Моя мачеха - ведьма (том 1, 2)

Глава 70. Ревность - это желание быть любимым

Лалин

— Это и есть темница?

Я обошла небольшую светлую комнату, в которой стояла лишь кровать, и замерла напротив окна. Отсюда открывался умопомрачительный вид на Сэтор, потому что, вопреки ожиданиям, нас с мужем повели не в сырые подвалы, а в башню. Я никогда не была так высоко, и при взгляде вниз у меня дрожали колени.

— Даже храмы Трёхликой пониже будут...

Обернулась и бросила на Уворда быстрый взгляд. Мужчина молча скинул камзол, сбросил один за другим сапоги и, оставшись в брюках и рубашке, растянулся на кровати. Глядя в потолок, проговорил:

— Оборотней заперли в подвалах с обычным людом. Стены этой башни сложены из особого камня, который блокирует магию. С этим кристаллом я знаком очень хорошо, именно его взял в основу своего последнего изобретения. Хиль не только сдерживает силу мага, а ещё и вытягивает её… Впрочем, речь не о том. Таких преступников, как я, держат здесь.

— Преступников, — тихо повторила я и, обхватив себя руками, поёжилась. — Что теперь с нами будет?

Он приподнял голову и обжёг меня тёмным взглядом. Сейчас Уворд выглядел таким домашним, мне нравились и его растрёпанные волосы, и обнажённые ступни, и расстёгнутая на несколько пуговок рубашка, позволяющая рассмотреть накачанную грудь. Ощущая, что краснею, я отвела взгляд.

— Иди сюда, — хрипловато позвал мужчина, и колени у меня подкосились сильнее, чем когда смотрела вниз с этой жуткой высоты. Герцог похлопал по кровати: — Отдохни.

Я помедлила в сомнении, но всё же подчинилась. После всего пережитого едва стояла на ногах от усталости, а присесть больше было не на что. Осторожно, будто боялась обжечься, опустилась на кровать и покосилась на чётко очерченные губы мужчины. Уворд поймал мой взгляд и коротко усмехнулся.

— Соскучилась?

У меня по телу пробежалась волна жара, даже пальцы задрожали. Я отвернулась и неопределённо пожала плечами.

— А я соскучился, — неожиданно признался мужчина и тихо продолжил. — За эти дни не было и минуты, чтобы не думал о тебе.

У меня от его слов перехватило дыхание, а сердце застучало часто-часто.

— Каждое утро с нетерпением ждал вестей от Эренс, которой поручил присматривать за вами, — негромко продолжил Уворд. — Думал, что моего имени будет достаточно для твоей безопасности, но ошибся. Прости меня, котёнок.

Голос его сочился горечью, и мне захотелось утешить мужчину. Повернувшись к нему, я с жаром возразила:

— Я сама виновата! Не нужно было ходить за травами, не стоило доверять Инилсе только потому, что она такая же ведьма, как я. Она хитрая и коварная! Хотела избавиться от меня, чтобы подобраться к тебе и стать королевой Фаррии. Использовала и короля, и Картана, говорила, что желает изменить мир к лучшему, но я думаю, что она попросту…

Осеклась и, потупившись, закончила:

— Хочет власти.

Он приподнялся и заглянул мне в лицо:

— Ты что-то другое хотела сказать.

Я помолчала, не желая отвечать. А вдруг Уворд заинтересуется Инилсой? Она красивая! И, наверное, её магия очень вкусная, раз она была дарительницей самого короля. Хотелось оставить свою догадку при себе, но я неохотно поделилась:

— Возможно, всё это она делала из-за тебя.

— Почему ты так думаешь? — удивился он.

Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Из-за чего мне показалось, что Инилса желает этого мужчину?

— Ответь мне, — настойчиво попросил Уворд.

Сел рядом и взял меня за плечи, не давая отвернуться. Ощущая, что снова краснею, я пролепетала, едва ворочая языком из-за его пристального внимания:

— Кажется, в её глазах ты особенный. Не пьёшь дарительниц, не приукрашаешь свою внешность, а желаешь добиться равноправия для ведьм. Даже женился на одной из них! А ещё ты освободил её… Наверное, Инилса считает тебя своим героем.

— А что думаешь обо мне ты?

Вздрогнув, я подняла голову, и взгляды наши встретились. Мужчина прищурился и с улыбкой, от которой по спине побежали мурашки, проговорил:

— Я не пью дарительниц, желаю изменить отношение к ведьмам и даже женился на одной из них. На тебе, котёнок. А ещё спас тебя. Считаешь ли ты меня героем?

Во рту внезапно пересохло, я не могла выдавить и слова. Сжав пальцы в кулаки, просто кивнула, мысленно благодаря своего спасителя. Сердце уже билось так сильно, что, казалось, и Уворд это слышит.

Герцог перестал улыбаться, взгляд его потемнел, губы приоткрылись. Подавшись ко мне, он накрыл ими мой рот в жадном поцелуе. Сжав меня в объятиях, продолжал терзать мои губы, а у меня под ногами будто пропасть разверзлась, и тело объяло пламя. Но страха больше не было. В этот миг, наполненный головокружительными ощущениями, я подумала, что не пережила бы, отвернись герцог от меня.

Мужчина мягко увлёк меня на кровать, накрывая своим телом. Оторвавшись на миг от моих пылающих от его ласк губ, шепнул:

— Я так испугался, котёнок! Подумал, что могу потерять тебя, и едва не свихнулся от ужаса.

И снова приник жарким иссушающим поцелуем, а я ответила ему. Наши языки сплетались в страстном танце так откровенно и бесстыдно, что я задрожала всем телом. Ощутив руку герцога на груди, забыла, как дышать. Мысли заметались перепуганными птицами, когда мужчина осторожно и неторопливо расстёгивал пуговки на платье.

Меня терзали совершенно противоположные чувства, которые пугали меня саму. То хотелось накрыть ладонь Уворда своей и остановить мужчину, то возникало желание обвить руками его мощную шею и подставить лицо его жадным поцелуям. В ужасе зажмурившись, я лишь тихонько вздрагивала от каждого прикосновения герцога.

— Маги, которых заключали в башне, — тихо заговорил Скетс, будто отвлекая меня от своих действий, — быстро сходили с ума. Это считается самым жестоким наказанием из всех возможных. Если преступнику предлагали выбор, то он всегда отдавал предпочтение быстрой казни.

Слушая его тихий хрипловатый голос, который действовал на меня успокаивающе, я начала дышать ровнее. Уворд расстегнул лиф платья и нежно погладил мою шею, и кожа начала гореть от его осторожного прикосновения.

— Ты спросишь, почему? — так же тихо продолжил мужчина. — Здесь маги становились обычными людьми. Выглядели без магических прикрас, не могли сделать своей вес меньше, чтобы сделать походку лёгкой. Им требовался сон, чтобы восстановить силы. И всё, что привыкли получать по щелчку пальцев, приходилось делать самим.

Он подался ко мне, прижимаясь тёплыми губами к моей шее и зарываясь пальцами в мои волосы. Продолжил, щекотя мою кожу жарким дыханием:

— В этом месте самые ужасные кошмары придворных становятся реальностью. Каждый из них отчаянно боится утратить магию, поэтому держит не меньше десятка дарительниц. Многие считают, что с потерей силы уходит и смысл жизни.

Он коснулся языком мочки моего уха, и у меня сердце пропустило удар. Едва шевеля немеющими губами, я пролепетала:

— А ты? Что думаешь ты?

— Я?

Он отстранился и заглянул мне в глаза. Отвёл прядь волос, упавшую на лоб, и заправил её за моё ухо, которое только что так бесстыдно целовал.

— Для меня оказаться здесь с тобой — великая награда! Сейчас, когда мои планы рухнули, и я не знаю, что будет завтра, всё встало на свои места. Будто облетела праздная шелуха, и я увидел смысл жизни.

— Что же ты увидел? — беззвучно выдохнула я.

— Тебя, — ответил он и, приоткрыв губы, подался ко мне.

Я машинально отшатнулась, увеличивая между нами расстояние. Казалось, что прикоснись Уворд к моим губам, я рассыплюсь пеплом и перестану существовать. А мне так хотелось ещё немного полюбоваться его густыми бровями и тёмными глазами, в которых я сейчас тонула, будто в омуте. Я хотела слышать его голос, наполненный нежностью к обычной ведьме, вдыхать мужской запах, от которого кружилась голова. Насладиться ещё одним мгновением искристого счастья, накрывшего меня сейчас.

Лицо герцога потемнело.

— Если ты всё ещё боишься меня, — скрывая разочарование, проговорил он, — или не доверяешь, то я отступлю. Но знай, что я никого и никогда не желал так сильно, как тебя сейчас. И хотел бы, чтобы мы стали настоящей семьёй. Без условий, сомнений или сожалений. И чтобы встретили завтрашний день, как настоящие муж и жена…

Я быстро подалась к нему, впиваясь губами в его рот и ощущая солёный вкус собственных слёз. Прижалась к мужчине так сильно, будто хотела врастя в него, стать частью этого человека, как он стал моей частью. Завладеть его мыслями и чувствами, как сделал это Уворд. Слиться с ним воедино и никогда-никогда не разлучаться даже на день. И если завтра нас казнят, я перейду через грань рука об руку с тем, кто стал дороже жизни.

Герцог перехватил инициативу и мягко увлёк меня на кровать. Целуя, освободил от платья и белья. Я краснела от смущения и дрожала от охватившей меня страсти, жаждала его прикосновений и боялась их. Уворд был очень нежен, так почему каждый раз, когда он оставлял на моей коже поцелуй, кожа горела огнём?

— Ты сияешь, — глядя на меня с неприкрытым восторгом, шепнул он. — Такая красивая, что у меня сердце останавливается!

Я и сама заметила, как магия ригеры сделала мои руки светящимися. И пусть эта магия была бесполезна в этой башне, я не останавливала её течение. Потому что так я проявляла свои чувства к Уворду.

— Я отчаянно хочу отдать тебе всё, что у меня есть, — шёпотом призналась я. — Только тебе… Всю себя!

Глаза Уворда полыхнули тёмным огнём, и время нежности закончилось. На меня обрушился поток страсти, от которой перехватывало дух. Я будто вознеслась так высоко, что заныло в груди,. А потом рухнула в пропасть, наполненную нестерпимым жаром и утонула в невероятном наслаждении, которого никогда в жизни не испытывала.

Едва дыша, с трудом приходила в себя в тёплых объятиях Уворда. Уголки его губ подрагивали в улыбке, глаза сияли улыбкой. Я машинально потянула на себя одеяло.

— Тебе холодно, моя дорогая супруга? — иронично уточнил он и неожиданно чмокнул меня в нос. — Или ты стесняешься собственного мужа? Если первое, то я помогу тебе согреться снова…

— Я стесняюсь, — поспешно призналась я и оставила попытки прикрыться. — Вдруг кто-то зайдёт и увидит. Я же от стыда сгорю!

— Не увидит, — взгляд его потух, уголки губ опустились. Мужчина вздохнул и сам укутал меня в покрывало, а потом сел рядом, не обращая внимания на свою наготу. — До утра сюда никто не сунется. Даже стражники поднимаются в башню с неохотой, ведь камень не выбирает, какую магию подавлять.

— Утром? — Зацепившись за это слово, я тоже поднялась и, удерживая покрывало, пытливо спросила: — Мы умрём?

Уворд порывисто взял мои руки и жарко проговорил:

— Нет. Ты будешь жить, Лалин. Конечно, не так роскошно, как могло быть, но терпимо. Помнишь место, где я храню артефакты? Если их продать, то вам с Дайком хватит надолго. И не бойся, что тебя заставят стать дарительницей. Я этого не допущу! В лепёшку разобьюсь, но добьюсь договора с оборотнями. А после даже король не посмеет обратиться с непристойным предложением к вдове герцога!