Суданская роза

За окном сероватой дымкой брезжит рассвет и я безотчетно вздрагиваю, наблюдая за тем, как вдоль стекла плотной белесой мглой стелется туман. Как завороженная смотрю на мутные облачка утреннего тумана, который окутывает небольшую можжевеловую поросль за окном.

Из забытья меня неожиданно выдергивает щелчок входящего сообщения в мессенджере на ноутбуке Влада.

Сообщение открывается автоматически и в следующую долю секунды я с ужасом вглядываюсь в кадры.

В полутемной комнате на стуле сидит Влад – руки за спиной, сам привязан к стулу. Судорожно глотаю воздух, видя его окровавленную рубашку и избитое лицо с подтеками крови. Какой-то человек подходит к нему, хватает за подбородок и заставляет смотреть прямо в камеру.

Встречаюсь глазами с его мутным, изможденным взглядом. В эту минуту чувствую, что проваливаюсь в бездонную пропасть настоящего ада. Запись идет без звука, но мое воображение живо подставляет «звуковой ряд» при виде того, как он получает удары по ребрам и по животу.

Следующее сообщение ненадолго возвращает меня в реальность.

«Влада надолго не хватит. Но ты можешь ему помочь, Яна»

Застываю, пытаясь сообразить, как себя вести. Ответить? Промолчать и наблюдать дальше, как пытают Влада?

«Просто позвони по номеру, который указан в профиле. И Влад получит несколько часов отдыха»

В висках бешено пульсирует кровь, сердце колотится, словно сумасшедшее. Как будто предчувствует, что биться ему осталось недолго.

Набираю номер и слушаю долгие, протяжные гудки. Через полминуты вызов сбрасывают. Мир вокруг перестает существовать. Но совершенно точно где-то рядом находится Влад и его сейчас пытают. Что я могу сделать? Если я не попытаюсь выгадать для него время, то его точно убьют. А потом доберутся и до меня, но это уже будет неважно. Для меня – неважно.

Резкий хлопок у входной двери заставляет меня вздрогнуть, как от удара током. В прихожую вваливается несколько человек и среди них я четко узнаю того, чье фото мне показывал Иштван на своем телефоне два дня назад.

Плотоядно скалясь, Матвей Сотников не сводит с меня своего хищного, торжествующего взгляда.