Кьята

Retrospectare

28 июня 777 год

Мерино Лик, покупатель

Сольфик Хун, Империя Рэй.

«Я окончательно превратился в сельского жителя! — подумал Мерино, ведя на поводу нагруженную седельными сумками лошадь. — Большое количество людей меня пугает».

Словно чувствуя потребность своего лидера побыть одному, товарищи Мерино держались в отдалении. Да и обильная людская река, неудержимо струящаяся по узким улицам города, стремилась огибать этого угрюмца. Идет человек медленно, голову опустил, — выходит, не все хорошо у человека. А еще у человека палаш в седельном чехле и короткий меч в ножнах у пояса. С таким связываться — себе дороже!

Сегодня утром их небольшой отряд, заплатив воротный сбор, проехал Зимние ворота в наружной крепостной стене столицы герцогства. Бельк, Горота, баронет да Гора и он сам. Отец Бенедикта вызвал его вместе с воспитателями: пришло, дескать, время паренька к делу приставлять. И приставил. Прошло всего несколько часов, а Бенедикт да Гора уже — помощник начальника городской стражи города, а Мерино с друзьями — свободные люди безо всяких обязательств и с изрядным богатством за пазухой в виде векселей «Кредитного банка Фрейвелинга». Верная служба оплачена сторицей, отчего же на душе так паршиво?

«Просто часть жизни закончена, — сам себе ответил Мерино. — А что делать в следующей части, я еще не решил. Потому что не понял, чего хочу».

Встреча с бароном Сантьягой да Гора вышла как-то рвано и комкано. Старый вояка сдал еще больше, выглядел уставшим до крайней степени, но был искренне рад видеть как сына, так и его наставников. График у него был плотным, все-таки кансильер безопасности герцогства очень занятой человек. Но в отведенные на встречу половину часа он коротко поведал о своих планах на каждого из присутствующих, по въевшейся привычке вписывая эти планы в общий контекст постимперского пространства. С Бенито все было понятно еще до встречи: сын пойдет по стопам отца без вариантов, да и Мерино, с его небольшой командой предлагалось заняться тем же, что и в Тайной страже, только в масштабах поменьше — в рамках Фрейвелинга.

Предложение не было неожиданным: что они еще, в конце концов, умели? Но дознаватели дружно отказались. Снова искать крамолу, бороться с заговорами и получать в результате пустой пшик сырого пороха дворянских интриг? Нет уж, хватило Гильдии воров, чтобы понять: существующий порядок вещей неизменен и пересмотру не подлежит.

Да Гора не стал настаивать и уговаривать, он все прекрасно понимал. Да, ему нужны были люди с таким опытом, как у его верной троицы, но неволить он не будет. Вот вам от меня векселя за верную службу, тут хватит каждому новую жизнь начать, а теперь вас ждет маркиз Фрейланг.

Зачем ждет — непонятно. Старый барон объяснять не стал.

Они следили за новостями, которые периодически приносили почтовые голуби барона, и знали кто такой маркиз Йан Фрейланг. Фактически правитель Фрейвелинга, вот кто! Фигура неожиданная и загадочная. Глава боковой ветви древнего имперского рода, небогатый дворянин безо всякого влияния, он появился на после битве при Игусе и уже спустя полгода правил жестко, необычно, но в целом справедливо, а главное — эффективно.

Если по порядку, то все выглядело примерно так. Империя за эти годы едва не скатилась в гражданскую войну и смуту почище Войны провинций. Заговор, раскрытие которого привело друзей в поместье Капо, так и не подавили до конца — император Патрик предпочел не слушать своих верных соратников, но поверил аргументам противников. И продолжал свои реформы, считая, что укрепляет страну, но на деле лишь разобщая ее. Последней точкой стал его указ об увеличении общеимперского налога до тридцати процентов с дохода провинции. Да, деньги, поступавшие по данной статье, не лежали в казне и не шли на личное обогащение императора, а тратились до последнего медяка на укрепление границ, строительство флота и помощи бедным или пострадавшим провинциям. Но распоряжался этими деньгами император, и дворян это сильно злило.

В 775 году в Февер Фесте сбор высшего дворянства на очередном Магистерии потребовал, чтобы Патрик сложил с себя императорский венец. Крайне удивленный таким поворотом (он до конца считал, что все вокруг разделяют его мечту о сильном централизованном государстве), Патрик выполнил требования дворян и, передав власть своей старшей дочери, семилетней Ариэль (а скорее, Канцлеру империи и дедушке новой императрицы ланд-графу Арендаля Аорону Фурко), отбыл в родной Фрейвелинг. Но не доехал.

По пути кортеж уже не императора, а герцога был остановлен имперскими гвардейцами (хотя потом выяснилось, что это были карфенакские солдаты). Патрик был арестован и увезен в неизвестном направлении. Как позже выяснилось — в один из карфенакских монастырей. Где, к моменту приезда спасательной партии отправленной бароном да Гора, наличествовала только могила отрекшегося императора, по словам монахов, умершего от какой-то болезни. Подобному объяснению никто из людей да Гора не поверил, монастырь был сожжен вместе с монахами, но Патрика, понятное дело, это не вернуло.

Взбунтовавшееся от таких вестей фрейское дворянство собрало свой сход, на котором решило отделятся от Империи. В столице весть о бунте в западной провинции понимания не встретила, и во Фрейвелинг была отправлена карательная экспедиция. Фрейское дворянство с ополчением, во главе опять же с да Гора, как с самым доверенным лицом герцога, вышло защищать свою землю. И практически все легло под превосходящими силами противника, обессмертив крохотную деревушку на границе провинции под названием Игус. Сам барон выжил чудом, получив несколько новых ранений в коллекцию, и преподнеся свою баронскую цепь и меч в знак капитуляции победителям.

Провинция после такого сильного военного поражения могла бы скатиться в междоусобицу — для дворян вообще свойственно при любом поводе выяснять кто тут теперь главный. Но тут из безвестности появился маркиз Йан Фрейланг, героически проявивший себя во время битвы, да к тому же еще и дальний родственник Патрика. Не имея своих детей, он взял опеку над младшей дочерью Патрика, (которой было всего три года), объявив, что передаст ей власть после ее совершеннолетия. К тому же он заявил всей Империи, что Фрейвелинг склоняет голову и признает поражение, чем вывел древнюю фамилию из внутренней политической борьбы внутри империи, и сплотил вокруг себя немногочисленное, после поражения, провинциальное дворянство.

С еще одной проблемой Фрейвелинга, а именно с гибелью большинства наследников дворянских родов и последующим угасанием оных, Фрейланг справился так же быстро и нетривиально. Взял в жены девушку из купеческой семьи, а племянницу выдав замуж за богатого кораблевладельца. Кроме личного примера и психологического эффекта, он продемонстрировал, как не самый богатый род Фрейлангов может значительно усилить свои доходы и влияние. Уже через два года род Фрейлангов стал едва ли не монополистом по морским перевозкам. И медленно, как сползающий с вершины горы снежный язык лавины, и так же неотвратимо, дворянство начало родниться с купечеством, принимая в свои древние вены свежую и дерзкую кровь, порождая во Фрейвелинге совершенно новый класс — сентариев63.

Вот этот человек и ждал троих отставных дознавателей имперской Тайной стражи. Боясь даже предположить, что понадобилось от них самому могущественному человеку провинции, товарищи отправились к нему. И спустя несколько минут стали еще богаче, чем были до этого.

— Я не знаю, как вознаградить людей, проявивших такую верность, во времена, когда она совершенно обесценилась, — сказал средних лет человек, которому бы больше подошла кольчуга и двуручный топор в руках, чем богато украшенный вышивкой камзол и письменные принадлежности. Но даже одетый по столичной моде, маркиз Фрейланг больше напоминал морского разбойника, сходящего с корабля к обреченному на смерть поселению. Обветренное гладко выбритое лицо и полные холодной океанской воды глаза смотрели на друзей, не отражая ни капли эмоций. Но голос был искренним. — Я предложу деньги, но прошу понять, что не откупаюсь от вас. Просто деньги — это все, что я могу вам дать. И свою благодарность, которая не потускнеет от времени. Когда вам понадобится, каждый из вас, может прийти ко мне с просьбой. Могу обещать, что по меньшей мерее, я ее выслушаю.

Он положил на стол три пергаментных свитка — векселя банка.

— Но, ваша светлость! — осмелился раскрыть рот Мерино. — Барон да Гора уже вознаградил нас за службу, и вознаградил весьма щедро.

Маркиз резко кивнул.

— И вы хотите понять, чего ради вам дают еще денег? Понимаю ваше недоумение. Рассматривайте это как аванс.

Он поднял руку, останавливая готового заговорить Мерино.

— Я знаю, что вы ответили на предложения барона да Гора. И в моих планах не значится уговаривать трех строптивых гончих вернуться на службу. Но вы должны понимать: история Великого герцогства Фрейвелинг только начинается. И еще никто не знает, какой выйдет эта история. Но я почему-то уверен, что в ней еще не раз мелькнут ваши имена. Как и в каком качестве — не имею ни малейшего представления. Надеюсь, в качестве верных подданных герцогской короны.

Маркиз на несколько секунд замолчал, как бы раздумывая, продолжать пояснения или остановиться на том, что уже сказал. В конце концов, что непонятного? «Мы благодарны вам и уважаем ваше решение, но продолжаем считать вас своими солдатами!» Понятно, что настолько прямо сказать маркиз не мог.

Наконец, закончив буравить троицу глазами, Фрейланг прервал аудиенцию.

— А теперь господа, я прошу меня извинить. Еще очень много дел.

И вот три бывших дознавателя, три свободных и очень богатых человека, шли по улицам Сольфик Хуна и пытались придумать, что же им теперь делать. Город, после деревенской идиллии поместья Капо, и правда, оглушал. Конечно, были здесь и тихие кварталы, но друзья шли по центральной части города, а здесь толпы хватало.

Мерино обратил внимание, что в этом сезоне состоятельные дамы, выглядывающие из-за занавесок портшезов, щеголяли сложными прическами, уходящими вверх, оставляя открытыми шею и плечи. В волосы заплетали цветы, ювелирные украшения, а мастеровитые парикмахеры придавали волосам очертания парусных кораблей, крепостных стен и даже животных. Одна матрона, чьи многочисленные подбородки свисали на грудь, будто перекаты горной речки, и вовсе имела на голове конструкцию, в которой угадывалась осадная мортира на колесном лафете. Простые же горожанки подобными вычурностями не увлекались, практично заплетая волосы в косы и, большей частью, пряча их под платками, чепчиками и шляпками. Фасоны женского платья остались практически неизменными, а вот цвета, яркостью и разнообразием, (видимо благодаря дешевым красителям из колоний в Димауте), не просто радовали глаз, а скорее раздражали его. Снующие взад-вперед торговцы, неустанно расхваливающие свои товары: пирожки, каленые орехи, сладкую воду — и услуги: обмен монет, комнаты для ночлега, подковка лошадей и ремонт телег, — окончательно давали понять путнику, что покоя он в столице герцогства Фрейвелинг не найдет. Зато найдет все остальное.