идея-то хорошая!

Друзья замолчали. О чем было говорить? Все сказано. Все сделано. Только ждать.

День у обоих мужчин выдался напряженным. Мерино, после визита к меняле и встречи с Бронзино, еще заглянул к парочке знакомых в портовом районе на предмет узнать: не слышали ли они что-нибудь по интересующему его вопросу. И кое-что действительно узнать удалось. Например, никак не связанный с кражей чертежей факт, что стоит в порту, уже давно разгрузившись, скафильское торговое судно «Гадзел». И товаров не принимает, и команду не отпускает на берег. В общем, находится в состоянии постоянной готовности поднять паруса и покинуть порт. Может быть, торговец ждет важного товара, а может, и людей, что сейчас прячутся от стражи. Сам факт простоя торгового судна намекает, как ни ссылайся, на собственную паранойю. Хотя не факт. Не факт.

Вернулся Мерино в остерию уже за полдень. Усталый — давно так много не ходил, голодный — привычный режим дня и, соответственно, питания, летел к демонам в преисподнюю, и злой — оттого, что Белька не было и к его возвращению, а поговорить и обсудить дальнейший план действий требовалось именно сейчас.

Северянин появился ближе к вечеру, когда солнце уже ушло за макушку колокольни на храме Огненных скрижалей. И он, и его гикот выглядели не просто усталыми, а измученными. Бельк, сохраняя обычное для себя отсутствующее выражение лица, заявил, что необходимо срочно поговорить. Мерино сперва собирался ответить желчно, чтобы выплеснуть собственную усталость, но в последний миг передумал и просто качнул головой в сторону кабинета. Подскочившего Фабио, которому зачем-то именно сейчас захотелось обсудить меню, кабатчик остановил коротким «потом», и вслед за Бельком вошел в кабинет.

— Мы с тобой как два кота — разжирели на подушках и сливках, — с ходу сообщил северянин, едва дверь закрылась. Мерино кивнул, уселся на диван. Он чувствовал себя в точности так, как описал его друг.

— Никто не молодеет, друг мой, — ответил он. — Как ни жаль.

— Я говорю о другом. — Бельк уселся на диванчик напротив и пригласительным жестом похлопал по бедру. Дэниз, который, естественно, не собирался пропускать важное совещание, тут же вспрыгнул ему на ноги и принялся устраиваться. — Я говорю о том, что мы давненько не встречали достойных противников. И расслабились.

— Согласен. Эти, — неопределенный кивок в сторону, — противники достойные. По крайней мере, те, кто за ними стоит. Давай, выкладывай, что у тебя.

Бельк доложил. Коротко, но и не упуская важных деталей. О том, как искал следы гастролеров у пыльников, о встрече с Хеганом, об информации, от него полученной, и о попытке убить его бандой Ломаного, нанятых, по-видимому, теми, кого они искали.

— Естественно, что я Ломаному ни на грош не поверил…

— Это было бы глупо! — усмехнулся Мерино.

— …и проследил за ним после нашего расставания. Точнее, Дэниз проследил, я за ним шел.

Оставив Белька, бандиты углубились в переулки Пыльника и там встретились с заказчиком. Ломаный не соврал, точно описав его: одетого, как кондотьер с приметной рыжей бородой, подстриженной клином. Белька это нисколько не удивило, пыльники вообще славились тем, что не имели ни чести ни совести, а со стороны на сторону метались быстрее почтовых голубей. Удивило Белька, что бандит вернул заказчику почти весь задаток (мог бы «кинуть» — воровским «нормам» это не противоречило), удержав какую-то часть «за труды», и доступно объяснил, почему с Бельком связываться не стоит. Заказчик принял деньги и объяснения без особых возражений, сунул деньги в кошель и покинул компанию пыльников. Бельк, разумеется, тут же потерял интерес к банде Ломаного и встал на след гастролера. Но ненадолго.

— Он будто про меня знал. И про Дэниза. Что-то такое бросил на входе в подворотню, что запах отбивает, и Дэниз расчихался. А по темноте его без моего котенка не выследить было, — сообщил северянин, поглаживая здоровенного «котенка» между ушами.

Остаток ночи северянин следил за особняком того купца, на вора в охране которого ему указал Хеган.

— Человек, с которым встречался Ломаный, из охраны скафильского купца Гурни Биорсона. Который остановился у своего местного торгового партнера, купца Рикара Пороцца. Я наудачу туда сунулся — и увидел этого рыжебородого заказчика, что от меня ушел.

Мерино кивнул, испытывая одновременно уважение к противнику и досаду — охрана купца — очень хорошее прикрытие. Пока торговец занят своими делами здесь, его охрана предоставлена сама себе и может заниматься своими делами. Например, следить за герцогским корабелом, подготавливая кражу чертежей. И не придерешься, люди не сами по себе, нанятые, значит вопросы, в случае чего задавать должны не им, а их нанимателю. Тот тоже не сам по себе — торговый партнер дома Пороцца, а это связи при дворе Великой герцогини и объем оборота в десятую часть бюджета государства. Хорошее прикрытие, с ходу не возьмешь. Даже для кансильера безопасности, барона да Гора, задача не тривиальная.

— Конечно, я туда не совался, — правильно истолковал задумчивость друга Бельк. — Не по моей сети та рыба. Да и помогают им тут, хорошо помогают.

— Тут ты прав, помогают и правда хорошо.

И Мерино так же емко, как и Бельк до него, рассказал о своих поисках и их результатах. Что ни говори, а школа у обоих была одна. Факты, сопутствующие детали, выводы.

— Я так думаю, что они уже в курсе о том, что их активно ищут две старых гончих. — проговорил Мерино. — Взялись мы за них споро, но совершенно не учли их уровня.

— Согласен.

— Хорошо. Что бы ты сделал на их месте?

— Устранил угрозу. Мы за два дня накопали больше, чем коронная стража за неполную триду. Если мы не успеем поднять шум, у них есть хороший шанс покинуть город.

— И я так думаю. Сегодня ночью они придут. Надо подготовиться.

Подготовка, включавшая в себя роспуск по домам всех работников и установки пары сюрпризов для гостей, заняла не более часа. Гвидо был отправлен к барону да Гора с запиской, в которой кроме просьбы скрытно оцепить квартал с остерией, еще была приписка мальчишку оставить на ночлег в замке.

Примерно с час друзья сидели в главном зале, редко перебрасываясь пустыми фразами. В крови, как и камине, бушевал огонь, у Мерино всегда так было перед схваткой. Вроде все учтено, просчитано, но всегда есть сомнения. И вероятность того, что противник так же просчитает его действия, как он их.

А еще были мысли о том, что он делает. Они появились недавно, около полугода назад. Мерино стал задавать себе вопрос: а тем ли он занимается? Зачем ему все это? Посредничество между пыльниками, улаживание их разборок, постоянный, на грани инстинкта, сбор информации о том, что происходит в городе и за его пределами. Теперь еще и работа на коронный сыск. А ведь остерия приносит пусть и скромный, но достаточный для жизни доход. Плюс есть хорошая сумма в векселях, что выдал им Фрейланг шесть лет назад. Чего не хватает? Вместо того, чтобы заниматься этой ерундой, мог бы наконец решиться и начистоту поговорить с вдовой Тотти. Ведь, ежели разобраться, ну что тут сложного: признать наконец, что увлечен красивой женщиной и сказать ей об этом. А там уж как дорога вывезет. И даже если его неуклюжие ухаживания будут отвергнуты, наступит определенность. Вот именно, определенность! Вот чего не хватало ему, вот в чем причина всех этих мыслей и риторических вопросов к себе.

На втором, жилом этаже, скрипнула половица. Под каждым окном и под каждой дверью в их с Бельком доме была скрипящая половица — ведь далеко не все гости стучат, перед тем как войти. Затем раздалось приглушенное проклятие из тех, что человек произносит, столкнувшись в темноте с какой-то деталью интерьера, которой тут, по его мнению, быть не должно. Потом металлический лязг, что-то влажно чмокнуло и дикий вопль.