Погибшее открытие

Секрет феноменальной памяти

И все-таки я добился своего! На второй день Феликс открыл мне секрет необычайной памяти. Не буду подробно рассказывать, как сумел я расположить его к откровенности. Пришлось расстаться с дюжиной редчайших марок, и Феликс не устоял перед соблазном.

Это было на квартире у Феликса. Я пришел, как было у нас заранее условлено, потому что Феликс еще накануне знал, что дядя отлучится на ближайшую станцию.

Прежде чем открыть тайну, Феликс заставил меня долго и торжественно клясться, что я «никогда — никому — ни за что» не скажу о ней ни единого слова. После этого он написал на полоске бумаги следующую табличку:

С недоумением смотрел я то на бумажку, то на Феликса, ожидая пояснений.

— Видишь ли, — начал он, таинственно понизив голос, — видишь ли, мы заменяем цифры буквами. Нуль заменяем буквой Н, потому что с нее начинается слово «нуль», или же буквою М.

— А почему М?

— Созвучно с Н. Единицу заменяем буквой Г, потому что писанное Г похоже на 1.

— Откуда же буква Ж?

— Часто Г переходит в Ж: бегу — бежишь.

— Понял. Буква Д отвечает 2, потому что «Два», а Т созвучно с Д. Но почему К — три?

— Состоит из трех черточек. А X произносится сходно с К.

— Хорошо. Четыре — Ч или созвучное с ним Щ. Пять — П или созвучное Б; шесть Ш. Но почему Л?

— Просто так. Прямо надо запомнить: 6 — Л. Но зато семь — С или 3; восемь — В или Ф; это понятно.

— Да. Но отчего 9 — Р?

— В зеркале 9 похоже на Р.

— А Ц?

— Хвостик, как у девятки.

— Таблицу запомнить нетрудно. Но я еще не вижу, к чему она.

— Погоди. В табличке одни только согласные звуки. Если соединить их с гласными — ведь гласные сами по себе не означают цифр, — то можно составить слова, которые в то же время будут выражать числа.

— Например?

— Например «окно» означает 30, потому что К — 3, Н — 0.

— И всякое слово может означать число?

— Конечно.

— Ну, «стол»?

— 736: С — 7, Т — 3, Л — 6. Ко всякому числу можно подобрать слово, хотя не всегда это легко сделать! Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Ну, так это можно выразить словом «годы»: Г — 1, Д — 2.

— А если бы было 13?

— Тогда «жук»: Ж — 1, К — 3.

— А 453? — спросил я наобум.

— «Чубук».

— Занятно! Это, конечно, помогает тебе запоминать числа. Но ты ведь повторял не числа, а другие слова. Как же это?

— Дядя придумал счетные слова от 1 до 100. Вот первые десять: 1. Еж; 2. Яд; 3. Ока; 4. Щи; 5. Обои; 6. Шея; 7. Усы; 8. Ива; 9. Яйцо; 10. Огонь

— Ничего не понимаю! Что за «счетные» слова? И к чему еж и огонь?

— Ну, недогадливый! «Еж» это 1, потому что Ж — 1; «Яд» — 2; «Ока» — 3; «Щи» — 4…

— Понял! «Обои» — 5, потому что Б — 5; «Шея» — 6…

— Ну, вот. Ты видишь сам, что запомнить эти слова совсем нетрудно. А держа их в голове, ты можешь уже привязать к ним любые 10 слов, какие тебе прочтут.

— Как привязать? Непонятно.

— Напиши какие-нибудь 10 слов, объясню.

Я написал: снег, ведро, смех, город, картина, сапог, машина, сажень, золото, смерть.

— Когда мне читают такой ряд слов, — сказал Феликс, — я в уме ставлю каждое из них рядом с очередным счетным словом, вот так: 1. Еж — снег; 2. Яд — ведро; 3. Ока — смех; 4. Щи — город; 5. Обои — картина; 6. Шея — сапог; 7. Усы — машина; 8. Ива — сажень; 9. Яйцо — золото; 10. Огонь — смерть. — При этом, — продолжал Феликс, — я говорю себе примерно такие фразы: 1. Еж бежит по снегу. 2. В ведре яд. 3. На Оке раздается смех. 4. В городе едят щи. 5. На обоях висит картина. 6. Сапоги перекинуты через шею. 7. Усы застряли в машине.

— Как же усы завязли в машине? Глупо выходит.

— И пусть глупо. Глупое еще лучше запоминается. Почему «еж на снегу», «сапоги через шею»? Тоже ведь бессмыслица, а запоминается очень хорошо.

— Ну, дальше. Как связать иву с саженью?

— Ива в сажень вышины.

— А яйцо и золото? Ничего общего.

— Золото, как яичный желток, по цвету то есть.

— А огонь причиняет смерть?

— Хотя бы и так. Привязал эти слова, а теперь могу повторить весь список, припоминая по порядку, что связано с каждым счетным словом: Еж бежит по снегу. Яд — в ведре. На Оке раздается смех. Щи едят в городе.

— Погоди-ка, дальше я сам попробую: На обоях висит картина. Через шею перекинуты сапоги. Усы застряли в машине дурацким образом…

— Вот видишь, помогла глупая фраза. А восьмое слово?

— Восемь — ива в сажень высоты. Девять — яйцо, его желток, как золото. А огонь — смерть.

— Теперь назови сразу 5-е слово, — предложил мне Феликс.

— Пять — обои — картина.

— Попробуй перечислить те же десять слов в обратном порядке.

Я начал довольно неуверенно, но, к собственному изумлению, безошибочно назвал все слова.

— Ура! — не удержался я от радостного восклицания. — Я сам теперь могу показывать фокусы!

— Но ты дал слово…

— Помню, не бойся; я только так сказал. Но ведь ты повторял не десяток, а сотню слов. Как же это ты?

— Тем же способом. Нужно только затвердить все сто счетных слов.

— Скажи мне хоть второй десяток.

Феликс написал: 11 — гага, 12 — гад, 13 — жук, 14 — гуща, 15 — губа, 16 — игла, 17 — гусь, 18 — агава, 19 — гора, 20 — дом.

— Слова могут быть и другие, — пояснил Феликс. — Ты можешь сам подобрать. Например, два у нас было раньше не «яд», а «уда»; но неудобно для связывания, и я просил дядю заменить «уду». Тогда он придумал «яд». А десять было прежде «ужин»; я сам придумал вместо этого «огонь». Вот «агава» очень неудачное слово, но дядя лучше не мог пока придумать.

— Но помнить сто фраз! Разве не трудно?

— Не так трудно, если часто упражняться. Я сейчас еще помню те сто слов, которые были даны мне для запоминания на последнем представлении.

— И мои помнишь?

— Какие номера?

— 68-й, 69-й, 70-й.

— Ножик, дождь, пожар.

— Верно! Но как же ты это?

— Вот: 68 у нас «олово»; 69 — «липа»; 70 — «сон». Из олова не сделаешь ножика, под липой пережидал дождь, во сне видел пожар.

— И долго будешь помнить?

— До следующего представления, вероятно… Дядя идет, дядя!.. — засуетился он в испуге, увидев в окне фигуру дяди на дворе. — Уходи скорее.

Мне удалось счастливо проскользнуть к себе, прежде чем фокусник успел дойти до лестницы.